Афганский компромат - Анатолий Гончар

Ротный шел быстро и скоро оказался напротив Ефимова.

— Командиры групп, ко мне! — приказал он и остановился в ожидании.

— Что-нибудь новенькое? — поинтересовался старший прапорщик.

— Нет, — ответил ротный и пнул ветку, оказавшуюся под ногой.

Подошли вызванные офицеры, капитан вновь пнул все ту же ветку.

— Во время обеденного перерыва пойти на склад за альпинистскими касками и кошками. У старшины спросите, скольких кошек у нас не хватает, и дополучите. Чтобы были у каждого! — потребовал Кречетов. — И карабины по шесть штук на человека.

— Опять весь обеденный перерыв коту под хвост! — Иудин по примеру ротного пнул ни в чем не повинную ветку.

Она отлетела и неслабо ударила Трясогузкина по коленке. Тот ойкнул, болезненно поморщился и угрожающе двинулся вперед.

— Ты идиот? — рявкнул он.

— Мишаня, я ж не нарочно! — Оправдываясь, Иудин выставил руки, будто защищался, и попятился.

— Закончили! — требовательно повысил голос ротный.

Михаил остановился, потер ушибленное место, снова поморщился.

— Мышцы и без того болят, да ты еще!.. — Он зло зыркнул в сторону растерянно улыбающегося Дениса.

— Так я же говорю, не специально.

— Я тебе тоже не специально как въеду!..

— Я сказал, закончили! — Ротный начал злиться. — Мне еще ваших разборок не хватало.

— Да мы и ничего. — Денис виновато развел руками.

— Все получить, мне доложить. И смотрите, записывайте, кому что выдаете. Вы получаете — вам и сдавать. Если чего-то недостанет, то придется покупать.

— А сразу деньгами? — подал голос Васякин.

— Нет, — отрезал Кречетов. — Меня сразу предупредили: деньгами возместить потерю нельзя. Так что думайте. Вы и ваши заместители, через… — Тут капитан взглянул на часы, но точное время определять не стал. — В обеденный перерыв ко мне на совещание!

— Во сколько именно? — Иудин слегка ссутулился, сделал один шаг, бочком приблизился к Михаилу, все еще исходившему благородным негодованием.

— Время доведу позже, — пообещал ротный. — А сейчас все свободны, — скомандовал он и в третий раз пнул все ту же злополучную ветку.

После чего Кречетов развернулся и отправился разбираться с какими-то своими служебными, канцелярскими вопросами. Увы, без бумажных дел не обходилось даже здесь.

Иудин посмотрел в спину уходящего капитана, скорчил виноватую, но и радостную рожу, подвалил к Трясогузкину, по-братски приобнял его и принялся вдохновенно убеждать в искренности своей дружбы:

— Мишаня, да хватит тебе. Не злись, братан! Мы же с тобой…

— Иди к черту! — заявил Михаил и попробовал стряхнуть Дениса со своего плеча, но не тут-то было.

Тот вцепился в него как клещ.

— Мишаня, я ведь и правда не нарочно! Ты же на меня не злишься?

— Я же сказал, отстань!

— Мишаня…

— Да не злюсь я, вот пристал!

Только после этих слов Иудин отлип от Трясогузкина. Тот облегченно вздохнул и направился к своей группе.

— Какого хрена? — Кречетов явно был не в духе.

После обеда трое контрактников ушли в магазин, не испросив на это разрешения абсолютно ни у кого.

— Вы что, не можете уследить за своим личным составом? Какие вы на хрен командиры групп? Вы же для них Вася, Петя, Мишаня!

— Да мы… — попробовал оправдаться старший лейтенант Иудин.

— Заглохни! — рявкнул ротный. — Да вас скоро открытым текстом посылать будут!

«Отдельные личности кое-кого уже посылают», — с тоской подумал Ефимов.

В последнее время он исполнял обязанности помощника командира батальона по физической подготовке, находился в отрыве от своего подразделения. Тем не менее старший прапорщик знал, что стоило ротному уйти в отпуск, как личный состав начинал потихонечку слетать с катушек. Со дня заключения контракта бойцы заметно изменились к лучшему, но имелись отдельные личности, которые так и не набрались ума. Поэтому далеко не все изменения, происходящие в роте, нравились Ефимову.

Впрочем, что касалось его группы, то большей частью личного состава Ефимов оставался доволен. Боровиков, Агушев, Горелов, Арсанов, Дударенков — много ли могло найтись бойцов лучше их? А как можно драться без тихони Жбанова или балбеса Зудова? На что способна группа без вечно ноющего, но надежного в бою Прошкина? Да что там говорить…

Разве что новоприбывшие. Вот с ними еще предстояло разобраться.

— Вы безмозглые, ничего не умеющие делать идиоты!.. — разорялся ротный.

— Михалыч! — перебил капитана Ефимов. — Разреши мне сказать.

Кречетов недовольно скривился, но кивнул.

— В том, что они не могут управлять личным составом…

— Почему не можем, можем!.. — опять встрял Иудин, но ротный так зыркнул на него, что тот заткнулся.

— Так вот, в этом по большей части твоя вина. Вместо того чтобы помочь молодому лейтенанту в становлении, сегодня подсказать, завтра поощрить, ты с самого начала шпынял его, зачастую выставлял дураком перед личным составом. Самое главное в том, что ты взял все руководство на себя, ничего не оставил командирам групп. Что они могут? Поощрить толком не способны. Отпустить бойца без твоего разрешения хоть на пять минут не имеют права. Наказать — это да. Но и тут ты можешь запросто отменить любое их решение, принятое в отношении твоих любимчиков. Нельзя спрашивать с командиров групп, если без твоего одобрения они не могут вообще ничего. Ты замкнул весь личный состав на себя. — Ефимов кивнул в сторону притихших офицеров и спросил: — Как их будут слушаться? Зачем подчиняться командирам, которые не имеют никаких полномочий? Кто сейчас начинает их посылать? Именно те солдатики, которых ты приблизил к себе. Потому что эти оболтусы знают, что сколь бы безобразно они себя ни вели, ничего им не будет. Командир роты защитит. И еще вот что. На днях я посмотрел, как происходит выдача горного снаряжения, и обалдел. У нас что, анархия? Кто первый встал, того и тапки?! Имущество разобрали, а кто что взял — неизвестно. Старшине по фигу. Вообще всем плевать. Хоть какой-то учет должен быть. Вон Аркадий Борисович! — Ефимов бросил уничижительный взгляд на заместителя командира роты. — Он сграбастал карабины, полученные Михаилом Константиновичем, и только посмеивается. Пропадут, кто за них отвечать будет? Миша опять окажется крайним? — Ефимов в досаде махнул рукой, понял, что выговорился, и решил закруглиться. — Вот такая у нас ситуация.

На несколько секунд в комнате воцарилось молчание.

Затем Кречетов проговорил:

— Уел, Михалыч! — Всем было видно, что ротный сильно злится, но сдерживается. — Согласен, моя вина есть. Да, я все взвалил на себя. — Тут он ткнул пальцем в Иудина, сидящего напротив, и продолжил: — Но если бы они хотели служить, не были бы такими обленившимися, то никто не посылал бы их в пешее сексуальное путешествие! В конце концов, тебя же слушаются?!