Драгоценности Жозефины - Алина Егорова

Когда эйфория от намека на начало романтических отношений с Дворянкиным прошла, Таня загрустила: ей до дрожи в коленках хотелось продолжения, но оно все никак не поступало. Все их общение с Романом ограничивалось редкими встречами в дедовой квартире на виду у деда и брата или, если везло, то во дворе по пути в магазин. Таня жаждала развития отношений, она уже хотела сама предложить ему совместный поход куда-нибудь, но не решалась – все-таки она девушка и делать не просто шажок навстречу, а гигантский шаг – не комильфо.

Видимо, ее ангел-хранитель на небесах похлопотал перед Всевышним, иначе Таня не могла объяснить свалившуюся на нее удачу: Роман обмолвился, что его приглашают на дачу, и если она хочет, то он может взять ее с собой.

– Там у моего знакомого домик – две комнаты и веранда. Не хоромы, конечно, но для ночлега сойдет. Собирается компания из местных и городских, у которых там дачи. Ну, еще пара человек там заночует. Ожидаются веселье и все дела.

Таня от радости чуть не подпрыгнула. Конечно же, она согласна! До заветной субботы оставалось полторы недели, и Таня стала ее не просто ждать, она ее ждала с нетерпением и готовилась к поездке. Самым сложным было попросить у родителей денег на обновку. Все ее вещи не годились. Во-первых, они старые и в них не будет удачи, а во-вторых, Роме нравилось, когда девушки носят платья, он об этом сам сказал – обмолвился невзначай.

Как назло, отношения с матерью натянулись до предела. Так уж получилось – они мало разговаривали, и чем меньше разговаривали, тем стремительнее контакты сводились на нет. Таня решила, что это не ее проблема, ей и так хорошо. Захотят родители что-то менять – пожалуйста, она не возражает, но сама для укрепления мира в семье ничего делать не станет. Но девушка не думала, что ей придется обращаться к родителям с просьбой. И тут удача – мама, словно почувствовав, сама неожиданно проявила участие. Вообще неделя выдалась на редкость фартовой. Все складывалось гладко, даже солнце светило по-особенному.

Прекрасное розовое платье сидело на тонкой Таниной фигурке идеально. Шестнадцать лет – благоприятный возраст, когда фигура красива без всяких усилий: бедра узкие, грудь высокая, талия на месте. Почти все юные девушки тонкие да звонкие. Образ Мальвины для Тани был непривычен, а потому делал ее растерянной. На Рому платье произвело благоприятное впечатление – он удивленно распахнул глаза и приоткрыл рот, но комплимента не произнес. Выпал в осадок и от восхищения не подобрал слов, – обрадовалась произведенному эффекту Таня.

– Знакомься, это Дима и Слава, – представил он своих спутников, на которых Таня до этого не обращала внимания.

На платформе, где они встретились, народу толклось много, и компаньоны среди толпы затерялись, тем более что взгляд девушки был сосредоточен только на Романе. Парни с рюкзаками молча кивнули, что означало: «Очень приятно».

– А, Тайна! – узнал ее Слава.

Таня сощурила свои близорукие глаза, пытаясь лучше разглядеть лицо парня. Кажется, она его уже видела однажды – он был бойфрендом ее одноклассницы Катьки. Катька считалась первой красавицей класса, она ладила с Таней и при этом ее ненавидела за то, что мальчишки отдавали предпочтение ей.

Они все вместе вошли в электричку, которая повезла их на восток, в сторону Новгородской области. В дороге Дима и Слава разговорились и оказались компанейскими ребятами. Под пиво разговор пошел веселее. Выяснилось, что они живут в Колпино и учатся в автодорожном техникуме. Еще Таня узнала, что парни собираются остановиться в тех же самых «хоромах», что и они с Романом, поскольку своей дачи у них нет. Вместе веселее, подмигнул ей захмелевший Славик. Дима вытащил из полиэтиленового пакета допотопный двухкассетник, нажал на кнопку.

Путана, путана, путана,

Ночная бабочка, ну кто же виноват.

Путана, путана, путана,

Огни отелей так заманчиво горят,

– хрипел магнитофон наперебой со стуком колес.

– Путана, путана, путана, – затянула пьяная компания.

– Молодые люди! Нельзя ли потише!

– Выключите это безобразие! – возмутились пассажиры.

– Чем вам не нравится наша музыка? – прибавил громкости Дима.

– Не нарывайся, выключи, – посоветовал приятелю Дворянкин.

– Да что это старье слушать! – поддержала его Таня.

Парень нехотя нажал на «стоп» и, насупившись, открыл очередную бутылку пива.

– Гопники! Сажать таких сразу, чтобы жить людям не мешали!

– Непутевые, и девица с ними непутевая! Ишь, зенки за лохмами спрятала! Тьфу ты, прости господи! – продолжала склоку толпа.

Таня демонстративно отвернулась к окну, жуя жвачку. С виду она никогда не выглядела пай-девочкой: носила мальчишечьи рубашки, штаны-бананы, четыре серьги в ухе – по выражению Чапы, ухо вилкой прокалывала, да и вела себя обычно не как комсомолка-отличница, но проституткой ее еще никто не называл. Теперь же, одетая в розовое платье с воланами, Таня считала себя похожей на Мальвину – именно такой образ вертелся у нее в голове. И тут на тебе – проститутка. Ей стало неприятно и обидно от того, что ее так оскорбляют, особенно при Романе. А еще больше ее задело то, что Дворянкин спокойно на это смотрит и даже не думает за нее заступаться.

Таня была еще той щучкой, ей палец в рот не клади. В другой раз она мигом бы «отбрила» того, кто посмел ее обозвать, но сейчас… сейчас она растерялась. Напротив сидел ее рыцарь, в которого она была по уши влюблена, но получалось, что он вовсе не рыцарь. Если раньше Таня внушала себе, что он ее любит, но тихо и по-своему и стесняется проявить чувства, то теперь ясно поняла, что ничего подобного – Роман ее не любит! Это было уж очень неожиданным откровением, чтобы так сразу его принять. А главное – собственные чувства. Что с ними прикажете делать? Ведь любовь из сердца не вытравишь в одночасье, пусть даже неразделенную. Вопреки доводам здравого смысла любовь будет жить в сердце, питаясь призрачными надеждами и согреваясь пустыми фантазиями в зимнюю стужу одиночества, она будет тонуть в болоте равнодушия, но как за соломинку цепляться за каждый взгляд, улыбку, теплое слово любимого, пока однажды не умрет естественной смертью.

Так они и ехали всю оставшуюся дорогу молча: Дима и Слава кемарили, Роман читал прихваченный из дома журнал, а Таня думала. И чем дольше затягивался мыслительный процесс, тем больше находила она оправданий Дворянкину.

Роман правильно поступил, что промолчал.

Иначе, может, мы и не доехали бы вовсе, пришел бы наряд милиции, и высадили бы нас на каком-нибудь полустанке в лесу. Неприятно, да, но его понять можно – он благоразумный, не лезет на рожон, – пришла она к умозаключению и улыбнулась Дворянкину.

Роман оторвался от чтива и заговорщицки ей подмигнул. Таню как током дернуло. Его подмигивание – такое многозначительное и обаятельное – предвещало новый виток их отношений. Кажется, в дачном домике мало спальных мест, а значит… Таня представила, как они с Дворянкиным проведут эту ночь вместе. Сначала будут гулять под куполом звездного неба, сидеть на берегу тихой речки, где Роман прошепчет слова любви, станут целоваться при луне и на рассвете придут в дом, чтобы уснуть в обнимку.