Маэстра. Книга 3. Ультима - Л. Хилтон

– Ты же сказала, что уничтожишь кассету!

– Да я шучу, Павел! Кажется, шучу. А может, и нет. В любом случае вторая услуга связана с первой. Ты же бывал в доме Баленски, так? В Танжере?

Человек из Стана являлся владельцем дома в этом пользующемся дурной славой портовом городе и закатывал там пользовавшиеся не менее дурной славой вечеринки.

– Да, несколько раз.

– И еще ты говорил что-то про интерьеры. В полинезийском стиле, так? Я знаю, что у Баленски был отвратительный вкус, что касается живописи, но, помнится, ты рассказывал, что дом оказался на удивление неплох?

– Да, там были милые вещицы. Почему ты спрашиваешь?

– Не важно. Я поискала в Интернете, но в Танжере тысячи вилл, и мне никак не выяснить, какая из них принадлежала Баленски.

Все прекрасно знали, что у Баленски есть дом в Танжере, по крайней мере любители в свободное время почитать журнал «OK!», но никаких подробностей нигде мне найти не удалось.

– Кажется, он купил этот дом у какого-то француза. Архитектора.

– Помнишь, как звали этого архитектора?

– Боюсь, нет… Но у дома было название, погоди-ка… – Он замолчал. – Апельсины! Точно!

– Апельсины?

– Да, кажется. Что-то там с апельсинами.

– Дарлинг, ты где? – раздался где-то неподалеку женский голос.

Так, все ясно, подумала я и решила, что пора заканчивать разговор:

– Ладно. Тебе, кажется, пора. Спасибо. Я узнала все, что мне нужно.

– А вторая услуга?

– Я тебе перезвоню. Спасибо, Павел. От души. Передавай от меня привет картинам.

Обнаружив, что мне совсем не хочется думать о загадочной гостье Ермолова, о ее присутствии в его спальне и о том, показывал ли он ей свою частную коллекцию, я решила переключиться и стала гуглить все дома в Танжере, в названиях которых присутствовало слово «апельсины». Немного полазав по разным сайтам, я вышла на дом под названием «Оранж», ранее принадлежавший некому Ксавье де Сен-Клеману. Название, разумеется, придуманное. Архитектор французский. Сен-Клеман был известным членом сообщества, которое французский «Вог» причудливо называл «les happy few», или «редкие счастливчики». Он умер от СПИДа в восьмидесятые, обнаружила я, читая захватывающие статьи о карьере архитектора, где были фотографии его дома в Марокко – полное название оказалось «Шато д’Оранж», – а также и самого владельца вместе с его звездными гостями. На нескольких снимках можно было увидеть и интерьер дома, стены которого действительно были отделаны антикварными панелями и скульптурами из французской Полинезии. На других снимках с веранды злобно щурился Джеки О. Потом я перепроверила все данные по статье по дендрохронологии, посмотрела датировку дерева на сайте лондонской галереи «Филип Моулд» и нашла то, что нужно. Затем я прошерстила все агентства недвижимости в Танжере и наконец обнаружила нужный дом. Название, одна фотография и комментарий «Предлагайте вашу цену». Быстренько зарегистрировавшись на Gmail под ником «kateogable», я отправила письмо с запросом.

– Ромеро! – крикнула я. – Дело пошло! Бери ведерко и совочек!

– Когда едем?

– Завтра!

– Cazzo!

– Ну хватит уже ворчать! Тебе понравится! Знаешь, братья Крэй всегда ездили отдыхать в Танжер. Так что тебе туда и дорога!

Да Сильва уговаривал меня поселиться в современном отеле с кондиционером и спутниковым телевидением, но я не для того ехала в Марокко, чтобы жить в отеле «Бест Вестерн». Не улучшила его настроение и новость о том, что ехать нам придется через Неаполь и Барселону. Поворчав, он отдал мне мой старый паспорт, а потом все восемь часов полета стонал, что нас там побьют и ограбят. Его боязливая подозрительность стала еще более очевидной, когда древнее темно-желтое такси доставило нас в Старый город, где нас встретил мальчик с факелом, чтобы проводить в выбранную мной риаду. «Дар Миранда» оказалась высоким домом в форме куба с огромным световым колодцем с цветным витражом, через который во дворик, усыпанный розовыми лепестками, падали причудливые тени. Нас проводили по извилистым многочисленным лестницам в белую комнату с двумя односпальными кроватями, застеленными бельем в бело-голубую полоску. Через небольшие, утопленные в стене окна со ставнями проникали лучи закатного солнца. На крыше находилась терраса с низкими, выложенными изразцами столиками, где несколько очень изысканно одетых французских пар вкушали разные деликатесы вроде ароматного тажина и салата с обжаренной в корице морковью. По полу медленно ползла черепаха.

– Смотри, – показала я Ромеро меню, – у них тут даже вино есть! Ну что ты такой мрачный? Или скучаешь по Франчи? Кстати, что ты ей сказал?

– Сказал, что в командировке. Я же говорил, она лишних вопросов не задает.

– Тебе что, здесь не нравится?

– Мы в отпуск обычно на Сардинию ездим.

– Боже, как провинциально!

– Слушай, перестань действовать мне на нервы! Давай просто поужинаем ладно? Я жутко устал и готов съесть любую гадость, которую мне дадут в этом притоне!

Отвратительное настроение да Сильвы доставляло мне отдельное удовольствие. Он подозрительно ковырялся в совершенно идеальной курице с консервированными лимонами, а я потягивала рубиновое вино и наблюдала за хаотичной жизнью на крышах Танжера. Даже сейчас, когда я уже очень много чего повидала, какая-то часть меня до сих пор не могла поверить, что я действительно оказалась в таком месте, где все цвета и запахи были настолько… экзотическими. Вскоре муэдзин начал призывать правоверных на намаз, звуки молитвы казались мне древними и потрясающими, меня не раздражал даже слабый запах канализации, поднимавшийся с таинственных улиц.

– Fa schifo! Полный отстой подавать мясо с фруктами! – бросил вилку да Сильва.

– А как тебе горчица? Ну расслабься уже, сколько можно!

– Может, и расслаблюсь, если ты наконец объяснишь, зачем мы сюда приехали!

Во время путешествия мне не хотелось обсуждать такие темы, но сейчас, прислушавшись к разговорам вокруг, я поняла, что в основном все говорят по-французски. Подавшись вперед, я подлила итальянцу вина. Официант забрал пустые тарелки и поставил перед нами крошечные десерты в сиропе из цветков апельсина.

– Нам нужно дерево. Здесь есть один дом, в котором есть древесина нужного нам возраста. Если нам удастся заполучить ее, Ли сможет начать работу над картиной.

– А почему нельзя просто купить то, что нужно?

– Потому что. Дендрохронология, – ответила я и подробно объяснила ему метод датирования дерева, если оно сохранило достаточно большое количество годичных колец от исходного материала. Измеряя расстояние между кольцами и сравнивая образцы с хронологией материалов с достоверно установленной датировкой и местом произрастания, можно установить возраст самого молодого кольца, самую раннюю возможную дату использования данного дерева, а значит, и созданной на нем картины. – То есть если мы хотим создать картину якобы тысяча девятисотого года, дерево должно быть нужного возраста, – объяснила я.