Ядовитый апельсин - Алиса Дерикер

– Тёть Лар, вы знаете этого человека?

– Знаю, – устало сказала она.

– Можете рассказать о нём?

Она вздохнула.

– У нас с ним когда-то были отношения, – глянула с вызовом, потом опустила глаза, – давно-давно, лет с тридцать назад.

– Извините за вопрос, вы любили его?

– Любила.

– Как вы расстались?

Она промолчала. Секундная заминка, но заминка.

– Да как-то постепенно всё сошло на нет. Стали реже видеться, я подозревала, что у него другая появилась. Как оказалось, правильно подозревала, – она невесело улыбнулась, – это твоя мама была.

– Вы поддерживали с ним общение после того, как он уплыл? – Игорь помахал письмом.

– Да, я писала ему. Один раз он мне даже ответил. Но после того, как он вернулся, мы встречались всего раз или два. Уже как чужие совсем.

– Как-то странно всё закончилось.

– Да, Игорь, вот так вот в жизни бывает.

– Тёть Лар, но вы же не думаете, что это моя мама его у вас увела? – спросил Игорь в лоб. Какой-то внутренний голос робко запищал, что это не профессиональный вопрос, но Игорь даже слушать его не стал.

Она подняла глаза и пытливо посмотрела на Игоря.

– Нет, я так не думаю.

Вот и хорошо, хотел уже было сказать Игорь, но прикусил язык. Ничего хорошего, по правде говоря, тут не было. Разговор оставил какое-то неоднозначное впечатление. Конкина быстро ушла, сославшись на усталость и начинающую уже попахивать рыбу, хвост которой Игорь разглядел в сумке. А Игорь остался в сомнениях.

Ну, хорошо. Это мотив. Но если даже предположить, что это Конкина, то получается, что это она же выкрала у него ключи, залезла к маме в квартиру и оставила волос на фотоальбоме. Что тогда помешало ей забрать это письмо? Она ведь видела, где оно лежит.

Кофе остыл и сделался неприлично приторным, но Игорь всё равно мужественно его допил. Он достал телефон и набрал Костика. Костик выслушал историю про капитана, но энтузиазма не выказал.

– Принял. А теперь, извини, надо работать.

– Кость, подожди. Тебе не кажется, что это возможный мотив?

– Извини, ничего сейчас сказать не могу. Не до этого. Давай. Всё, отключаюсь.

Почему-то Игорь разозлился. Головой он понимал, что ничего не случилось, но ощущение было такое, будто им пренебрегли. Он знал, что теперь надо бы поговорить с Яровыми, но посмотрел на часы и понял, что уже поздно. Настроение испортилось.

Покрутив телефон между пальцев, он всё-таки собрался с духом, позвонил тёте Рите и договорился, что приедет завтра. Больше всего сейчас хотелось пойти домой. И разобрать, наконец-то, чемодан.

В среду, собираясь к маме, Игорь вдруг понял, что отпуск у него не бесконечный. Что будет, если маму к тому моменту ещё не выпишут? Не только не получится навещать её ежедневно, но и расследовать это дело будет трудно. Про поездку, Сухум и Ханифу он уже и забыл. Конечно, впереди ещё целая неделя, но Игорь вдруг ощутил укол беспокойства.

В больничных часах посещения что-то явно изменилось. Теперь Игоря пускали к маме в любое время, это было, конечно, приятно. Но сегодня, когда Игорь подошел к палате, он обнаружил, что дежурного больше нет. В коридоре торчала Зоя, мерила коридор длинным шагом и что-то тараторила в трубку.

Может, отлучился на минуту? Ощущение было неприятным. Не отлучился, почему-то понял Игорь. Сняли дежурство.

Он вошел в палату. Старухина постель была убрана, матрац скатан – видимо, бабушку выписали. Олеся бросила на Игоря любопытный взгляд, поздоровалась и вышла. Выглядела она бодро, так и не скажешь, что человек болеет.

На тумбочке у маминой кровати стояла бутылка воды, та самая, которую Игорь искал по всему городу. Мама выглядела озабоченной.

– Привет, мам, что случилось?

– Пойдем, пройдемся.

Они вышли из палаты, прошли мимо Зои, и мама снова взяла Игоря под локоток. В этом жесте было что-то одновременно милое и в то же время старомодное.

– Игорюш, мне предстоит операция.

– В смысле?

– В прямом, Игорек, в прямом. Наверное, на следующую неделю назначат.

– Ёлки-моталки, мам, зачем? Давай я с заведующей поговорю!

– Не надо! Игорь, ты не врач. И я не врач. Они просто делают своё дело, им виднее. Я очень плохо себя чувствую в последнее время, вчера сделали рентген, сказали, нужно оперироваться. И не спорь!

– Но, мам!

– Не «мам»!

– Ты же говорила мне, что всё в порядке! Ты же вчера только домой собиралась, выписываться хотела!

– Игорь, прости, я врала. Чтобы тебя не расстраивать. На самом деле мне очень плохо.

Он посмотрел на маму. Он ничего не понимал. Она действительно выглядела страдающей и больной. Но он же собственными ушами только вчера слышал, что она собирается домой, чтобы лежать в ванной и тушить свет, когда она сама пожелает.

– Послушай, я знаю, что у тебя язва. Мне заведующая в тот раз сказала. Но при язве же не всегда требуется операция. Можно же и без неё обойтись. Ну, я не знаю, лекарства там какие-то новые попробовать.

– Ах, Игорь, – глаза у мамы стали влажными, – я знаю, что ты хочешь, как лучше, но ты ведь даже не представляешь, какие это боли! Я ведь ничего не ем. Не могу. Это так ужасно!

Игорь обнял маму. Она никогда не жаловалась на отсутствие аппетита. Он был сбит с толку. К тому же, видеть мамины слёзы было непереносимо. У него разрывалось сердце, и он твердо решил про себя, что пойдет к заведующей. Если надо, они поменяют больницу. Поедут в Краснодар, в конце концов, у тети Нади там дочь живет, и, наверняка, есть какие-то связи.

– Слушай, мам, а что с дежурным случилось? Заболел? – спросил он, чтобы сменить тему.

– Нет, Игорь, вчера последний раз дежурили. Он сам зашел потом в палату попрощался.

– Как это? Почему?

– Я не знаю Игорек. Очень плохо себя чувствую. Проводи меня, пожалуйста, пойду лягу.

После того, как Игорь проводил маму до палаты и убедился, что она осталась внутри, он всё-таки поднялся наверх. Заведующей на месте не оказалось. Игорь поспрашивал, где найти лечащего врача, но врач то ли делал обход, то ли просто испарился. Его не было ни на посту, ни в ординаторской, ни в коридорах.

Выйдя из больницы, Игорь набрал Костика. Костик не брал трубку долго. Наконец, гудке на шестом, снял и без приветствия зашипел скороговоркой:

– Не могу сейчас говорить, позвони позже.

Игорь хотел было что-то сказать, но до него донеслось только «на совещании», а потом пошли гудки. Немного послонявшись по городу, чтобы убить время, он наконец направился домой к Яровым. Новость об операции никак не выходила из головы. Игоря это тяготило.