Глубокая память - Артур Сабиров

– Ну, хорошо, – сказала она, погладив Ефима по плечу, – пойдёмте на кухню. Я просто уверена, что ты опять ничего не ел…

– Здравия желаю добрым хозяевам этой хаты! – взревел вдруг Пальчиков, отчего все в комнате подскочили.

Мама Юры изумлённо вытаращилась на него. Сафиуллин похолодел.

Неприятное молчание разорвал взрыв хохота.

– Ну, сынок! Молодец! – прогремел Пётр Иванович. – Ну, весь в меня! Моё ведь чувство юмора, а, Надь? Моё!

Надежда Константиновна, видимо, тоже решив, что это шутка, поспешила на кухню. Пётр Иванович, обняв Пальчикова за плечи и всё ещё посмеиваясь, вместе с ним отправился следом.

«Похоже внезапное восклицание вырвалось у Пальчикова чисто по привычке, – решил Сафиуллин, облегчённо вздохнув. – Но поторопиться всё-таки стоит». И, стараясь не задеть многочисленные рассады, Сафиуллин прошёл на кухню.

Кухня, в отличие от гостиной, выглядела вполне обычно: небольшая тёплая комната с круглым столом, на котором дымились четыре чашки с чёрным чаем. Пальчиков и Пётр Иванович уже сели за стол, а Надежда Константиновна ещё готовила что-то на разделочном столике около раковины. Сафиуллин присел рядом с Ефимом.

– Что там с вашим проектом? Надеюсь, вы его уже закончили? – стоя спиной к ним, спросила мама Юры.

– Почти. Осталось ещё несколько анализов, – ответил Сафиуллин и пнул под столом Пальчикова.

Тот встрепенулся и поддакнул:

– Да-да, скоро закончим.

– Сколько же можно? Уже несколько месяцев. Помнится, две недели назад ты, Юра, говорил то же самое! – отозвалась Надежда Константиновна, забарабанив ножом по доске для резки.

– М-м-да? Тогда, конечно… – начал было Ефим, но Сафиуллин его перебил:

– Всё верно, но мы немного модернизировали препарат, так что пришлось заново проводить все опыты на новом образце.

– Понятно, – отрешённо отозвалась Юрина мама.

Надежда Константиновна, как и мама Ромы, видимо, не разбиралась в науке и поэтому решила закрыть эту тему и тут же открыла новую.

– Ром, а какой проект ты будешь представлять как вступительный? – спросила она. – Ты же, кажется, тоже поступаешь на Биохимический?

– Да я пока не решил… Не знаю, какой больше понравится приёмной комиссии, – выворачивался Сафиуллин. Судя по тому, что рассказала ему Наташа, кроме незавершённого проекта «Глубокая память», у Ромы не было ничего, что можно было бы предъявить в качестве вступительного экзамена. Из-за этого-то он и решился, испытав препарат на себе, устранить все дефекты, которые могли бы привести к задержке проекта в Научном комитете. «Но Рома, похоже, задержал «Глубокую память» намного больше, чем ожидал», – невесело подумал Сафиуллин.

– А Юра сказал, что вы все вместе представите этот проект с памятью, сказал, что вы успеете его закончить, – озадаченно сказал Пётр Иванович.

У Сафиуллина потеплело в груди: похоже, лучший друг Ромы не меньше него самого хотел завершить проект в срок, чтобы учиться с ним на одном курсе. Юра тоже искренне верил в успех Роминой авантюры.

– Мы закончим, – пообещал Сафиуллин. – Закончим, и это будет лучший вступительный научный проект!

– Эх-х-х! Хряпнем что ль водочки? – громогласно предложил Пальчиков, чем вызвал новый приступ смеха у Петра Ивановича.

Когда все допили чай, Пальчиков, вдохновлённый новым пинком, предложил Сафиуллину остаться в доме Янковских на ночь, что родители Юры горячо поддержали.

Пока Надежда Константиновна стелила гостю диван в гостиной, а Пётр Иванович там же, но из кресла смотрел телевизор, Сафиуллин потащил Ефима в комнату Юры и там заставил выпить минеральной воды с подмешанной в ней дозой наркотического вещества. Её должно было хватить, чтобы, проснувшись завтра утром, он всё ещё послушно исполнял свою роль. Потом, приказав Пальчикову ложиться спать, он отправился в гостиную.

На утро, которое, по мнению Сафиуллина, наступило слишком быстро, он сам разбудил Ефима и хотел было вместе с ним выйти из дома, но перед ними неожиданной преградой встала Надежда Константиновна. Она была категорически против, чтобы её сын снова покинул квартиру.

– Опять пропадёшь на неделю! – протестовала Юрина мама. – Со своей наукой совсем голову потерял!

– Нам нужно в школу, – бесцветным голосом возразил Ефим, но Надежда Константиновна и слышать ничего не желала.

– Нет, нет и нет! Знаю я эти последние дни в школе: по два урока в день, и те ради галочки, а не ради знаний! Можно и пропустить! Я сама позвоню Виктору Егоровичу и скажу, что ты сегодня не придёшь.

– Нам нужно доделать проект, – произнёс Пальчиков без намёка на энтузиазм.

– Нет уж, хватит! Твои друзья смогут доделать проект без тебя! Они-то, небось, все эти дни дома ночевали!

– Надя, Надя! Пусти ты парня! – послышался из кухни густой бас Петра Ивановича. – Наш сын – гений! Надо дать ему свободу выбора. Не дурак же он, в самом деле, знает, когда отдыхать, а когда работать!

– Он работает больше нас! – не унималась Надежда Константиновна. – Ему нужно хорошенько выспаться!

– Ну, разве он виноват, что без него и шагу не могут ступить! – В голосе Юриного папы слышалась нескрываемая гордость. – Совсем немного осталось. Потерпи до конца июня – они сдадут проект, и он отдохнёт.

Мама Юры явно мучилась в нерешительности. Сафиуллин, замерев, ждал её вердикта. Пальчиков выглядел так, будто его сложившаяся ситуация абсолютно не касалась, и Сафиуллин от души надеялся, что Надежда Константиновна этого не заметит.

– Ну, иди, иди, – со страдальческим видом сказала она. – Но, если будешь оставаться на ночь в лаборатории, обязательно позвони!

Сафиуллин едва успел расслышать последние слова: как только мама Юры разрешила им идти, он аккуратно вытолкнул Пальчикова на лестничную площадку, вышел сам и поспешно закрыл дверь.

На птеромобиле они быстро добрались до лаборатории. Действие наркотика за ночь заметно ослабело: взгляд Ефима становился более осмысленным. Он уже начал с любопытством рассматривать ремень безопасности. Сунув ему в руку бутылку с волшебной минералкой, которой оставалось совсем немного, Сафиуллин потащил его из птеромобиля к зданию.

– Наташ, Лен, я привёл его! – крикнул он, зайдя в лабораторию.

Из-за большого вытяжного шкафа моментально выглянула Наташа.

– Как всё прошло? – тут же спросила она.

– Как по маслу, – улыбнулся Сафиуллин.

– Лен! Они вернулись! – крикнула через плечо Наташа, и в смежной лаборатории немедленно послышался звук бьющегося стекла и дробный стук каблуков.

Влетела растрёпанная Лена в развевающемся, залитым чем-то халате.

– Ну, наконец-то! Мы же на семь договаривались! – возмущённо сказала Лена, подходя к ним и оценивающе глядя на Пальчикова. – Всё хорошо?