Немые и проклятые - Роберт Уилсон

— Я вам сказала: это не мое дело. И вы, похоже, сами не уверены, убийство это или самоубийство.

Он молча повернулся и пошел к двери.

— Очень умный и чуткий человек этот ваш коллега сеньор Кальдерон, — проговорила она.

— Он хороший человек, — добавил Фалькон. — И счастливый.

— Это редкость среди мужчин, которым за тридцать, — сказала Мэдди.

— Почему вы так говорите?

— У реки я вижу больше мужчин, чем женщин.

— У женщин есть талант не терять связи с миром, — высказал свое убеждение Фалькон. — Им проще разговаривать.

— Это не секрет, — согласилась Мэдди. — Это наш способ жить и выжить. Мужчины, такие, как Марти, например, выходят из игры, пытаясь найти ответы, которых не существует. Они пытаются усложнять и без того сложные вопросы.

Фалькон кивнул и пошел вниз по лестнице. Она стояла наверху, прислонившись к стене и сложив руки на груди.

— И почему же сеньор Кальдерон так счастлив?

— У него скоро свадьба, — не оборачиваясь, ответил Фалькон.

— Вы ее знаете? — спросила Мэдди. — Она хорошая?

— Да, — ответил Фалькон и повернулся к двери.

— Будьте веселей, — сказала она по-английски. — Hastaluego,[7]старший инспектор.

Среда, 24 июля 2002 года

Фалькон прекрасно понял, что она имела в виду. Он в бешенстве шагал обратно к дому Веги и успокоился, только увидев горничную, идущую к улице Канзас-сити. Он догнал ее и спросил, не покупала ли она недавно жидкость для прочистки труб. Нет, никогда. Он спросил, когда она в последний раз мыла пол в кухне. Сеньора Вега панически боялась, что Марио нахватается микробов на грязном полу, и настаивала, чтобы пол мыли трижды в день. Марио уже ушел к Консуэло Хименес, когда она вчера вечером вымыла пол в последний раз. Фалькон как раз подошел к дому Веги и успел увидеть, как отъезжает машина «скорой помощи» с телами супругов. Парадная дверь была открыта. Кальдерон курил в холле. Фелипе и Хорхе кивнули ему, выходя со своими чемоданчиками и сумками для хранения вещественных доказательств. Фалькон вошел и закрыл за ними дверь, выталкивая жару наружу.

— О чем ты ее спрашивал? — начал наступление Кальдерон. Официальный тон как ветром сдуло.

— Я увидел пепел на решетке для барбекю и понял, что Вега жег бумаги. Хотел посмотреть, не запечатлела ли она, как он что-то сжигает, на своих снимках, — сказал Фалькон. — Так оно и оказалось.

— И это все? — спросил Кальдерон тоном одновременно обвиняющим и насмешливым. Фалькон снова разозлился.

— Ты от нее чего-нибудь добился, Эстебан?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты пробыл там не менее получаса, выключив телефон. Я решил, что вы обсуждаете нечто, имеющее большое значение для расследования.

Кальдерон глубоко затянулся сигаретой, со свистом вдохнул дым.

— Она сказала, о чем мы говорили?

— Поднимаясь наверх, я слышал, как вы обсуждали фотографии, — признался Фалькон.

— Они очень хороши, — кивая, серьезно сказал Кальдерон. — Очень талантливая женщина.

— Ты сам назвал ее «папарацци эмоций».

— Это было прежде, чем она рассказала мне о своей работе, — отмахнулся Кальдерон зажатой в пальцах сигаретой. — За фотографиями есть идея, именно она делает их такими, какие они есть.

— Значит, это не попытка перейти с чувствами на «ты»? — спросил Фалькон.

— Очень хорошо, Хавьер. Я это запомню, — сказал Кальдерон. — Что-нибудь еще?

— Поговорим, когда придут отчеты о вскрытии, — сказал Фалькон. — Сегодня вечером я встречу в аэропорту сестру сеньоры Веги и отвезу ее к сеньоре Хименес.

Кальдерон растерянно кивнул, не зная, о ком говорит Фалькон.

— А сейчас побеседую с сеньором Ортегой… Он тоже сосед, — заметил Фалькон, не в силах удержаться от сарказма.

— Я знаю, кто такой сеньор Ортега! — набычился Кальдерон.

Фалькон шагнул к парадной двери. Когда он обернулся, Кальдерон уже затерялся в лабиринте собственных мыслей.

— Я сегодня утром говорил серьезно, Эстебан.

— О чем?

— Я думаю, вы с Инес будете очень счастливы вместе, — сказал Фалькон. — Вы очень друг другу подходите.

— Ты прав, — сказал он. — Подходим. Спасибо.

— Тебе лучше пойти со мной, — сказал Фалькон. — Я запру дверь.

Они вышли из дома и разошлись на подъездной аллее. Фалькон заблокировал ворота с помощью пульта дистанционного управления, который взял в кухне. Увитый плющом вход в дом Ортеги находился слева от дома Веги. Укрывшись в тени плюща, Фалькон наблюдал за Кальдероном. Тот стоял в нерешительности возле машины и, казалось, проверял, нет ли новых сообщений на мобильном. Он направился к дому Крагмэнов, остановился, потоптался на месте, кусая ноготь большого пальца. Фалькон покачал головой, нажал на звонок Ортеги и пробормотал свое имя в домофон. Кальдерон сдался и пошел к машине.

— «Так-то лучше, Эстебан, — сказал Фалькон про себя. — Даже и не думай!»

Запах сточных вод Фалькон почувствовал еще от ворот. Зажужжал домофон, и Фалькон оказался среди такой сильной вони, что его чуть не вырвало. Большие навозные мухи, как тяжелые бомбардировщики, угрожающе носились в воздухе.

Коричневые пятна расползлись по стенам на углу дома. На фасаде зияла большая трещина. В воздухе витал густой, горячий дух разложения. Со стороны дома, выходящей окнами на газон, показался Ортега.

— Я не пользуюсь парадным входом, — сказал Ортега, он сжал руку Фалькона так, что хрустнули кости. — Сами видите, у меня проблема с этой частью дома.

Пабло Ортега очень напоминал свое рукопожатие: он был плотным, непреклонным и ошеломительным. Длинные, густые, абсолютно седые волосы свисали ниже горловины рубашки без воротника. Усы были не менее внушительны, но пожелтели от дыма. Резкие, выразительные морщины, неожиданный слом бровей и — главное — затягивающий, гипнотический взгляд глубоких темно-карих глаз.

— Вы совсем недавно переехали? — спросил Фалькон.

— Девять месяцев назад… а через шесть недель случилась эта дрянь. Две комнаты дома были построены над коллектором, куда сливаются сточные воды из четырех домов вокруг нас. Прежние владельцы надстроили сверху еще две комнаты и за счет дополнительного веса через шесть долбаных недель после того, как я купил у них дом, крышка коллектора треснула, стена просела, и теперь дерьмо из четырех домов сочится из-под пола.

— Ремонт недешево обойдется.

— Мне придется снести эту часть дома, отремонтировать коллектор, укрепить, чтобы он выдерживал дополнительный вес, и построить дом заново, — сказал Ортега. — Мой брат прислал сюда кого-то… подрядчика, кажется. Тот сказал, чтобы я готовился выложить миллионов двадцать или около того. В евро, мать его растак!