Тень Серебряной горы - Сергей Булыга

– Я не знаю, – нехотя ответил Илэлэк. – Я у них не спрашивал. Я прятался.

– Боязно было?

– Да, боязно, – просто ответил Илэлэк. Долго молчал, покуривал, потом спросил: – А почему так получается, что мы, вадулы, выдаём ясак, а чукчи нет.

– Так государыня велела, – сказал капитан.

– А надо было бы велеть наоборот! – сердито сказал Илэлэк.

– Государыню судить нельзя! – строго сказал капитан. – Государыня знает, что делать. Вот велит накопить ещё войска, пришлёт его сюда, пять батальонов с пушками, и вот тогда мы пойдём брать ясак и с чукчей!

– И я тогда тоже пойду! – сказал Илэлэк. – Очень на них пойти хочу! Они у нас оленей угоняют!

– А так бы ты угнал?

– А так бы я! – ответил Илэлэк и тихо засмеялся.

– А ясака жалко? – спросил капитан. И сам же ответил: – Ещё как! Не зря же ты так долго с ним не приезжал.

– Нет, я не поэтому не приезжал, – ответил Илэлэк. – Я же говорю: я слабый стал. Остроголовый старик стал часто сниться. А если так, я подумал, то надо к этому готовиться. Надо все долги раздать, чтобы когда придёт Остроголовый старик, быть легким, и он тогда ударит меня копьём прямо в душу, а я буду лёгким и сразу взлечу в Верхний мир! А если долгов будет много, я стану тяжёлым и провалюсь в нижний мир, буду лежать там на крыше амбарчика, кваситься. Остроголовый старик будет к моему амбарчику каждое утро приходить, меня с крыши снимать и жрать, потом отблёвывать обратно, а его дочки будут лепить из меня куклу, и играть с ней, и мучить меня, а после опять на амбарчик забрасывать. А утром Остроголовый старик опять будет меня снимать и жрать… Поэтому я всё привёз, чтобы он меня не отблёвывал. Вот как это на самом деле получается. Ведь так?

– Нет, не совсем, – ответил капитан. – А всё из-за чего? Из-за того, что вера у тебя неправильная. Крестился бы ты, Илэлэк, стал бы обо всём иначе думать, и не пугал бы тебя Остроголовый старик. Вот давай отведу тебя к нам в церковь, ты сам посмотришь…

– Это не надо! – поспешно перебил его Илэлэк. – Это старик разгневается! Да и зачем всё это? Я думаю так: кто в какой вере родился, тому в той и умирать, а мне уже совсем мало ждать осталось, можно потерпеть. Ты только покажи мне перед смертью моих родников.

Капитан помолчал, потом встал и сказал:

– Подожди на крыльце, я сейчас.

Илэлэк встал от стола и вышел, и закрыл за собой дверь. Капитан, оставшись один, прошёл к стене, туда, где стоял железный казённый сундук, так называемая казёнка, открыл его и начал складывать в него ясак. Когда складывал, ещё перебирал, рассматривал и думал, что как бы меха не задохнулись, хорошо, когда все вместе приезжают, тогда сразу увозят в Якутск, а тут когда ещё теперь оказия, теперь будут всё лето киснуть здесь, надо будет завтра перепрятать…

А лисы хороши, подумалось, царские лисы! Капитан вздохнул, закрыл сундук, осмотрелся, спрятал ключ в секретном месте, вышел.

Илэлэк ждал его на крыльце и разговаривал с Синельниковым. Капитан сказал Илэлэку:

– Пойдём.

А Синельникову кратко приказал, чтобы он шёл за ними, потому что будет нужен – и сам пошёл дальше, наискосок и за церковь, потом за лабаз, и там вышел к высокой и крепкой так называемой аманатской избе. Окна в ней были закрыты ставнями, а на крыльце стоял Мешков с ружьём.

– Открывай, – приказал капитан, подавая ключи.

