Юбка - Олег Нестеров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 42
Перейти на страницу:

– Это невозможно, – растерялась Лени. – Я отплываю завтра вечером в Гренландию, мне нужно уехать сегодня.

– Я предоставлю в ваше распоряжение самолет. Завтра утром вы будете в Гамбурге. Прошу вас, останьтесь.

Гостиница в этом рыбацком поселке была совсем маленькая, и для нее освободил свой номер ворчливый адъютант фюрера Шауб. Действительно, часа через два Гитлер и небольшая группа соратников на двух автомобилях, полных цветов, вернулись к гостинице. Ужин прошел на подъеме, полный победных тостов, а потом они вновь шли вдоль моря.

– Когда я приду к власти, вы будете снимать для меня фильмы.

– Господин Гитлер, я не снимаю фильмов на заказ. И никогда не буду.

Тут он вдруг попытался ее обнять, она отпрянула, не ожидая такого поворота. Гитлер тотчас разжал объятия, отвернулся и патетически воскликнул, обращаясь к небесам:

– Мне нельзя любить женщину, пока я не завершу дело своей жизни!

Он произнес это как с трибуны.

К гостинице возвращались молча.

За завтраком Гитлер был сдержан, на прощание пожелал ей удачи и долго смотрел вслед.

* * *

Из Гренландии Лени возвратилась абсолютно счастливой. Оказывается, мир без машин, телефонов и радио был куда интересней берлинской суеты. Она прожила счастливый кусочек жизни и теперь старалась как можно бережней относиться к своим новым ощущениям.

Тем не менее, согласно данному слову, она сразу позвонила в «Кайзерхоф», где располагалась штаб-квартира фюрера. Ее тут же пригласили на чай, и она поведала Гитлеру обо всех гренландских приключениях. Ну или почти обо всех.

На следующий день ее уже ждали на вечеринке в квартире Геббельсов, где регулярно собиралась берлинская богема. Магда Геббельс сразу же завоевала симпатии Лени: красавица, светская дама, холодная и уверенная в себе. Было человек сорок. Гитлер сидел на софе в обществе опереточной артистки Гретель Слоцак, с которой, по слухам, «давно дружил». Но в самом конце вечера Лени все же удалось зазвать его к себе в гости.

Назавтра Гитлер пришел к ней, прихватив целую делегацию: чету Геббельсов, личного фотографа-имиджмейкера Хоффмана и веселого гиганта по имени Путци, своего будущего пресс-атташе по работе с иностранными журналистами. Тот сразу сел к роялю и на удивление хорошо заиграл – и тут Лени стала танцевать. Геббельсы о чем-то весело болтали у рояля, Гитлер изучал книжные стеллажи и картины, всякий раз сильно смущаясь, когда в его поле зрения попадала танцующая Лени. Скоро гости деликатно распрощались, и они с фюрером остались одни.

Через месяц – новая встреча, в Мюнхене, куда она ехала в одном поезде с доктором. Тот позвонил ей в гостиницу и предложил сопровождать его на встречу с Гитлером. В ресторане Sternecker, в небольшом зале в баварском стиле, сидели человек десять хмурых мужчин. Гитлер, как обычно, поцеловал Лени руку и продолжил прерванную речь. Только что NSDAP проиграла выборы в Рейхстаг, уступив большое количество своих голосов коммунистам. Все присутствующие были подавлены, но скоро Лени стала свидетельницей чуда. В какой-то момент лица посветлели – Гитлеру не только удалось вселить в соратников веру в скорую победу, но и воздействовать на них таким образом, что они эту победу уже стали ощущать физически и готовы были даже ее праздновать.

Еще никогда Лени не доводилось встречаться с человеком, обладающим такой силой внушения. В тот вечер она решила, по возможности, избегать его близости.

Когда Гитлер стал рейхсканцлером, Лени была в горах, на съемках. Вернувшись в Берлин в мае, неприятно удивилась изменениям. Многие ее друзья евреи уехали, она читала их прощальные письма и плакала. Постепенно стали эмигрировать знаменитые артисты, город скучнел на глазах. А сатана-доктор жег книги у университета.

Она вздрогнула, когда ей вдруг позвонили из рейхсканцелярии, – Гитлер хотел ее видеть. Лени опасалась встречи с ним – став рейхсканцлером, он наверняка изменился.

Надев белое простенькое платье, скромно покрасившись, она приехала на встречу. Гитлер выглядел отдохнувшим и был, как ни странно, похож на того Гитлера, с кем они гуляли у Северного моря. Освоившись с новой официальной обстановкой, Лени сказала напрямую, что ей не нравятся изменения, которые она увидела в Берлине после долгого отсутствия.

– Что вы имеете ввиду? – поинтересовался Гитлер напряженно.

Она стала рассказывать об уехавших друзьях, среди которых были великолепные артисты, но фюрер ее прервал.

– Я уважаю вашу точку зрения. Но говорить на эту тему сейчас не желаю, я вас пригласил по другому поводу. Дело в том, что сейчас доктор Геббельс как министр пропаганды рейха отвечает за все: и за прессу, и за радио, и за кино. Но в кинематографии у него нет никакого опыта. Не могли бы вы ему помочь? По моим ощущениям, вы обладаете нужными способностями.

К такому повороту событий Лени совсем не была готова.

– Мой фюрер, извините, но я не смогу взять на себя выполнение этой почетной задачи. Я завалю все дело. Это совершенно не по мне.

Гитлер нахмурился. В последнее время ему, видимо, никто не отказывал.

– Тогда хотя бы снимайте для нас фильмы. Как насчет фильма о партии?

– Не могу. Я не хочу больше работать как режиссер. Я актриса до мозга костей.

– Очень жаль. Но у вас есть еще время подумать.

Лени ехала домой абсолютно растерянная. Она уважала Гитлера, и ей совсем не хотелось его разочаровывать. Она просто боролась за свою независимость.

Назавтра послала ему томик Фихте в кожаном переплете.

* * *

Прошло три месяца. Лени готовила новый проект – шпионский фильм «Мадемуазель Доктор», в котором, наконец, выступала драматической актрисой. И в течение всего лета отбивала яростную осаду «доктора Г».

В конце августа ее вновь вызвал Гитлер и неожиданно поинтересовался, как идет подготовка к съемкам фильма о партсъезде в Нюрнберге.

Лени впервые слышала об этом проекте.

Пришла очередь удивиться и фюреру: разве доктор Геббельс не проинформировал ее о предстоящих съемках?

«Видимо, хотел, но не мог сконцентрироваться», – чуть не сорвалось у Лени с языка.

Гитлер был вне себя, он метался по кабинету, называя все это саботажем и заговором – тут Лени стало ясно, что не все так гладко в окружении фюрера. Она и понятия тогда не имела ни о его трениях с Ремом, ни о ссоре с Геббельсом. Но отказывать ему в тот момент посчитала недостойным.

Итак, в данной ситуации Лени была просто поставлена перед фактом. И поехала в Нюрнберг, имея лишь устное распоряжение фюрера, без всякого письменного уведомления от Минпропа. Не было ни камер, ни операторов, ни пленки. Был только саботаж как со стороны штурмовиков – ярых антифеминистов, совсем не понимающих, почему этой самоуверенной дамочке поручено такое ответственное дело, так и со стороны сотрудников министерства пропаганды – те бойкотировали ее действия как могли.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 42
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?