Принцесса в лопухах - Маргарита Южина

– Ну все, – махнула рукой Варька. – Прощай, спокойная жизнь.

– Не переживай, – успокоила ее Гутя. – Фома придет, батюшка сам улетучится.

Когда пришел Фома, все уселись за стол.

– Ну? – требовательно спросил Влас Никанорыч. – Чё примолкли? Сообщите парню, что я тут надолго поселился! Фом, я думаю, вам с Варюшкой надо в гостиную перебраться, потому как работать я буду много, мне отдельная комната требуется!

Пока Фома беззвучно шлепал губами, Гутя быстро закивала головой и торопливо успокоила отца:

– Они переберутся. Вот прямо сейчас и переберутся. Фома, ну что ты расселся? Иди, перетаскивай свой компьютер!

Фома ничего не понимал и хотел уже обиженно надуться, но Варька так заморгала ему обоими глазами, что не заметить было просто нельзя. Даже Влас Никанорыч забеспокоился:

– Ты б, Фома, жену-то проверил, чего-то она у тебя окосела. Врач ведь!

Фома растерянно поднялся и пошел в комнату, следом за тещей.

Гутя вернулась через минуту, а Фома задержался, надо думать, ворочал компьютер.

Неожиданно запиликал телефон.

– Ой! Кто это? – удивленно округлила глаза Гутя и девочкой подскочила к трубке. Дальше разговор шел по громкой связи – Гутя, вероятно, случайно нажала не на ту кнопочку.

– Алло, это Мария Васильевна? – спросил сочный баритон.

– С чего бы Марии Васильевне здесь быть? – красиво возмутилась Гутя. – Мама в деревне.

– А разве она не приехала? Странно... А ее муж дома? – продолжал интересоваться мужчина.

– Мужа как раз дома нет, он в городе, а вот мама, как и полагается, при коровах.

– А мужа точно нет? И долго его не будет?

– Долго!

– Я могу смело на это рассчитывать?

– Рассчитывайте смело, папа здесь задержится надолго, – убедительно промолвила Гутя.

Однако дальше ей поговорить не удалось – Влас Никанорыч подскочил ракетой, вырвал трубку и зарычал:

– Ты кто такой, мать твою разэдак?! Чего это ты про Марию Васильевну заговорил? Дурное задумал? Я ить не посмотрю, что ты хахарь под два метра, накостыляю будь здоров! Я и сам метр тридцать ростом! Два! Два метра тридцать!

– А-а-а, так вы точно в городе! – обрадовался голос и быстро отключился.

– Ты... Эй! А ну!.. Куда?! – орал в трубку Влас Никанорыч, но та отвечала ему только короткими гудками.

Седой ловелас заметался по кухне, срочно собирая вещи и напяливая сброшенную одежду.

– Пап, ты куда? – испугалась Гутя.

– «Па-а-ап»! – горько передразнил ее отец. – А кому ты сейчас расписывала, что меня дома нет? Это что же – я буду тут с вами лясы точить, когда моя жена там без мужеского догляду? – грозно сверкнул он очами и жалобно запричитал: – Я ведь ей так ве-е-ерил! Думал – вот сейчас она покормит поросенков, корову подоит, а потом сядет и станет обо мне печалиться. А потому что кто на нее позарится, на мою старуху? А что получается? Пока я здесь, у нас крупного рогатого скота прибавляется? То есть – у меня рога растут?! Еду! Прямо сейчас ловлю попутку и еду!

– Пап, может, завтра с утра? – удерживала Аллочка. – Сейчас-то уж все равно не успеешь...

– Я?! Не успею?! Да я!.. Я в самый важный момент ворвусь! И тогда уж этот чугунок... я его самолично об голову этого кобеля растрескаю!

– Ладно, папа, хоть и жалко тебя отпускать, но... Я бы тоже маму дома одну оставлять побоялась, – согласилась с ним Гутя. – Мало ли что – вернешься, а в твоем доме новый хозяин.

– А надо такси вызвать, – предложил Фома, он появился в кухне, временно оставив компьютер на прежнем месте. – Я мигом!

Машина приехала минут через двадцать, и все это время взволнованный Влас Никанорыч нарезал круги по маленькой кухне.

– И ведь как это я успел! Ладно еще, что ты не ту кнопку нажала, я услышал, а то бы... так и помер бы, как лось – вот с такими рогами!

Когда отец уехал, Аллочка всерьез заволновалась.

– Ну вот, он приедет, а у мамы гость. Надо было удержать, а то батя такого наворотит!

– Аллочка, дитя наивное, – фыркнула Варька. – Да никто маме не звонил, это Фома со своего сотового.

– А зачем маму зря подставили? Ей теперь влетит ни за что.

– Нашей маме не влетит, – усмехнулась Гутя. – Папенька у нее уже давненько под каблучком прижился, оттого и вырывается к нам, в город – свободы понюхать. А вообще, так он еще больше мамой дорожить станет, а то надо же – она корову подоит, поросенка покормит и должна сидеть, печалиться – найдет он себе здесь дамочку или в одиночестве время скоротает? Этих мужчин...

– Стоп! – вовремя прервал ее Фома. – Прошу не обобщать. Давайте лучше, рассказывайте, у кого какие новости?

Дамы снова уселись за стол и принялись делиться добытой информацией. Гутя с Варькой рассказали о своем походе в школу.

– Понимаете, – говорила Гутя. – Такое ощущение, что Жанну подружки очень не любят, винят ее во всех грехах. А грехов-то только – ругала за пиво, оберегала Вету от дурной компании, не давала ей на мотоцикле ездить.

– И еще она Максима не любит, – подсказала Варька.

– Вот-вот, и еще Максим, я о нем тоже слышал, – вспомнил Фома разговор с поварихой. – Еще бы узнать, где его найти...

– А мы узнали, – обрадовала зятя Гутя. – Он постоянно в клубе «Плесень» сидит. Завтра туда и пойдем. Аллочка, ты не знаешь, где это находится?

Аллочка покачала головой.

– Ничего, – решила Гутя. – Завтра позвоним в справочную...

– Только про «Плесень» эту даже не спрашивайте, – вдруг сказал Фома. – Такого клуба нет. Есть «Ясень», его Плесенью и зовут.

У Варьки медленно-медленно подбородок пополз вверх:

– А ты откуда знаешь? Ходил уже, да?!

– Нет! Не ходил, – скривился Фома. – А просто лечил бармена из этого доблестного заведения. Драки у них ежедневно, и бармену тоже достается. И что только бедные ребята ни делали – и охрану нанимали, и спиртное не продают, и подозрительных субъектов не пускают, а все равно – дерутся у них, и точка! Мистика!

– Так, в «Плесень» у нас идет Фома, – немедленно решила Аллочка. – Мы должны показать этому Максиму, что у нас тоже имеется грубая мужская сила!

– Это она у нас где? – наивно поинтересовалась Гутя.

Фома как-то заскучал, зато Варька молчать не стала:

– А что это, как мужскую силу надо показать, так сразу – мой Фома?! Он, может быть, и не сильный вовсе! И потом – ему морду набьют, это еще ладно, а если руки повредят? Как наша семья без кормильца жить станет? Давайте мы Максиму лучше покажем грубую женскую силу!

– А что это вы все на меня уставились? – возмутилась Аллочка. – Я, может, и вовсе никому ничего показывать не хочу! Что я – фокусник?