Маннергейм - Леонид Власов

27 октября 1904 года поезд с суточным опозданием прибыл в Харбин. Комендант станции сообщил подполковнику Маннергейму, что его лошади прибудут не ранее 7 ноября, таким образом у Густава в запасе оставалось около десяти дней. Барон дает телеграмму Елизавете Шуваловой, в которой просит встретить его во Владивостоке, куда он приехал 31 октября. Графиня освобождается от работы, приезжает в город и снимает номер в дорогой гостинице, где проводит два дня наедине с Маннергеймом. 3 ноября Густав возвращается в серый Харбин с его грязным вокзалом, где у военного коменданта станции пришлось забронировать место в вагоне поезда, идущего в Мукден.

В вокзальном ресторане Густав встретил своего родственника и друга ротмистра Владимира Звегинцева, адъютанта генерала Жилинского. Тот сообщил, что полк Маннергейма входит в 17-й армейский корпус 3-й армии, командовать которой скоро будет генерал Каульбарс.

И вот поезд на Мукден, в котором было только два пассажирских вагона, остальные «теплушки», подают к перрону.

За генералом и офицерами, которые скромно начали входить в вагоны, впорхнула большая группа женщин, весьма вульгарно одетых. Было странно, как эти кокотки получили билеты на поезд в город, который был объявлен прифронтовым.

После заунывного сигнала горна поезд медленно тронулся, набирая обороты, оставляя позади огромные поля, голые желто-серые степи. В вагонах было грязно и очень душно. За окнами мелькали станции с флагами Красного Креста.

И опять, к своему удивлению, Густав заметил на вокзале и платформе станции Телин очень много хорошеньких женщин, в профессии которых нельзя было усомниться. Позднее офицеры полка рассказали ему, что эти «бабочки» были из «Пансионата мисс Мод», который «родился» в портовом городе Инкоу, откуда «размножился» на Харбин, Мукден и Телин. Вообще, как впоследствии установил Густав, дефицита в «живом товаре» здесь не было.

Рано утром 9 ноября 1904 года поезд прибыл в Мукден. От коменданта вокзала подполковник Маннергейм узнал, где находятся его денщик и лошади. Они несколько дней были в одной казачьей сотне. Комендант выделил Густаву для багажа двухколесную арбу и четверку лошадей. «Я отправился в часть, которая размещалась в 21 километре к югу от Мукдена, сев на Талисмана, — писал Маннергейм, — а двое моих солдат ехали на Брудасе и Арбузе. Ехали на рысях, чтобы до наступления темноты быть в штабе 17-го корпуса». Затем Густав с солдатами-проводниками направился в 52-й Нежинский драгунский полк. «Командир принял меня дружелюбно и представил присутствующим офицерам, среди которых был полковник Сергей Ванновский, мой товарищ по кавалерийской школе. Скоро пришел ротмистр Дараган, командир 2-го эскадрона, с которым мы направились в эскадрон».

21 ноября 1904 года подполковника Маннергейма принял командир корпуса генерал Бильдерлинг, который вспомнил своего бывшего «николаевца». Генерал расцеловал барона и около получаса беседовал с ним. Уже до этой встречи Густав знал, что 51-й и 52-й драгунские полки, составляющие бригаду, не участвуют в боях, потому что командиру бригады генералу Степанову командование боится ставить самостоятельные задачи.

Однако, отправляясь в Маньчжурию, подполковник Маннергейм хотел приобрести боевой опыт, но, к сожалению, штатной должности не оказалось, и пришлось ему сидеть в резерве до 8 января 1905 года, когда был подписан приказ о назначении подполковника Маннергейма помощником командира полка по строевой части.

В своем дневнике Густав образно писал: «Жизнь крайне однообразна. Газеты получаем крайне нерегулярно, полное отсутствие книг… Жизнь в нашей фанзе начинается поздно… беспорядок царит до 12 часов… Я обычно пытаюсь избежать утреннего беспорядка и выезжаю сразу на верховую прогулку… День оканчивается ужином в восемь часов, который продолжается до поздней ночи как громкоголосая общая вечеринка».

