Пламя подлинного чародейства - Владимир Мясоедов

— Сиди тут, — буркнул я.

— Ни за что, — тяжело выдохнула женщина и со страхом покосилась себе за спину. Так, умереть она не боялась, а почему же ее сейчас колотит? Хм, наверное, понимаю. Тюремный барак, полный злых мужиков, а маскировку рано или поздно раскроют. А от перитонита умирают долго, скорее всего она к тому моменту еще будет жива. Ненадолго. Ибо даже такую уродину, вероятно, озабоченные самцы, многие из которых, кажется, не видели женщин годами, попав в учебный легион прямиком из тюремной камеры, просто растерзают.

— Самоубийц останавливать не нанимался, поняла, красавица с улицы Вязов? — вздохнул я и, потратив практически последние силы, заставил ее рану на животе стать чуть-чуть менее опасной. Окончательно затянуть ее вряд ли бы получилось, во всяком случае, оставшись на ногах. По крайне мере, теперь она сможет куда-то дойти, не размотав по дороге кишечник. Может быть. — Звать-то тебя как?

— Ринк, — назвалась больная в мужском роде, и лишь затем до нее дошло: — Так ты знаешь?!

— Тс! — шикнул на нее я, опасливо оглядываясь за спину, где очень многообещающе хмурился Весло. Видимо, со спины распознал характерные особенности женской фигуры. Или просто что-то заподозрил благодаря профессионально развитой интуиции.

— Выходите уже, — вздохнул кто-то из стражников очень знакомым голосом. Ба, да это же тот тип, которому нужен амулет от импотенции. Впрочем, логично. Если он в первый раз сопровождал меня от барака и потом привел обратно, значит, ему назначено тут дежурить. Пусть и не все время, но периодически. — Мага сейчас все равно нет, отправился вместе с центурионом на доклад к начальству. К монахам пойдем.

Опа! Воистину болтун — находка для шпиона. Теперь известно, что тот старикан в лагере из волшебников один. Важная информация на тот случай, если все же решусь сделать отсюда ноги, наплевав на возможность поимки, после которой вероятность выжить станет вообще величиной отрицательной.

Нас провели мимо котлована, где какие-то личности незнакомого вида проводили замеры глубины, ширины и прочего с подробным составлением плана, затем мы завернули в маленькую землянку, явно являющуюся сооружением временным. Внутри едва хватало места для круглого алтаря Отца Времен, небольшого пятачка, видимо, предназначенного для верующих (человек пяти-шести, а больше бы тут просто не поместилось), если те задумают обратиться к небесам единовременно, и двух коек. Занятых. Оба церковника дрыхли без задних ног под толстыми, словно танковая броня, одеялами, и оглашая помещение раскатистым храпом. В унисон они, правда, вопреки моим подсознательным ожиданиям не попадали, но старались как могли. Следов побоев на их лицах уже не было. Жаль. Ну, будем надеяться, памяти о перенесенных неприятных минутах для налаживания конструктивного диалога хватит.

— Не шуми, — тихо попросил я легионера, уже набравшего в грудь воздуха для приветствия священнослужителей. — Нечего людей пугать. Резать будем тихо, чтобы кровью не запачк… Кхм… То есть будим их тихо и культурно. Без резких движений и слов. Рина, или как там тебя, подойди, пожалуйста, к святому отцу и поцелуй его.

— Чего?! — взвыла девушка одновременно с ошарашенным возгласом легионера, мгновенно перебудив церковников.

— Жаль, не получится, — вздохнул я, мысленно прощаясь с идеей привить монахам стойкую импотенцию. Во всяком случае, если бы меня по методу принца из сказки о спящей красавице разбудило такое чудо, то кошмары бы снились долго.

— Здравствуйте, коллеги! — Мое приветствие заставило их скривиться. — Мне пришлось побеспокоить ваш сон ради очень-очень важного дела. А именно лекции о профессиональной этике, следование правилам которой требует пристального внимания со стороны тех, кто по роду деятельности обязан заботиться о своей пастве.

— Ни демона лысого не понял, чего ты хочешь, мерзавец, — окрысился тот гаденыш, что все время ходил с плеткой. Странно, но сейчас его хвостатой спутницы рядом не обнаружилось. — И лучше бы тебе придумать какую-нибудь сказку поубедительнее.

