Призыватель чудовищ: Тирания в галактике 2 - Карим Анарович Татуков

знает, чем бы все закончилось. Возможно, они бы попали под дружественный огонь и погибли на месте…

Гробовое молчание постепенно переросло в шепотки, а они в громкие обсуждения. Люди, оказавшись в безопасности, начали костерить и «небезопасных» псиоников, и «некомпетентных» военных. Грозились написать жалобы и связаться с кем нужно, явно не понимая масштабов происшествия.

Вдруг к пьедесталу управления возле входа решительно подошел парень. Лет двадцати на вид, совсем молодой, но в богатых одеждах, с крепкой фигурой и уверенным взглядом. Он потянулся к проекции с красной кнопкой и многочисленными надписями, однако был перехвачен за руку.

— Ты чего удумал? — Влад хмуро оглядел Нейтона Страуфурта — восходящую звезду торговой палаты «Империс».

Несмотря на юный возраст тот уже прославился деловой хваткой, и удивительной удачей, позволившей выбраться из нескольких опасных космических компаний невредимым. Да еще и с огромной прибылью. Полная противоположность Пауля.

— Разве не слышал? Снаружи восстание псиоников. Кто знает, какие этажи они атаковали, чтобы перегрузить систему обороны и прорваться за пределы твердыни? Высока вероятность, что все сразу. — Нейтон попытался одернуть руку, однако обнаружил, что вообще не может сдвинуть ее. Толстяк оказался до смешного силен. Похоже, придется договариваться. Но в большей степени убеждать остальных: — Каждый лифт поднимается по ломаной спирали, проходя через гражданские и военные порты. Высадиться на любом этаже означает идти на неоправданный риск. А здесь мы находимся в безопасности. Заблокируем лифт и дождемся, пока буря не поутихнет.

Торговцы согласно закивали, полностью поддерживая решение Нейтона. В их профессии нельзя без смелости, но напрасно нарываться на неприятности — удел идиотов.

— Понимаю, вы не хотите попасть под раздачу… — Дослушав парня, Влад кивнул, и отпустил руку, встав перед пьедесталом живой изгородью. — Однако мне нужно на одиннадцатый этаж. Доедем, а дальше хоть живите здесь.

— Свинья, ты не слышал сэра Страфурта⁈ — В толпе торгашей сразу же нашелся тот, кто готов выслужиться перед Нейтоном, точнее перед палатой Империс. — Прочь с дороги!

Высокий мужчина, с мультиспектральными визорами вместо глаз, подлетел к Паулю, собираясь снести его. Однако решительные шаги оборвались, когда жирдяй быстрым, четким ударом ступни выбил колено в обратную сторону.

Крик боли не успел вырваться из-за пальцев, сжавших гортань до хруста хрящей.

Перепуганные торгаши увидели, как безобидный Пауль вырывает визоры, а затем вбивает их в рот вместе с раздробленными зубами, и окровавленными кусочками челюстей.

— Если боитесь неприятностей, оставаться со мной в закрытом помещении — не лучший выход. — Швырнув калеку под ноги бледному Нейтону, Влад улыбнулся с легким прищуром. Он оглядел всех со вполне очевидным намерением. Если торгаши продолжат путаться под ногами, придется сожрать их, а затем менять внешность и занимать новую личность. — Доберемся до одиннадцатого, и расходимся. Договорились?

На этот раз никто не посмел относиться несерьезно к словам Пукси-Пауля. Торгаши молча отошли подальше, уверенные, что жирдяй, на самом деле, скрытый эспер.

Платформа медленно поднялась, останавливаясь на каждом этаже. И действительно, во многих шли ожесточенные бои псиоников, с солдатами Милосердия и прочими эсперами. Но они мало внимания уделяли гражданским в лифте.

Был один залетный повелитель шоа, израненной собакой вбежавший в лифт перед самым закрытием. Однако Влад незатейливо размозжил ему голову кулаком.

С того момента торговцы даже дышать старались бесшумно, вжимаясь в заднюю стену лифта. А через час платформа, наконец, остановилась на одиннадцатом этаже.

Глава 25

Регламент

— Почему вы нарушили регламент, и поднялись на одиннадцатый этаж? — Грозным взглядом Бихарн — верховной командер твердыни милосердия, оглядывал торгашей, которых привели подчинённые.

С тех пор, как на твердыне объявлено военное положение, сообщения между уровнями тщательно контролировались.

Что касается перемещений по нижним этажам космической станции… Они и вовсе прерваны. Таким образом власти пытались поймать предателей подразделения псайкос в ловушку.

Военные сужали поисковую область, и в то же время контролировали порты, во избежание побега эсперов.

Даже средства внутренней связи ограничены периметром одного этажа, чтобы контролируемые псиониками военные офицеры не могли внести неразбериху в командование всей твердыни.

И тут вдруг элитные подразделения, выставленные на охрану центрального лифта. Лифта по которому осуществляется передвижение между одиннадцатым и первым этажом. Получают информацию о несанкционированном прибытии неизвестных на охраняемую территорию.

Разумеется они всполошились. Первая мысль — атака псиоников, или контролируемых ими людей.

На разведку отправлен отряд омоников, которые в случае опасности могли телепортироваться обратно, не понесся ни малейших потерь. Однако тревога оказалась ложной.

Вместо бойцов подразделении псайкос и их рабов, омоники привели торгашей.

Проверка артефактами Шоа показала, что никто из них не находился под психическим контролем. И всё же Бихарн сохранял предельную бдительность обращаясь с торгашами.

Они могли и не принадлежать подразделению псайкос, могли не находиться под контролем но вполне могли заключить сделку. Речь ведь идёт о вольных торговцах, которые мать родную продадут за определённую сумму.

— Регламент? На нижних уровнях бойня. Портовые области атакованы псиониками. Я посчитал, что у входа на этажи, где проживает элита твердыни, должна находиться сильная армия. И надо же, не ошибся. — Влад в обличье Пауля ответил за всех. Не потому, что представлял интересы торговых палат. А потому, что запугал каждого торгаша, пообещав не самую приятную смерть, если проболтаются о случившемся внутри лифта.

— Хочешь сказать, армия не справляется со своими обязанностями? — Пока Бихарн молча обдумывал, на свет вышел выхолощенный молодой человек.

Офицерский мундир со знаками отличия пестрел замысловатыми узорами из нитей платины. Они сплетались в единую картину герба одной из благородных семей твердыни Милосердия.

Для потомков дворян, слова пухлого торгаша — очевидное оскорбление мундира. Они не могли оставаться в стороне.

— Хочу сказать что уже через тридцать минут после прибытия в порт, я подвергся нападению псиоников. Хочу сказать, что пока мы поднимались на лифте, каждая остановка сопровождалась звуками битв. И вряд ли солдаты, или члены эсперы, занятые подавлением псиоников, озаботились бы безопасностью гражданских посреди боя. Вот что я хочу сказать. — Не обращай внимания на холодные взгляды высокорожденных офицеров, Пауль выложил всё как на духу. — А теперь, если, разумеется, не против исполнить свой воинский долг, можно ли укрыться за вашими благородными спинами?

Воины переглянулись. Они не получали никаких сведений с нижних этажей. Приказ был оставаться здесь и не пропускать никого. Однако распоряжение свыше не означало, что сами воины довольны.

Зная, что братья по оружию борются внизу с предателями псиониками, как могли солдаты оставаться безучастными? Во многом именно поэтому приставлены высокорожденные офицеры, долг и интерес которых в первую очередь опирался на интересы высшего общества, проживающего наверху.

— Вздумаете выкинуть какие-нибудь фокусы пристрелим на