Западня - Пьер Алексис Понсон дю Террайль

– Нет, только не на него.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу одним ударом убить сразу двух зайцев.

– Выкладывайте.

– Если юный Давид умрет насильственной смертью, власти сразу станут искать, кто может быть заинтересован в том, чтобы сжить его со свету.

– Пожалуй, только я уже ничего не понимаю.

– Почему?

– Потому что в смерти Давида заинтересованы вы.

– Вы ошибаетесь.

– Как это «ошибаюсь»? – воскликнул Андюс, заливаясь смехом.

– Несомненно.

– Тогда объясните, в чем заключается моя ошибка.

– Вы забываете о том, что не я унаследую состояние Давида.

То, что предводитель злодеев разглядел в душе собеседника, его не на шутку испугало.

– Верно, – сказал Семилан, лицо которого приняло какое-то неопределенное выражение, – его унаследуют мадам Сентак.

– И что из этого? – поинтересовался Андюс.

– Это же проще простого, – продолжал Семилан, – если мы провернем это дело, у полиции будут все основания полагать, что это мадам Сентак, позарившись на деньги Давида, помогла ему отправиться на тот свет.

Сентак в ответ на это и рта не раскрыл. Андюс смотрел на него почти в испуге.

– Впрочем, – продолжал молодой бандит, больше не смеясь и не сводя с Сентака горящего взора, – это предположение не выдержит никакой критики, мадам де Сентак, будем надеяться, снимет с себя все обвинения и эта история ее ничуть не запятнает.

– Но только в том случае, – добавил Сентак, – если против нее не будет улик, причем в количестве, не позволяющем уйти от ответственности.

Даже чудовища, и те любят своих самок. Услышанное повергло Андюса в неподдельный ужас.

Но он подумал о миллионе и вскоре уже оправился от охватившего его волнения.

– Давайте расставим все точки над «i», – сказал он.

– Как вам будет угодно, – прошептал Сентак.

– Вы хотите сказать, что мы должны расставить вокруг мадам де Сентак несметное количество ловушек и обеспечить множество отягощающих обстоятельств с тем, чтобы общественное мнение, которое ныне чтит ее и уважает, в конце концов обвинило ее и прокляло…

– А также вынесло ей свой приговор, еще до судей…

– Недостатка в которых не будет, – добавил бандит. – Право же, господин Сентак, а вы намного сильнее меня.

– Вы мне льстите, – надменно ответил тот.

– Нет, правда.

– Но здесь у вас есть приятель, обладающий, на мой взгляд, незаурядным умом, – продолжал муж Эрмины, указывая на Семилана. – Поверьте мне, он вполне заслуживает повышения.

«Еще более незаурядным, чем ты думаешь», – подумал Семилан, губы которого вновь растянулись в дружелюбной улыбке.

– Ваш план, сударь, замечателен, – продолжал Андюс. – Но он содержит великое множество деталей, над которыми нам нужно будет немного подумать. В подобных вопросах ничего нельзя пускать на самотек, поэтому взяться за дело всерьез мы сможем только через пять, а то и шесть недель…

– За это время можно будет соткать паутину, в которую и попадется мадам де Сентак, – добавил Семилан.

– Я не тороплюсь, – заметил Сентак.

– В таком случае где мы с вами увидимся?

– У Совиной башни.

– Когда?

– Через две недели.

– Договорились. Но предупредите меня о точной дате и времени вашего посещения, потому как кто-то из верных мне ребят, приняв вас за слишком любопытного гостя, вполне может, так сказать, по неосторожности, выстрелить вам в голову.

– Об этом не волнуйтесь.

– Ну уж нет, об этом я как раз буду волноваться, ведь вы в моих глазах представляете собой премилый миллион франков.

– Говорю вам, не стоит беспокоиться. Я окажусь рядом с вами, в главном подземелье Руке, еще до того, как ваши люди заподозрят о моем присутствии.

Глаза Андюса широко распахнулись от удивления.

– Да-да, дело обстоит именно так, – холодно промолвил Сентак.

Юный Семилан улыбался своей самой замечательной улыбкой. Через несколько минут слово вновь взял Сентак: – Андюс! – приказным тоном сказал он.

– Что вам угодно? – спросил бандит, которого будто оторвали от его мыслей.

– Где мы сейчас находимся?

– Рядом с Борешским мостом.

– Что-то непохоже.

– Почему?

– Потому что…

Сентак осекся на полуслове и, казалось, внимательно прислушался.

– Пока еще нет, – сказал он.

Затем вернулся к разговору.

– Я не просто так приказал вашим людям постоянно что-то петь, пока они будут тащить на себе барку.

– О чем это вы?

– В засаде меня дожидается человек, для которого это пение будет сигналом, и он должен будет ответить. Слушайте.

Все замолчали.

– Разве вы не слышите звуки рога, которым пользуются сборщики винограда? – спросил муж Эрмины.

– Слышу, – ответил Семилан, – только что я его действительно услышал.

Андюс не проронил ни звука.

– Да-да! – продолжал Сентак. – Теперь я слышу его совершенно отчетливо. Андюс, велите высадить меня на берег.

– Повинуюсь вашим приказам.

– Вы хорошо запомнили наш сегодняшний разговор?

– Разумеется! – ответил бандит.

– Ничего из него не забудете?

– Думаю, нет.

– Через две недели ждите меня с визитом.

– Решено. Семилан высадит вас на берег.

Кланяться друг другу собеседники не стали. Выражения вежливости между подобными людьми были совершенно излишни.

Но перед тем как подняться на мостик барки по очень крутой лестнице, Сентак подошел к койке и взял Маринетту на руки.

– Что вы делаете?

– Уношу ее с собой, черт возьми!

– Куда это?

– Мэтр Андюс, вы слишком любопытны.

– Но…

– Я заплатил вам за сегодняшнюю ночную вылазку?

– Да.

– Чего же вы еще хотите? Остальное – не ваша забота. У вас есть один недостаток, который в один прекрасный день обернется бедой – вы слишком склонны совать нос в дела, которые вас совершенно не касаются.

С этими словами Сентак, несомненно, наделенный недюжинной физической силой, поднял, как перышко, спящую девушку.

С этой ношей на руках он сел в шлюпку, в которой Семилан собирался доставить его на сушу.