Любовь на все времена - Рут Райан Ланган

Лорел шагнула к Далси.

– Ты знаешь, что лэрд и я любим Донована. Освободи его, и мы сделаем все, что ты пожелаешь.

– Ты думаешь, я тебе поверю? Не подходи, стой на месте!

Она снова прижала нож к горлу мальчика.

Лорел вызывающе сделала еще шаг, стараясь сосредоточить внимание Далси на себе, чтобы та случайно не взглянула на дверь.

– Власть тебе дороже всего, верно?

– Да. Я знала, что мальчишка – ваша слабость. Ты и лэрд сделаете все, когда речь пойдет о его драгоценной жизни.

– И ты бы так поступила. – Лорел старалась разговорить эту сумасшедшую. Надо было найти возможность вырвать у нее нож.

– Только дура позволит кому-нибудь взять над собой власть. Никто на свете мне не помешает.

– Даже ребенок, которого ты носишь?

– Я буду носить его, пока он служит моей цели. – Далси засмеялась. – Я говорила тебе, в селении есть знахарки, которым известны травы, помогающие зачать. Но есть и такие зелья, что убивают плод. А теперь, – ее тон изменился, – надо исполнить то, для чего мы оказались здесь.

Лорел не сводила с Далси глаз.

– Ты хочешь сказать, ты снова сделаешь то, что уже один раз сделала? Когда меня выбросили из окна башни?

– Да. Только на этот раз, когда я покончу с этими двумя, я спущусь вниз и сама проткну твое сердце мечом лэрда, чтобы убедиться, что ты уже никогда больше не сможешь вернуться.

В упоении своим торжеством она сделала движение рукой с ножом, указывая на окно.

– Иди туда, пора тебе исчезнуть!

Кон воспользовался этим, чтобы выбить стул, на котором сидел его сын.

В тот же миг Фергус, стоявший у полуоткрытой двери и наблюдавший за происходящим, ворвался в комнату с обнаженным мечом.

Лорел, уверенная в том, что он намеревался убить Кона, выхватила из кармана нож и бросилась на него, чтобы спасти Кона хотя бы ценой своей жизни. Кон увидел нож в руке Лорел и успел выхватить его в ту минуту, когда Фергус занес свой меч над Далси и поразил ее.

Далси рухнула на колени, не сводя с него изумленных глаз.

Фергус склонился над ней.

– Я знаю, ты не любила меня, когда согласилась стать моей женой. Я сознавал в глубине души, что, не будь я родней лэрду, ты бы на меня и не взглянула. – Его рука сжалась в кулак. Он наблюдал за тем, как кровь все расширяющимися кругами расходилась по ее корсажу и закапала на пол. – Но я был одинок. Всю жизнь я был одинок. Видя любовь между братом и его женой, я по глупости поверил, что, если бы я сам любил тебя, пусть и безответно, этого было бы достаточно. – Он опустил голову. – Теперь я знаю, что ты не способна любить. Тобой движет твоя гордыня, ты чудовище, Далси!

– Глупец, – выдохнула едва слышно Далси. – Ты убил не только меня, но и своего ребенка.

– Довольно лгать, женщина. Я стоял за дверью и слышал все. Ребенок не мой, да ты бы никогда и не дала ему родиться.

С последним усилием Далси плюнула в мужа.

– Я была бы лучшим лэрдом, чем ты или твой… – Что бы она ни собиралась сказать, никому так и не довелось услышать. Жизнь ее оборвалась.

Фергус приложил пальцы к ее шее. Не нащупав пульс, он отвернулся, не в силах даже смотреть на нее. Кон и Лорел развязали Донована, обнимая его со слезами радости и облегчения.

Лорел, все еще дрожа, со слезами на глазах подошла к Фергусу и взяла его руку в свои.

– Прости меня, Фергус, за то, что я в тебе сомневалась.

– Зная о Далси, у тебя были все основания думать обо мне самое худшее.

– Мама!

Обернувшись на крик Донована, Лорел увидела, что Кон упал, прижимая руку к груди. Кровь сочилась между его пальцами.

– Мой любимый! – Лорел зажала рану его пледом, который тут же потемнел от крови.

Лорел заплакала от бессилия и страха за Кона. Столько крови!

Фергус опустился на колени рядом с братом.

– Конел, брат! Что я могу сделать?

– Обещай мне, что будешь любить Донована как родного сына.

– Клянусь. Он вырастет настоящим горцем, которым ты будешь гордиться.

– Большего я не прошу.

Они сжали друг другу руки. Фергус отошел, увлекая за собой Донована. Лорел взяла Кона за руки.

– Конел, я должна тебе кое-что сказать. Я много раз пыталась, но теперь…

– Я слышу тебя, говори.

Глаза его потемнели от боли. Серое лицо было неподвижным.

– Меня зовут Лорел Дуглас. Но я не твоя Лорел. Я пришла из другого мира. Из двадцать первого века. Что-то случилось, я не знаю что – но я оказалась здесь, с тобой. Я думала, что послана сюда, чтобы рассказать тебе о том, что узнали люди за прошедшие столетия. Я думала, что смогу хоть в малом повлиять на события в твоей жизни. Я не хотела… – она остановилась, с трудом подыскивая слова, – я не имела права на твою любовь. А теперь, если ты умрешь, значит, все это было задумано и совершено напрасно. Ты понимаешь? Все это не имеет смысла, если ты умрешь.

Кон слабо улыбнулся.

– Мне все равно, откуда бы ты ни пришла, любимая. Ты – моя Лорел. Моя любовь.

– Но я…

С мучительным трудом он поднял руку и коснулся ее щеки.

– Не имеет значения, где ты была, как долго мы были в разлуке. Мы принадлежим друг другу. А что до того, что ты хотела рассказать мне и чему хотела научить меня: быть может, ты была послана сюда научиться.

– Научиться чему?

Слезы застилали глаза Лорел, сердцу было тесно в груди, Лорел едва могла дышать.

– Может быть, за прошедшие века ты забыла, что значит быть истинно любимой. Возможно, ты вернулась не учить, а учиться самой.

– Но если так, если ты меня истинно любишь, ты не можешь умереть. Ты не можешь меня оставить, когда я обрела твою любовь.

– Увы, я ничего не могу поделать – моя рана смертельна. Но знай одно, – он посмотрел ей прямо в глаза, словно отдавая ей свою силу воли, – такая любовь, как наша, никогда не кончается, даже со смертью. Она живет во все времена.

Лорел больше не могла сдерживать слезы. Они заструились по ее лицу, капая на рубашку.

– Я не могу потерять тебя, когда я только что тебя нашла.

– Я никогда не оставлю тебя, любовь моя. Ты веришь мне?

Лорел вытерла слезы и сжала его руки.

– Но ты не умрешь! Как иначе ты можешь быть со мной? Если ты умрешь…

Лорел не произнесла слов, которые была не в силах выговорить. Она только сумела прошептать:

– Я постараюсь поверить, Конел.

– Ты должна верить. Я всегда буду с тобой, любовь моя. До конца всех времен. И дольше.