Мешков приставил ружьё к стене, отомкнул замок, капитан открыл дверь. Там, уже прямо в сенях, стояли аманаты – мальчишка-юкагир, по-юкагирски же одетый, а за ним старуха юкагирка. Они смотрели капитану за спину, на стоявшего там Илэлэка. Капитан отступил в сторону, Илэлэк вошёл в сени и дальше, за дверь, в горницу. Мальчишка и старуха быстро прошли следом за ним.

– Синельников! – строго велел капитан. – Иди послушай.

Синельников, перехватив ружьё, вошёл в избу. Дверь закрылась. Капитан сошёл с крыльца, начал похаживать туда-сюда. Мешков стоял вольно, позёвывал.

– Как они тут? – спросил капитан.

– Смирно, – ответил Мешков. – Без нареканий.

Капитан кивнул, опять начал похаживать. И так продолжалось достаточно долго, после чего капитан вдруг остановился и велел Мешкову выпускать. Мешков вошёл в избу, послышались голоса, и солдаты с Илэлэком вышли, а мальчишка и старуха остановились на крыльце. Илэлэк что-то сказал по-юкагирски, мальчишка ответил, и Илэлэк пошёл обратно, а капитан и солдаты за ним. Капитан спросил, о чём был разговор, на что Синельников ответил, что разговор был житейский, семейный. Капитан кивнул, повернулся к Илэлэку и спросил, будет ли он оставаться обедать.

– Не могу, – ответил Илэлэк. – Очень спешу. Как бы те злые люди нам опять не встретились.

– Ладно, – сказал капитан. – Да я так и думал. Никогда ты у нас не остаёшься, всегда спешишь. Но я всё равно уже приготовился. Давай сюда!

И он указал рукой налево, на своё крыльцо. Там, возле крыльца, было уже полно народу – и нижнеколымского, и юкагирского. Капитан и Илэлэк прошли через толпу и вышли к нартам. Нарты были грузовые, крепкие, и на них было много чего.

– Вот видишь, – сказал капитан Илэлэку. – Это я всё тебе заготовил. Это тебе от нашей государыни. – И стал показывать и называть: – Вот это табак, двадцать пачек, а это листья табачные в скрутках. А это бисер, двадцать фунтов. Это котлы медные. Это двойная водка, два ведра. Это четыре топора, это пешня. Видишь, я всё помню, потому что всё было заранее записано. А если бы ты крестился, Илэлэк, мы бы тебе ещё железа дали и, может, даже ружей. Или ещё чего. Почему не крестишься?!

– Нет попа, – ответил Илэлэк. – Ты же не поп, Каптана.

– Ну, – усмехаясь, сказал капитан, – я ради такого случая попа из Анадырска выпишу. Мне это недолго. И тогда ты десять лет платить ясак не будешь. Так наш Тобольский главный поп пообещал, а он своё слово всегда крепко держит. Кто крестился, тот не платит. Да ты спроси у тамошних людей!

– Далеко ездить спрашивать, – ответил Илэлэк. – Пусть лучше будет так, как было раньше.

Капитан подумал и сказал:

– И сынишку твоего я отпущу тогда.

– Нет, пусть лучше ещё немного посидит, – уже в сердцах ответил Илэлэк.

Тогда и капитан в сердцах продолжил:

– Ну, это тебе решать. Да и сидит он хорошо, Степанида его балует. В Якутске букварь заказала. Научится читать, писать, и мы его окрестим, был Валтя, станет Митрофан, поставим вместо тебя, с ним будет легче сговориться!

– А чего со мной сговариваться? – с улыбкой ответил Илэлэк. – Да и я к тому времени давно уже к Остроголовому старику перееду и мешать вам оттуда не стану. А сейчас ты погоди пока.

Тут он оглянулся, увидел Подолчу, своего посыльного, и протянул к нему руку. Подолча подал ему мешок. Мешок был не завязанный, Илэлэк сразу полез в него и вытащил оттуда шкуру – опять конечно же чёрной лисы, – и протянул её капитану. Капитан стоял, не шевелясь, не знал, что делать.