Любовь еще жива - Морин Чайлд

отбрасывала ажурную тень. В воздухе витал сладкий цветочный аромат. Гидромассажная ванна, в которой можно было расслабиться под звездным небом. Клумбы с яркими цветами, которые переливались всеми оттенками и колыхались на океанском ветру. Стулья были придвинуты к круглому столу из хрома и стекла, здесь же были небольшая барная стойка и холодильник.

Аманда подошла к шезлонгам, оставленным бывшим владельцем. На стульях и шезлонгах лежали толстые темно-синие подушки с белым кантом, и вся обстановка напоминала оазис.

- Потрясающе. - Она посмотрела вдаль.

- О да, - согласился Генри, хотя восхищался совсем другим видом. Он знал, что ее присутствие здесь спровоцирует еще больше воспоминаний, которые станут насмехаться над ним, но оно того стоило.

- Отсюда видно на многие мили, - прошептала она, как будто только себе.

Он встал рядом с ней у перил.

- После отъезда из Лос-Анджелеса я понял, что хочу чего-то менее закрытого. Когда я вышел на эту крышу, понял, что нашел нужный мне дом. У вас бывает такое: вы смотрите на что-то и знаете, что должны этим обладать?

Она ответила не сразу:

- Да, было один раз.

- И чем это закончилось?

Она подняла голову и отвела черные волосы от глаз.

- Ничем хорошим. Если вы чего-то хотите, не обязательно, что вы это получите.

Генри знал, что она имеет в виду их обоих. Потому что он почувствовал то же самое, впервые встретившись с Амандой. Он увидел ее, когда ей было всего восемнадцать, и она оказалась самой красивой женщиной, которую он знал. И Генри захотел ее. Он был просто одержим ею. Она стала неким символом всего, чего ему не хватало в жизни.

После смерти матери он почти все время был один. И даже когда его отец был рядом, Генри оставался сам по себе, потому что Майкл Портер вел себя скорее как наставник, чем как отец.

И вдруг великолепная, веселая, добрая девушка посмотрела на него, как на бога, и Генри почувствовал, что его мир изменился.

- Ну, - твердо сказал он, отгоняя воспоминания, - я запомню.

Она оттолкнулась от перил:

- Мне лучше вернуться к работе.

- Конечно. - Он смотрел, как она идет к двери, но не мог позволить ей уйти. - Ты мне больше нравишься со светлыми волосами, Аманда.

Она остановилась как вкопанная.

Солнечный свет скользил по плиткам, придавая Аманде сияние, при виде которого сердце Генри сжалось. Он не мог отвести от нее взгляда, когда она медленно повернулась к нему лицом. Она казалась раздраженной и озадаченной.

Аманда вздохнула:

- И давно ты узнал?

- Ты думала, что обманула меня? - Он подошел к ней. - Я сразу тебя узнал. Парик и очки? Плохая маскировка.

Она смутилась:

- Но мне удалось провести всех остальных.

- Но не меня. - Он подошел к ней вплотную, уставился на нее и покачал головой. - Ты считаешь, я не узнаю твои глаза? Поверю в короткую паклю черных волос?

Она скривила губы:

- Я не ожидала, что мы встретимся.

Он хохотнул:

- Что ты затеяла? Собирала информацию обо мне?

Она ощетинилась:

- Странно, что ты обижаешься. Разве ты не этим же самым занимаешься, Генри?

Он был сбит с толку.

- О чем ты говоришь?

Она скрестила руки на груди и оперлась на одну ногу. Наклонив голову набок, она разглядывала Генри.

- От кого ты получаешь инсайдерскую информацию обо мне, моей семье и о том, чем мы занимаемся?

- Разве ты имеешь право меня упрекать? Десять лет назад твой брат обвинил меня во всех грехах, а потом решил уничтожить компанию моего отца.

- Что-что?

- Он делал именно то, в чем ты меня обвиняешь, - сказал Генри. - Он покупал информацию, сбивал цену на деловые предложения, присваивал недвижимость, за которой мы охотились. Тебе ничего это не напоминает?

Она неловко переступила с ноги на ногу, и он обрадовался, что, по крайней мере, дал ей пищу для размышлений. Получается, войну начал Беннет, а Генри ее продолжил.

- Неужели тебя удивляет, что я сделал то же самое?

- Нет, - сказала она, немного подумав. - Но и ты не удивляйся, что я делаю здесь то, что считаю нужным.

- Ты решила расквитаться со мной?

Она пригладила рукой парик и нахмурилась:

- Ты упрекаешь меня?

- Сначала ответь на мой вопрос. - Он не сводил с нее глаз.

- Ладно, - выпалила она и сердито всплеснула руками. - Да, я здесь не просто так. Я хочу знать, как ты добываешь информацию, Генри. - Она уперлась руками в бока. - Теперь ты доволен?

- Конечно, - угрюмо ответил он. - Нет ничего приятнее, чем узнать, что твоя бывшая любовница шныряет по твоему дому и веселит тебя.

Она проигнорировала его слова:

- Мне нужно знать, кто передает тебе информацию.

- Зачем мне откровенничать с тобой, Аманда?

- В этом и дело… - Она резко кивнула. - Именно поэтому я надела этот дурацкий парик и очки. Я знала: если я просто спрошу тебя, ты не ответишь. - Она сняла очки, и он посмотрел в ее ярко-голубые глаза.

- Я повторю: десять лет назад твоя семья начала травить меня, Аманда. Ты думала, я забуду об этом?

Она рассмеялась и повернулась лицом к ветру:

- Нет.

- По крайней мере, ты хорошо меня изучила. Ты нашла то, что искала?

- Нет, и ты об этом знаешь. - Она с отвращением покрутила очки в правой руке. - Ты все держишь в уме или в компьютере? Ни одного листка бумаги или стикера с подсказкой. Я разочарована.

- Да, я заметил.

- Не сильно радуйся! - отрезала она.

- Ничего не могу с собой поделать. Кстати, как тебе работается у меня горничной?

- Это ужасно, - призналась она, тяжело дыша. - Марта больше похожа на сержанта-инструктора или генерала. Она неутомимая и думает только о работе.

Генри был готов признать, что ему почти жалко Аманду. Он знал, какой одержимой в работе бывает Марта. Она уволила кучу горничных, которые просто не соответствовали ее требованиям.

- Ты явно хорошо потрудилась, иначе она бы избавилась от тебя.

- Я горжусь собой, - пробормотала она.

Руки Генри горели от желания прикоснуться к ней, но он знал, что Аманда отстранится от него.

- Ну, - сказала она, - раз ты меня разоблачил…

Она сняла парик и