Старая рана - Алексей Макеев

– Слушай, я вот чего не понимаю: при таком отношении друг к другу для чего вы вообще поженились? Ты что, любил ее?

– Не знаю. Наверное, нет, как сейчас понимаю. Все из-за Егора. Регина забеременела, пришлось оформлять отношения. История, в общем, банальная, такое случается сплошь и рядом. Только не у всех так паршиво, как у нас.

«Все равно странно, – подумал про себя Гуров. – Оформила отношения с мальчиком, который по социальному уровню стоял на два порядка ниже ее. Боялась делать аборт?»

А Вадим тем временем продолжал:

– Регина поначалу не собиралась за меня замуж, сразу сказала. Смеялась даже. А потом вдруг проявила интерес. Сама стала звонить, встречи назначать… Я подумал, что она влюбилась. А потом забеременела. Видели бы вы, как радовался Виктор Борисович. – Вадик усмехнулся. – Он был даже счастлив.

– Вот как? А почему? Ты не обижайся, но ему что, не хотелось более состоявшегося зятя?

– Просто Регина… Она по молодости была довольно безбашенная. По каким-то тусовкам стала мотаться, институт забросила. Может быть, тут сыграло роль то обстоятельство, что отец ушел из семьи, не знаю. А замужество давало надежду, что она остепенится. Собственно, так и вышло. Во всяком случае, мотаться по тусовкам Регина прекратила. И в институте восстановилась, потом окончила. К тому же Виктор Борисович внуков хотел, да и дочери своей счастья семейного. Но после свадьбы Регина сразу ко мне охладела. Я на беременность списывал, на гормональную перестройку, не трогал ее лишний раз. Но когда родился Егор, ничего не изменилось в ее отношении, даже хуже стало. К тому же она меня постоянно попрекала отцом и тем, что он мне дал. Он ведь и правда по-отечески ко мне отнесся: взял к себе на работу, квартиру эту нам подарил, машину. Но из-за Регины у меня постоянно было ощущение, что я не на ней женился, а на ее отце. Но если вы думаете, что это все из-за денег – нет. Я и не рассчитывал, что Виктор Борисович так расщедрится. Он ведь тогда уже жил с новой женой, она молодая, капризная.

– Кстати, что еще можешь о ней сказать?

– Да ничего. Мы и виделись-то несколько раз. Регина с ней не общалась. Они друг друга терпеть не могли. И когда Регина Егора отправляла к отцу, Вероника принципиально с ним не занималась. Подчеркивала, что это мужу он внук, а ей никто. Но Виктор Борисович Егора обожает. И я сына люблю. Если бы не он, давно бы развелся с Региной. Точнее, вообще бы не женился.

– Да уж. А что касается твоей Насти, вы планировали пожениться?

– Да. Я ей уже предлагал, еще когда Регина была жива. Хотел уйти совсем, оставить все, даже пусть работу потерять. И без ее подаяний прожить смогу спокойно, – со злобой проговорил Вадим, но снова спохватился, вспомнив, что Регины больше нет.

– А почему ты все-таки не зашел домой, чтобы все это обсудить подробно? Хотя бы сегодня утром?

– Зачем? Опять выслушивать от нее, какое я ничтожество? Приду домой – и снова скандал. А я уже свое решение принял.

– Но Регина все равно оставалась твоей женой. И вы бы увиделись с ней еще неоднократно.

– Но не сейчас. С утра мне этого точно не нужно было.

– Почему ты отпросился у Виктора Борисовича? Где ты был утром?

– У Насти. Я не хотел с ним встречаться. Пришлось бы все объяснять – Регина наверняка уже ему наябедничала. Мне надо было побыть одному, чтобы все уложить в голове и продумать разговор с Виктором Борисовичем.

Судя по тому, что Берестов ни словом не заикнулся о предстоящем разводе дочери, Регина ничего ему вчера не сказала. Видимо, в ситуации с ОБЭПом ей было не до этого.

В дверь просунулась голова Коршунова. Он смотрел уже явно нетерпеливо и раздраженно:

– Полковник, десять минут давно прошли! Нам тоже нет резона тут париться!

– Заканчиваем, – бросил Гуров, и Коршунов с недовольным видом исчез.

– Настя подтвердит, что ты действительно был у нее? – спросил у Вадима Лев.

– Думаю, да. Зачем ей врать? Только вы не слишком с ней…

– Я же обещал, – не дав парню договорить, сказал сыщик.

– Спасибо, – поблагодарил его Вадим. Он встал, закурил новую сигарету, жалобным взглядом посмотрел на Гурова и спросил: – И что теперь будет?

– К сожалению, тебя задержат и увезут в СК, потому что ты являешься главным и единственным подозреваемым. Но я буду заниматься твоим делом и обещаю, что расследование проведем на совесть. Если ты действительно не виноват, я это докажу.

– Да зачем мне ее убивать? – снова разволновался Вадим. – Чтобы отсидеть потом за нее? Не стоит оно того. При всем моем уважении, терпеть ее столько, сколько терпел я, никто бы не смог. Слишком стервозный у нее характер. И убивать… Убить я ее хотел лет пять назад, сейчас уже слишком поздно. И все равно, знаете… сейчас мне жалко ее. Очень жалко.

– Хорошо, Вадим, я понял. Постараюсь тебе помочь. А сейчас пора. И запомни: веди себя сдержанно, на вопросы отвечай четко и односложно. То есть не ври ни в коем случае, но и лишнего не говори. Прицепятся к одной фразе, начнут раскручивать, приплетут такое – сам удивишься, как ловко у них это получится. Ну-ну, – улыбнулся он, видя, как Вадим совсем поник. – Выше голову!

– Хорошо, Лев Иванович. Спасибо вам. Я очень рассчитываю на вашу помощь.

Гуров утвердительно кивнул и вышел из комнаты, где переминались с ноги на ногу комитетчики. Через мгновение в комнате показался и Виктор Борисович. Лицо его было красным, ворот рубашки расстегнут. Правой рукой он держался за дверной косяк, в левой была почти пустая бутылка.

– Куда его забирают? Зачем? Не позволю! – закричал он, покачнувшись.

– Так, папаша! – громко произнес Гончаренко. – С дороги отойди, не мешай!

Коршунов толкнул капитана в бок и что-то прошептал на ухо, видимо, просвещая, кто такой Берестов и что разговаривать с ним в таком тоне, даже с пьяным, нежелательно. Сам майор решил поговорить с ним на деловом языке и, достав постановление о задержании, показал Берестову:

– Вот официальный документ о задержании, подписанный нашим начальником. Если не согласны – звоните ему.

Виктор Борисович пытался прочесть документ, но у него плохо получалось.

Гуров подошел к Берестову и положил руку ему на плечо:

– Виктор Борисович, все нормально. Прямых улик нет, надолго его не заберут. За это время мы найдем убийцу.

Однако отца Регины это не успокоило. Он ухватил Гурова за пуговицу пиджака и, потянув на себя, заговорил ему прямо в лицо:

– Ты пойми, ни в чем он не виноват, я-то знаю! Кто подписал постановление? Как фамилия? – Последние слова относились уже к комитетчикам. Берестов явно пытался придать голосу грозные интонации, но сейчас это выходило не слишком убедительно.

Вадим молча собрался, на него надели наручники и вывели в подъезд. Злой Берестов проводил их взглядом, тяжело вздохнул и сел на пол.