— Так, — вздохнул я и не без некоторого внутреннего содрогания положил руки на круглый алтарь. Молнией не стукнуло. Да и татуировка на щеке ничем себя не проявила. — Сэр Олкотомер здесь уже был… А кто ж из ваших мне еще должен?

— Угрожаешь, падаль?! — взвился из-под одеяла монах, обладающий святой магией, занося руку для удара. Причем на пальцах его плясало обжигающее глаза чистое белое пламя.

— Предупреждаю, урод, — решил отбросить в сторону дипломатию и вежливость я. — Бараки забиты ранеными. И умирающими. В своем подлатал, кого сумел, но силы кончились, а люди, требующие исцеления, остались. Вон, самую тяжелую пациентку даже вам на дом привел, чтобы лишний раз ноги не утруждали.

— Все в руках Отца Времен, правда, брат Тензор? — пожал плечами, обращаясь к своему приятелю монах, убирая однако заклятие. — Брр! Холодрыга!

Если он мог позволить себе спать фактически голым, какое-то подобие ночной рубашки, по обилию кружев больше похожее на женское платье, не в счет, то температура в помещении явно поддерживалась вполне комфортная.

— Воистину. — Церковник, долго пытавшийся оставить на моей спине шрамы от плети, поступил умнее, сначала скинув на пол одеяло, а потом встав на него ногами. (Ну хоть этот одет не как представитель нетрадиционной сексуальной ориентации, которых последнее время на Земле развелось столько, что можно подумать, они научились размножаться методом деления пополам, словно амебы. Может, если вернусь домой, проверить теорию каким-нибудь подходящим предметом, например, двуручным мечом?) — Но тут случай явный. Сестра моя, задумайся о жизни своей, ведь скоро предстанешь ты перед судом божьим. Сколько там живут с пробитыми кишками? Полмесяца, если не ошибаюсь? Ну, времени хватит.

Женщина, которую фактически приговорили к медленному сшиванию заживо, зло заскрипела зубами и рванулась вперед со скоростью, которую от раненной в живот и фактически умирающей ожидать никто не мог. В руке ее будто из ниоткуда возникло нечто вроде струны, которая обвила шею монаха, а сама она, словно кошка, скользнула невероятно ловким движением за спину захрипевшему церковнику.

— Не успеешь, — сказала она вновь призвавшему магию святоше. — Эта ниточка сделана из гномьей стали. Если дерну посильнее, она перережет тебе не только горло, но и позвоночник.

М-да, боевая штучка. Если бы она еще не напоминала личиком, да и не только им, давно умершего от оспы зомби, точно бы начал оказывать знаки внимания. Интересно, а уж не зачинщица ли бунта случайно передо мной?

— Ты, — глаза оставшегося свободным монаха налились священным пламенем гнева. — Ты привел ее сюда!

Аура содрогнулась, приняв в себя заряд светлой силы, какая-то его часть отлетела в стороны от автоматически воздвигнутого барьера, но слишком не равны были силы. Да и те почти все ушли на лечение заключенных. Огонь как будто выжег голову изнутри.

— Будь проклята моя привычка хватать то, что плохо лежит, — бормотал я, едва шевелясь, боясь сдвинуть руки и ноги на лишний миллиметр и отчаянно пытаясь развернуть шею на сто восемьдесят градусов, чтобы увидеть, что творится сзади. — Это ж надо… нет, это ж надо, а? Все! Хватит! Пора идти на курсы самоконтроля, пока эта черта характера не успела свести меня в могилу. Больше ни разу! Больше никогда! Совсем-совсем никогда на поводу у инстинктов не пойду. И вообще, «Оку» надо было брать. И денег бы сэкономил порядочно, и, случись чего, ее не жалко, ну вот ни капельки. Остатки в совочек смел, мелочь из кармана достал и можно идти за новой. А с этой дурой точно инфаркт заработаю. Если новый гараж не куплю. А денег нету. Вообще. Мелочь на молоко с хлебом не считается. Может, все-таки этот расширить? Но как?! Бока-то точно сдвинуть не удастся, там же соседи, а вот длину бокса увеличить… хм… можно попробовать. Пара умелых работяг со сваркой, немного железных листов, и, думаю, все получится. Вот только тогда из общего стандартного ряда выбиваться сильно будет…