Дом шалунов - Лидия Чарская

– Надо ему достать новый парик без дырки! – радостно воскликнул Вова так громко, что Кар-Кар испуганно поднял на него глаза.

– Владимир Баринов! Ты глуп, как тулуп! – сострил Витик Зон, делая забавную гримасу в сторону Вовы.

– Виктор Зон, вы забылись! Грубостей нельзя говорить! – дернул его за куртку Антоша Горский.

– Бедненький, какой он синий! Ему ужасно холодно! – произнес Миша Своин, самый маленький пансионер, указывая глазами на Кар-Кара.

– Где бы раздобыть ему парик, а? – произнес Бобка Ящуйко, мигая по привычке своими беловатыми ресницами.

– Надо ему купить парик или даже не купить, а собрать денег на покупку. Деньги положить на столе в комнате Кар-Кара, и пусть Зон – он один еще пока умеет писать по-немецки – напишет: «Кар-Кар, купите себе, пожалуйста, новый парик. Деньги эти вам принес орел с неба».

Все это Павлик Стоянов проговорил скоро-скоро, захлебываясь, боясь, чтобы ему не помешали закончить.

– Да, но откуда достать денег?

Мальчики переглянулись и все, как по команде, полезли в карманы. У «царевича» нашлась всего копейка, у близнецов Тото и Ноно – по две, у Павлика вместо денег – свисток, у Коти – краюшка хлеба, у Бобки – кусок сахару и старое стальное перо, у Арси – перочинный нож, три копейки и мертвая лягушка, у Вовы Баринова – четыре майских жука и крошечный слепой, но живой мышонок. У остальных все богатство состояло: у кого – из одной копейки, у кого – из двух.

– Дело плохо, – произнес Алек, собрав все медные монеты, оказавшиеся в наличии. – Всего восемь копеек и одна полушка[19]. На это парика не купишь.

– Этого, верно, не хватит! – уныло подтвердили мальчики и поникли головами.

Печальное настроение охватило ребятишек. Рыцари притихли. Вдруг Павлик кинул взгляд на дорогу, которая вилась прихотливой змеей мимо Дубков. По дороге шел мужик с двумя мешками за спиной.

– Это торговец, он продает что-то! – произнес Вова.

Котя тоже выглянул в окно беседки и заявил в свою очередь:

– Это старьевщик, он покупает старые вещи… Ему можно продать что-либо и на вырученные деньги купить нашему немцу новую голову.

– Верно! Верно! – закричали мальчики снова так громко, что Карл Карлович от испуга выронил газету.

– Что у вас опять? – спросил он, предчувствуя новую шалость своей буйной маленькой команды.

– Ничего, Карл Карлович, – проговорил Витик по-немецки, – только господин директор присылал за вами…

– А, директор! – Кар-Кар подхватил газету и выбежал из беседки по направлению к дому – искать директора.

Искал он его довольно долго, а когда вернулся, не найдя, то так и присел от неожиданности и испуга: мальчики были в одних сорочках. Курточки их исчезли неизвестно куда. То есть, собственно, не исчезли, а перешли в огромный мешок старьевщика. Вместо них в кулаке Алека были зажаты три засаленные рублевые бумажки и сорок копеек медью и серебром. А самого старьевщика и след простыл. Его как не бывало.

– Где ваше платье, несчастные? – воскликнул обезумевший от испуга Вейс.

Витик Зон, в одной рубашонке, выступил вперед и сокрушенно заговорил:

– Ах, добрейший Карл Карлович, с нами случилось несчастье. Мы хотели играть в индейцев и разделись. Налетел ветер, сорвал наше платье и унес в реку… Вы видите, оно плывет, Карл Карлович… Вон там, вдали, белеет…

Кар-Кар поднял было глаза, но тут с ним случилось несчастье: очки не удержались на носу и упали. Теперь, без очков, Кар-Кар уже ничего не видел: ни реки, ни будто бы белевших на ней курток, ни той точки, которая поспешно двигалась по дороге, унося мешок, наполненный куртками мальчиков.

Карл Карлович, впрочем, сразу догадался, что мальчики придумали какую-нибудь шалость, и был в отчаянии. В не меньшем отчаянии был месье Шарль, который как раз пришел в это время в беседку. Но больше всех переживал директор.

Стали допрашивать мальчиков по очереди, но они давали такие разноречивые и сбивчивые ответы, что ничего нельзя было понять. Один говорил про ветер, другой про индейцев и так далее. И директор и оба воспитателя догадались, что все это мальчики выдумали, что тут кроется какая-то шалость. Но куда именно делось платье мальчиков, они так и не добились.

Тогда директор со своими помощниками стали держать совет, как проучить шалунов, а пока решили одеть всех в старые, грубого холста, простые картузы.

Но рыцари не унывали. Правда, холщевые картузы были очень некрасивы и неудобны, но сердца шалунов были полны счастьем. На ночном столике Карла Карловича лежал конверт; в конверте – записка и деньги, ровно три рубля сорок копеек, полученные от старьевщика. В записке измененным до неузнаваемости почерком Витика было выведено по-немецки: «Пожалуйста, купите себе новый парик. Эти деньги вам принес орел с неба».

– Рыцари, слушайте! Я придумал славную штучку. Сегодня воскресенье, и можно позабавиться вволю. Я выдумал нечто ужасно смешное!

И Витик Зон, сказав все это, с грохотом плюхнулся на стул, где в ожидании самовара сидели за чайным столом остальные рыцари во главе с Алеком.

– Что ты придумал, Витик? Что? – так и посыпались на него вопросы со всех сторон.

Даже «царь» не утерпел и полюбопытствовал, как самый обыкновенный смертный:

– Что ты опять придумал, Витик?

– Имейте терпение. Сейчас скажу. Я очень устал! Ах, ужасно! – ответил с неистовым хохотом шалун. – У меня был сегодня урок…

– Как урок? В воскресенье? Что ты такое мелешь, Витик?

– Ах, какие вы все глупые!.. Извините, Алек, это замечание вас не касается! – самым серьезным образом обратился он в сторону Алека Хорвадзе и поклонился ему так низко, что ударился головой о стол, разлил сливочник на чистую скатерть и залил сливками сухарницу со сладкими воскресными крендельками.

– Извини, мой лоб, что я тебя ударил! – обратился он к самому себе под хохот товарищей и тут же прибавил, обращаясь ко всем остальным:

– Слушайте все: вы знаете, что Кар-Кар по-русски ни бе ни ме, то есть ровно ничего не знает, ничего не понимает. Но вот ему вздумалось обрадовать и потешить Макаку и заговорить с ним по-русски. Он обратился ко мне, чтоб я ему сказал, как надо говорить: «С добрым утром», «Как вы спали?», «Дай вам Бог всего хорошего».

Тут я решил устроить ему «штучку» и сказал, что по-русски не говорят «С добрым утром», а говорят «Принесите нам самовар», и что вместо «Как вы спали?» надо говорить…

– Как? Как? – заволновались мальчики.

– Тсс! Кар-Кар идет! – предупредил Витик.

Все разом стихло. Мальчики поднялись со своих мест и отвесили молчаливый поклон немцу. Один Витик сказал за всех: