Три недели с леди Икс - Элоиза Джеймс

– Нет.

Индия насупилась:

– Что? Но почему?

– Она провела три дня в повозке с пивом по пути в Лондон. И я не позволю, чтобы она когда-либо вновь ощутила себя брошенной или покинутой. Она остается со мной.

Индия похолодела, вообразив себе это путешествие. Боже, что пережила малышка!..

– Бог знает, что могло с ней случиться за это время! – вырвалось у нее.

– Уж кто-кто, а я это прекрасно понимаю!

– Я искренне сожалею о злоключениях, выпавших на долю вашей воспитанницы, но я обязана уведомить вас, что даже если леди Рейнзфорд и закроет глаза на обстоятельства вашего рождения, она ни за что не отдаст вам в жены дочь, если у нее возникнет хоть малейшее подозрение, что Роуз – ваш ребенок. А оно возникнет, уж будьте уверены!

– У моей воспитанницы совсем светлые волосы. – Дотри скрестил на груди руки. – А я, как видите, брюнет. И вообще, у девочки нет со мной ни малейшего сходства.

Индия невольно прониклась сочувствием к этому человеку.

– Дело в ее манерах, – объяснила она. – Полагаю, не погрешу против истины, если скажу, что вы с ней совершенно одинаково смотрите на этот мир.

– И как мы смотрим на него, позвольте поинтересоваться?

– Словно с высоты невидимого трона.

Дотри все еще злился, но в отличие от нее не считал должным сдерживаться.

– Если дело лишь в этом и матушка Летиции мне откажет – что ж, подыщу себе другую жену! Права пословица: в море полным-полно рыбы!

– Времени подыскивать другую невесту у вас нет, – с непоколебимой прямотой отвечала Индия. – Вы должны жениться на Летиции прежде, чем все поймут, насколько ваша воспитанница походит на вас. А как только сплетня о Роуз станет передаваться в обществе из уст в уста, не видать вам вовсе никакой жены как своих ушей! Таково мое мнение. Так что предлагаю вам, не откладывая дела в долгий ящик, оформить наше трудовое соглашение.

Торн отказывался верить собственным ушам. Прежде он мысленно обозвал Ксенобию дьяволицей. Эпитеты, которые приходили ему на ум сейчас, были куда более грубыми!

– Уж не намерены ли вы составить мне компанию и на время моего медового месяца? – спросил Торн. – И позволено ли мне будет ложиться с супругой в постель, не получив предварительно от вас инструкций?

Провалиться ему на этом самом месте, если на потрясающих губах этой стервы не появилась ехидная усмешка! Он тотчас вспомнил о том, как она указала ему на его «недостаток» в области интимных частей тела…

– Естественно, я пожелаю вам всяческих успехов на этом поприще, – елейным голоском пропела Индия.

Но как только с губ его готовы были сорваться слова поистине чудовищные, к нему подскочила Роуз и схватила его за руку:

– А мы посмотрим твой новый дом?

Дотри счастлив был бы делом доказать этой дьяволице, каких успехов он способен достичь «на этом поприще»! Но он лишь скрипнул зубами и вновь достал из кармана ключ, переданный ему агентом по недвижимости.

– А здесь кто-нибудь жил после смерти лорда Джаппа? – спросила леди Ксенобия так спокойно, словно и не бушевали здесь только что все эти страсти.

– Нет, – хмуро отвечал Торн, с горечью констатируя, что пикировка с этой фурией каким-то непостижимым образом вновь заставила его естество приготовиться к бою – и сокрушаясь, что он позабыл сюртук в экипаже. История, увы, повторялась… – Я приобрел этот дом вкупе со всем его содержимым. Надеюсь, что с мебели достаточно будет смахнуть пыль.

– Да уж, полагаю, за полгода ее скопилось порядком, – объявила подоспевшая Аделаида.

Дубовая дверь была огромной и очень тяжелой, с неподатливыми петлями. Торн приналег на нее плечом. И вот она распахнулась с противным надсадным скрипом. На входящих пахнуло давней затхлостью. И вот они ступили на порог, в холл, впервые за долгое время увидевший свет дня.

В следующее же мгновение Торн подхватил на руки свою воспитанницу и бросился прочь из дома, прикрывая ладонью глаза ребенка.

Граф Джапп украсил холл статуями.

Статуями нагих людей.

Притом совокупляющихся…

Индии прежде не доводилось видеть совокупления (она не вполне уверена была, что тут уместно именно это существительное… и даже сомневалась, что это именно существительное), но она достаточно смыслила в жизни, чтобы понять: статуи изображали различные вариации именно этого пресловутого действия. Прямо напротив входной двери, например, располагалась скульптурная группа, состоящая из двух женщин и одного мужчины. Тела их были так причудливо переплетены, что трудно было понять, кому из них принадлежит та или иная конечность. Более того, они изображались стоящими, а вовсе не лежащими, и постели тут не было и в помине…

– Весьма экстравагантно, – задумчиво молвила Аделаида, обмахиваясь веером. – Я почти жалею, что в свое время матушка не позволила мне потанцевать с Джаппом. Жаль, что никто не спросил графа, не с натуры ли ваял скульптор свои творения?

Она рассматривала горизонтальную композицию, изображающую двоих мужчин, изваянных из одного куска мрамора.

– Все эти люди ничуть не похожи на англичан, – сказала Индия, втайне гордясь тем, что умудрилась заметить особенности лиц персонажей.

– Возможно, это греки, – сказала Аделаида. Она любовалась бронзовой статуей. – А знаешь, вот это, возможно, работа самого Челлини.

Индия понятия не имела, кто такой этот Челлини. И сомневалась, можно ли назвать «статуей» изображение нескольких персонажей. Или это уже «композиция»?

Она подошла к Аделаиде, пристально рассматривающей статую сзади. Ноги обнаженного мужчины были на удивление волосатыми. А еще у него был хвост…

Индия сморщила носик:

– И это называется мужчиной?

– Не будь ханжой, дорогая! Ничего не может быть хуже английской леди, не ценящей искусство, особенно если это коллекционная бронза, датируемая, возможно, началом шестнадцатого века! А судя по копытцам и хвосту, перед нами сатир.

– Что такое сатир?

– Полумужчина-полукозел, существо из греческой мифологии. В свое время гувернантка не слишком заостряла мое юное внимание на сатирах, ведь они такие… шалунишки! – Достав из ридикюля монокль, Аделаида принялась рассматривать постамент. – О да, очень похоже на клеймо Челлини!

У козлоногого существа была необычайно красивая мускулистая спина – такой не бывает у англичан, подумала Индия. И пусть для леди это не совсем прилично, но она залюбовалась его ягодицами, весьма красиво очерченными. И тоже очень мускулистыми…

– Бенвенуто Челлини – один из известнейших итальянских скульпторов эпохи Возрождения, – сказала Аделаида. – Мой муж в свое время приобрел за бешеные деньги серебряный поднос с изображением Нептуна. Обнаженного, естественно, – так что даже в присутствии друзей пользоваться им было рискованно… – Она мечтательно вздохнула.