Связанные судьбой - Ванесса Фитч

Джон серьезно посмотрел на официальный документ, который держал в руке.

— Этот заказ датирован десятым февраля.

— Значит, второй. Дядя Майк обычно не очень спешил с подобными вещами.

— Мами, ты согласна? — спросила Мэри со своей обаятельной улыбкой, перед которой Бетси не в силах была устоять.

— Милая, о чем ты спрашиваешь?

— О том, чтобы прокатиться на большой машине.

В самом деле, почему не доставить удовольствия детям. Она и сама вдоволь покаталась на пожарных автомобилях, когда была чуть старше близнецов. Джон согласился на это баловство, чтобы отделаться от ее настырных маленьких мартышек.

Остановив дочерей суровым взглядом. Бетси сказала:

— Прежде всего я хочу, чтобы вы обещали вести себя очень и очень хорошо.

Мэри торжественно произнесла:

— Я обещаю.

— И сделай так, чтобы Анжелика и Рози тоже дали обещание.

— Анжелика, Рози! Все в порядке, мами разрешает! — закричала Мэри, стремительно бросившись вниз по лестнице.

Джон покачал головой, оглушенный восторженным криком девчонок.

— С ними не заскучаешь, правда?

Грустная нежность осветила прелестное лицо Бетси.

— Иногда я думаю: лучше бы они родились мальчишками.

— А что будет, когда они станут ходить на свидания?

— Типун тебе на язык.

Бетси остановилась на лестнице, поджидал его. Выбившиеся из прически волнистые пряди спустились ниже плеч, оттеняя ее шелковистую белоснежную кожу, чуть тронутую загаром.

Джона вновь охватило желание. Перед ним была женщина в расцвете своей красоты, а не шестнадцатилетний подросток. Он чувствовал, что готов овладеть ею в это же мгновение. Господи! Где взять сил, чтобы укротить взыгравшую плоть?! Он, как и в том далеком прошлом, почувствовал себя изнемогающим от страсти двадцатилетним юнцом. Его выдающиеся скулы горели. Джона бросало то в жар, то в холод.

Она повела Джона на первый этаж, где раньше располагалась комната ее отца. Бетси постучала разок-другой и, не получив ответа, открыла дверь. Оба они не хотели упоминать, что когда-то это была обитель Пата.

— Сейчас здесь живут вместе Пруди и Рози Ли. Не самый лучший вариант, но ничего другого я пока не придумала.

Комната отличалась необычной яркостью красок. Стены, покрывала на кроватях — все было сочных тонов, чувствовалось, что здесь правила бал неудержимая фантазия юности.

Детство Джона прошло в доме священника в окружении унылых коричневых стен. Из книг разрешалось иметь лишь Библию: отец заставлял читать ее слово в слово каждый вечер, кроме того, носовой платок, который он обязан был аккуратно складывать, и парадное фото отца с матерью, сделанное в день, когда мать крестили по обычаю церкви, к которой принадлежал отец. Вот и все, чем довольствовался мальчик.

Когда же отец нашел у него под матрацем журналы с голыми женщинами, то приказал сыну сжечь их в камине, а остаток ночи Джон провел на коленях на холодном полу, моля у Господа прощения.

Около четырех часов утра, когда зубы стучали от холода, а ноги свела судорога, и все тело одеревенело, Джон поклялся никогда в жизни не просить прощения, чего бы это ему ни стоило. В то время он и не подозревал, как дорога цена прощения, — ею может оказаться будущее человека.

— Тебя что-то тревожит? — спросила Бетси.

Джону, как бы он ни старался, не удавалось хоть что-нибудь скрыть от этих всевидящих голубых глаз. Может быть, проницательность Бетси была одной из причин его сдержанности: Джон долго не осмеливался сказать ей о своей любви. При одной мысли о признании у него замирало сердце.

Джон помедлил с ответом.

— Согласно записи в деле электропроводка устарела к тому времени, когда эти комнаты перестраивали, — бесстрастно ответил он.

— Да. Это было шесть лет назад, в сентябре.

— А печи?

— Чистим каждый год.

— Ванная комната на прежнем месте?

— Конечно. Правда, при перестройке мы добавили еще одну ванную комнату на первом этаже.

— Вы хорошо устроились, — одобрил Джон. — Иногда у меня закрадывалась мысль, что вы покинете Грэнтли.

— Я подумывала о том, чтобы уехать по окончании колледжа. Мне предлагали, между прочим, место советника по вопросам семьи в Сиэтле, когда я получила степень магистра.

— А почему не уехала?

Бетси недоуменно пожала плечами.

— Я вернулась на лето домой, хотела поразмышлять о будущем. Но встретила Стива. Его только что назначили старшим тренером и средней школе Грэнтли, и…

Она передернула плечами.

— И ты влюбилась? — Джон опустил глаза, якобы изучая официальный бланк, и долго не поднимал их.

— Да, я влюбилась.

Чувственное влечение к мужчине, которое она годами подавляла в себе, с новой силой охватило Бетси. Она мечтала ощутить ласку большой ладони, тепло мужского тела, прильнувшего к ней в самый темный непроглядный час ночи, встретить нежную улыбку в конце трудного дня.

Припомнилась ей улыбка Стива, но теперь перед ней возникало страдальческое тонкое лицо Джона. Бетси хотелось упасть в его объятия и прижаться щекой к сильному плечу.

Одиночество, незащищенность, усиливающееся желание обрести в Джоне жизненную опору — вот что неотступно преследовала Бетси. Она не видела в своих грезах ничего личного, присущего только ей. Просто таков закон жизни…

— Ты обнаружил еще какие-нибудь упущения?

Бетси говорила деловым тоном, старательно избегая доверительной интонации. Наступило холодное молчание.

— Тебе нужно на окнах спален наклеить списки, сколько детей находится в каждой комнате. Я удивлен, как женщина, выросшая в семье пожарника, не знает таких элементарных вещей.

Он повернулся и быстро покинул комнату, прежде чем Бетси могла произнести хоть слово в свое оправдание.

Запыленный пикап с орущими от радости подростками показался в конце аллеи как раз в тот момент, когда Джон вслед за Бетси вышел из дома Шепардов. Совсем юная женщина с округлившимся животиком тащила пачку учебников под мышкой.

— Я получила лучшую оценку по алгебре, — торжествующе закричала она издалека, увидев Бетси, стоящую рядом с Джоном у дорожки.

— Невероятно! Это событие надо отметить.

— По двойной порции бананового мороженого у Гроулера? — спросила виновница будущего пиршества.

— Договорились. Но только не посыпать шоколадными крошками, помнишь? Малышки не любят шоколад.

— Да, я чуть не забыла.

Пруди обернулась к Джону, прежде чем Бетси успела ее представить, и протянула руку.