Переводы с языка дельфинов - Юлия Миронова
Шрифт:
Интервал:
Потом Алина только молчала, но жадно впитывала все, что здесь говорили. К концу занятия она стала понимать, что явно зря она полезла со своими идеями. Сначала нужно попробовать то, что уже проверено другими. Но пока ничего принципиально нового, по сравнению с тем, что уже она успела прочитать в интернете, она не услышала. Самый главный вопрос, который интересовал ее: как вылечить Вову? — здесь даже не звучал. Использовались такие слова, как «социализировать», «адаптировать». Женщины интересовались, женятся ли аутисты, поступают ли в высшие учебные заведения, берут ли их на работу. Казалось, они совсем смирились с тем фактом, что их дети всегда будут не такие, как другие люди. Всегда особые.
Если Алина в связи с Вовиной болезнью была вся в делах и каждый день находила чем заняться, то у Семена с каждым днем дела шли все хуже. Первое время он еще суетился, пытаясь как-то вернуть свои права на патент, но постепенно понял, что так или иначе придется двигаться дальше. Его финансовая состоятельность резко пошатнулась, но даже не это выводило его из себя. Оказалось, что стабильность, которую он с таким трудом и усердием выстроил для себя, была мнимой. До сих пор все, чего он хотел, к чему стремился, само давалось ему в руки. Деньги, квартира, Алина — все было как в сказке! Хотя на самом деле это был точно продуманный план, над которым пришлось поработать. Но вдруг в один момент все стало рассыпаться как карточный домик. И проклятый женьшень был здесь не единственной деталью.
Семен вспомнил: жизнь стала меняться с рождением сына. Да-да, как только Алина родила Вову, привычное существование Семена сразу изменилось, наступило что-то неприятное. Жизнь после рождения ребенка он рисовал себе в радужных красках. В его представлении они с Алиной, нарядные и веселые, живут прежней вольготной жизнью, ходят по театрам и выставкам, ужинают в ресторане, отдыхают в Европе или на островах. А за ребенком присматривает няня. По правде говоря, все сложилось как раз правильно: Алина хорошо справлялась с новой ролью, матерью она оказалась хорошей, но Семену уже тогда не понравилось, что ребенок прочно занял его место возле обожаемой Алины.
Прежде всего крест в их отношениях с женой был поставлен грудным вскармливанием. Семен пытался намекнуть, что не считает кормление ребенка матерью обязательным, но тут Алина встала на дыбы. В конце концов, материнский инстинкт никто не отменял и уж что-что, а грудное молоко для родного ребенка она жалеть не собиралась. Наряду с этим отпали вечерние мероприятия с фуршетами, так как Алина ничего не могла на них есть и практически не пила. В результате Вова был упитан и розовощек, а Алина грустила целыми днями.
Семен все чаще пропадал на работе.
И конечно, Зубова раздражало практически полное отсутствие секса. Справедливости ради надо заметить, что Алина никогда не была особо страстной, но Семен списывал это на неопытность и природную скромность. Но тем не менее ждал, что вот-вот в жене проснется ее женская сущность и тогда они смогут насладиться друг другом по-настоящему. Он слышал, что после родов женщина расцветает и созревает для самых ярких интимных отношений. Он ждал чуда. Но после рождения ребенка сексуальная жизнь прекратилась совсем. Алина не подавала никаких признаков желания и мужу уступала редко и неохотно. Первые полгода после рождения ребенка он вообще не знал, что делать. Никто, кроме Алины, ему абсолютно не был нужен, так что о других женщинах и речи быть не могло. Пачка непристойных журналов в ванной комнате — все, что ему оставалось.
Семену было стыдно признаться даже самому себе, но он чувствовал нарастающее раздражение на сына. Еще более ужасным казалось то, что он не испытывал особой любви к ребенку. Может, потому, что он никогда не сталкивался с маленькими детьми — у него не было ни братьев, ни сестер, он не знал, с какого боку подойти к Вовиной кроватке. Ему было странно и непонятно происходящее, но он ничего не мог с этим поделать. Казалось, что сын перечеркнул то теплое и нежное, что было между ним и Алиной.
В эти последние недели он вообще не знал, как вести себя и что делать. Мало ему проблем на работе, так и дома его никто не ждет с утешением и пониманием. Алина отстранилась от него, она, словно наседка, отдавала и силы и время заботе о ребенке. Семен понимал желание Алины найти оптимальный выход из ситуации, не упустить время. Она занималась сыном целыми днями. Но он-то понял, что это конец, еще в кабинете Юшкевич. Пару дней он понаблюдал за попытками Алины пробудить Вову, даже помог ей с видеороликами и игрой в мячик. Но в глубине души он лелеял надежду, что однажды Алине это надоест и она согласится отдать Вовку в интернат. Вот тогда их жизнь снова засверкает и удастся вернуть утраченную свежесть отношений.
Чтобы совсем не заскучать в роли счастливого папочки, Семен почти каждую неделю отправлялся в бар с Салимом. С Салимом они легко ладили с самого детства — их семьи жили неподалеку. Хитрый и пронырливый татарин привлекал его решительностью и свободным отношением к чему бы то ни было, на все проблемы у него находились одни и те же слова: «Не парься!» Салиму все было просто, все понятно. Втайне Семен разделял его взгляды и немного завидовал, но внешне старался демонстрировать приверженность другим принципам.
В этот вечер, после работы, Семен домой не поехал. Он свернул на небольшую улочку, отходящую от Большого проспекта Петроградской стороны, в магазинчик из торговой сети, принадлежащей родне Салима. Магазины они держали всей большой семьей, и работали там тоже только родственники.
Семен потянул на себя тугую дверь и спустился в маленький подвальчик. Пол был грязный, истоптанный, что было немудрено при таком столпотворении. В проволочных корзинах были навалены пакеты самых простых дешевых продуктов. Жена Салима сидела за кассой, а его мать пыталась протереть участки пола, свободные от ног покупателей. Салим собственной персоной, в потертых штанах и видавшей виды куртке, стоял на входе, смазывая петли шкафчиков, в которых покупатели могли оставлять сумки и пакеты. Он не гнушался никакой работы, считал семейный бизнес кормильцем, а тут черной работы не бывает. Он сам менял двери, чинил кассу, даже мыл пол, если кроме него это некому было сделать.
Закончив со шкафчиками, Салим ушел в подсобку и вернулся другим человеком. Хорошие джинсы, свитер, начищенные ботинки. С возрастом Салим стал весьма импозантным мужчиной. Его татарская внешность только добавляла ему шарма. Барышни всех возрастов так и липли к нему. Салим не чурался получать удовольствие с любительницами случайного секса и частенько поучал Семена: «Ну что ты киснешь? Забудь ты на пару часов о своей Алине-богине. Вон сколько девочек-лапочек! И все они будут счастливы доставить тебе удовольствие». Семен отмахивался: «Да ну, зачем мне эти дешевые шлюхи!» Салим хмыкал: «Чего ж, дешевые. Возьми дорогую! Нет? Да ты совсем под каблуком у бабы». Семен старался замять тему. Не нужен ему никто, у него жена красавица. Просто у них временный разлад.
Сегодня друзья поехали в ближайший бар на Малом проспекте и расположились на небольшой уютной веранде. Вечера стали совсем теплыми, первые нежные листья мягко шелестели над головой, музыка, которая обычно гремела на весь зал и мешала разговаривать, была едва слышна. И Семен решился поделиться с другом горестями.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!