Кто ты, Гертруда? - Лиза Ахси

– По Гамбургскому счету, говоришь, – она как будто не заметила последней фразы Эл и продолжила их разговор, – А почему, ты, назвалась Гертрудой?

– Первое, что пришло в голову, когда надо было знакомиться с этими ребятами.

– Да, это сразу видно, что вы не вместе.

– Здорово.

– Но почему Гертруда? – повторила свой вопрос гадалка, – вот я Гертруда, потому что меня родители так назвали, они Wolgadeutsche, из поволжских немцев. Правда после депортации в 1941 году, стали бояться всего на свете, и внушать мне, что имя мое означает Героиня труда. Мои далекие предки родом из Нивелля, что в Бельгии.

– Знаю, об этом кое-что, – Эл изумило это совпадение.

Теперь и лицо гадалки выражало удивление. Эл понравился произведенный эффект и она продолжила.

– Я хотела принять католичество, и выбрала себе именно Гертруду Нивелльскую, в покровительницы, но не сложилось, а вот теплота и даже любовь к ней остались.

– Значит наша встреча, это ее старания, скажем ей спасибо!

– Спасибо!

– Так ты – нехристь?

– Смешно, Вы, сказали точно, как моя бабушка, – ответила Эл, доставая из-за пазухи маленький золотой крестик, на золотой же цепочке.

– Православная, понятно.

– Гертруда, а как, Вы, здесь оказались?

– В девяностые годы, после распада СССР, когда началось переселенческое движение в Германию, я тоже попыталась уехать, но не в Германию, я хотела вернуться на родину, в Бельгию, не получилось. Моя историческая родина, богатая страна Бенилюкса мной не заинтересовалась.

– «Пустите Дуньку в Европу?», – съязвила Эл и осеклась, ее шутка была не уместна. Похоже, теперь была очередь «душевного стриптиза» бабы Гертруды.

– Да-да, что-то вроде, – она ненадолго замолчала, как будто, что-то вспоминая, – ну, а уже из Казахстана, я с семьей переехала сюда, к одной дальней родственнице, потом дочь с мужем, все-таки эмигрировали в Германию, а нам с дедом, оставили внука, «на первое время». Ричард, мой внук вырос и не захотел уезжать к родителям, но переехал от нас. Сначала поступил в институт в Москве, окончил его, а потом захотел жить на берегу моря. Романтик, художник, хотя и не лишен прагматизма, открыл свой ресторан на побережье. У меня незаурядный внук. Я не всегда понимаю его, не всегда согласна с ним, но безумно его люблю и люблю наши споры, когда он приезжает навестить меня.

Она помолчала.

– Потом схоронили деда, и теперь мы с Гансом вдвоем остались. После смерти деда, я продолжила заниматься пчелами, так и живем. Я для чего тебе это все рассказываю. Жизнь длинная и разная. Научишься ценить каждый день, и получать удовольствие от всего, что новый день тебе несет, станешь счастливым человеком.

– А если каждый новый день несет одни проблемы и неприятности? Как им радоваться?

– Знаешь, если представить, что на самом верху башни, про которую мы с тобой говорили, находится, предположим, «Рай», то понятно, что быстрее туда поднимется тот, кто светел, понимаешь?

– Конечно, понимаю, «Рад бы в рай, да грехи не пускают»! Но тогда получается, что грешить я стала с младенчества, а к старшим классам школы, сравнялась по степени злодейства с Гитлером!

– Почему?

– Потому что то, что свалилось на меня потом, похоже на одно большое наказание, а вот за что такое «счастье», я до сих пор не понимаю. Ваша аллегория «про башню» понятна мне лишь отчасти. Получается, что кто-то с детства карабкается на верх, как через тернии к звездам, а кто-то взлетает все выше и выше, особо не напрягаясь, обвешанный родственниками, поддержкой, и всяческими материальными благами. Где же тогда равенство возможностей, которое дается нам всем от Бога?

– Равенство возможностей, действительно, у всех одинаковое, а вот задачи перед каждым свои поставлены. При всей схожести сценариев жизни, у каждого свой путь, свой и неповторимый, как снежинки, как рисунки на подушечках пальцев, понимаешь?

Эл молчала, переваривая слова бабы Гертруды, мысленно примеряя сказанное на себя.

– Это мне понятно, сколько раз я слышала, от людей, которые, почти меня не знали «Везет тебе!». Это мне везет?! «Пройдите мой путь, в моих сандалиях», а потом поговорим, будете ли вы согласны на «мое везение» в этих мелочах, за ту цену, что я заплатила в большем?

– Хорошее высказывание про сандалии, твое?

– Нет, не помню автора.

– Так почему бы тебе не применить его не в отношении себя, а в отношении людей, чьи жизни вызывают у тебя зависть? Откуда ты можешь знать, какую цену платят они, за то, что со стороны, кажется, порханьем бабочки?

– Возможно, Вы, правы. Но мне сейчас, кажется, что запутанней пути, чем у меня, не существует. И при всех «равных возможностях», у Бога есть «любимчики».

– Да, нет же.

– Есть, есть. У моего отца, был довольно долгий период депрессии, перед тем, как он заболел. Он стал мрачным, а его юмор почернел. Мне запомнился один, особенно любимый им анекдот, из того времени:

«Сидел как-то несчастный человек и думал о превратностях своей судьбы, о тяжести своей ноши, и в отчаянии, он посмотрел на небо и взмолился: “Господи! Ну, почему ты посылаешь все эти проблемы на мою голову? Почему другим ты помогаешь, а мне нет? За что мне все это, Господи?” И Бог ему отвечает: “Ну, не нравишься ты мне!”».

Баба Гертруда не засмеялась, а тяжело вздохнула.

– Мы с тобой, девочка, похожи. Не безбожники, но верующие «чисто теоретически», как сказали бы сейчас.

– Я возможно, так и верю, как-то по-своему, хотя и не по всем правилам, что ли. А Вы, кажетесь примером благодетели и набожности.

– Вот именно кажусь, да и ты веришь, а не веруешь, – взгляд гадалки был пытливым, но теплым.

– Только слова.

– Слова, говорящие о многом. Так сложилась история России, что двадцатый век стал веком отрицания Бога, для нашей страны. А как бы по-другому, «вожди революции» смогли поднять верующего человека на братоубийственную войну, например? И как низвергнуть монархию, если Николай II Всероссийский Император и помазанник Божий? А если Бога нет, то и император, всего лишь человек, и заповеди не указ, к чему тогда лишние церемонии? Правда, написанный позднее, Моральный кодекс строителей коммунизма, был, как родной брат Нагорной проповеди Христа. Все в жизни не однозначно, понимаешь?

– Нет.

– Мне кажется, что цели у коммунистических реформаторов были благие, хотя и утопичные. Они хотели, чтобы всем жилось хорошо, а не только «избранным». Хотели доказать, что жизнь не лотерея, и в руках человеческих, сделать жизнь счастливой для всех, и та голытьба, которая пошла за Лениным, была отнюдь не стадом, которому все равно, куда и за кем идти. Людей вдохновила Идея, и поскольку им нечего было терять «кроме своих цепей», они стояли до победного конца. Ведь и до 1917 года были попытки свергнуть самодержавие, вспомни восстание декабристов. Офицеры, цвет нации, победители войны с Наполеоном, люди с обостренным чувством справедливости, отдали свои жизни за попытку упразднения самодержавия и отмену крепостного права. И только в 1861 году, спустя тридцать шесть лет, провели крестьянскую реформу в России, упразднившую, наконец, это чудовищное, крепостное право.