Дальше Маннергейм пишет: «Чтобы хоть немного разобраться в делах, я решил использовать все возможности для того, чтобы увидеть войну с другой стороны, чем та, с которой я познакомился в полку. Первой моей инициативой в этом направлении была поездка в дивизию донских казаков…» Казаки несли патрульную службу на русской линии сторожевого охранения. Здесь Густав узнал, что генерал Мищенко с шестью казачьими полками собирается отправиться в тыл к японцам. Маннергейм упросил командира Кавказской казачьей бригады генерала князя Орбелиани включить его в качестве добровольца в одну из двух сотен, которые направлялись на юг. По дороге он присоединился к отряду полковника Плаутина, которого знал по Николаевскому кавалерийскому училищу. В 18 часов они прибыли в Сыфантай, где была ставка Ляохейского отряда генерал-майора Коссаговского, чьи позиции были выдвинуты далеко на юго-запад. Здесь, в штабе, Маннергейм познакомился с подполковником князем Георгием Тумановым, который предложил ему возглавить полусотню казаков Терско-Кубанского полка и произвести разведку двух деревень. Развернувшись в цепь, казаки двинулись к первой деревне, где японцы встретили их сильным огнем. Пришлось укрыться за пригорком и вернуться обратно. Дальше двигаться было нельзя. Впереди находились вражеские позиции.

15 декабря 1904 года подполковник Маннергейм встретился с командиром Урало-Забайкальской дивизии генерал-адъютантом Мищенко, от которого узнал о подготовке кавалерийской операции в районе порта Инкоу.

После падения Порт-Артура освободилась осаждавшая крепость 3-я японская армия. Желая опередить японцев и задержать их прибытие на главный театр военных действий, главнокомандующий генерал Куропаткин принял решение о кавалерийском рейде на город Инкоу. Начиная с 9 декабря 1904 года в район селения Сыфантай начали подходить части, назначенные в рейд, сосредоточиваясь на юго-западной окраине селения.

В своих «Мемуарах» Маннергейм писал: «В период с 25 декабря 1904 года по 8 января 1905 года я в качестве командира двух отдельных эскадронов принял участие в кавалерийской операции, которую проводил генерал Мищенко силами 77 эскадронов. Целью операции было прорваться на побережье, захватить японский порт Инкоу с кораблями и, взорвав мост, оборвать железнодорожную связь между Порт-Артуром и Мукденом… Важная наступательная операция протекала очень вяло. Мищенко придерживал основные силы для подавления незначительных укреплений противника, вместо того чтобы направлять туда небольшие войсковые подразделения, а крупные кавалерийские части бросить против Инкоу».

Дивизион подполковника Маннергейма двигался к Инкоу в составе сводной драгунской дивизии, которой командовал генерал-майор Александр Самсонов, впоследствии вошедший в историю Первой мировой войны как виновник гибели 2-й русской армии в августе 1914 года. Этот умный и честный человек, застрелившись, взял на себя тогда мужество ответить за просчеты и неподготовленность высшего русского командования.

Двигаясь с потерями в результате скоротечных боев с японцами, колонна Самсонова подошла к деревне Такаукхень — месту большого привала отряда. Здесь уже стояла 4-я казачья дивизия генерал-майора Телешева, где во второй сотне 26-го Донского казачьего полка (командир войсковой старшина Батаев) служил молодой солдат призыва 1903 года Семен Буденный, которому только что исполнился 21 год. Он, как и его сослуживцы, любовался призовым конем подполковника Маннергейма. Семен был не робкого десятка, мечтал после войны открыть собственный конный завод, потому и обратился к подполковнику с вопросами о его Талисмане. Беседа шла довольно долго. Так состоялась встреча двух сослуживцев (Буденный окончил отделение наездников в Брусиловской кавалерийской школе), двух будущих маршалов, которые, оказывается, хорошо знали друг друга.