Цветные Стаи - Алёна Дмитриевна Реброва

парень. Да, там полно стражи, но дело важное. В таких вещах нельзя медлить. Чем скорее ты принесешь ответ оранжевым, тем лучше: тогда они поймут, что за ними нет слежки, и продолжат свое дело.

– Я помогу тебе пройти мимо стражи: с тех пор, как обрушилась стена, я только и делал, что следил за ними, – сказал Кит, хитро подмигнув мне. – Эти разгильдяи приволокли с собой тучу инструментов! Теперь мы, наконец-то, сможем построить себе нормальные хижины.

– Я в тебе не сомневался, – я улыбнулся приятелю, затем обратился к Луне. – Но я не понимаю, почему так важно, чтобы оранжевые построили этот храм?

– Все, что сейчас происходит, малек, уже происходило много лет назад, – объяснил старик своим скрипучим голосом. – Жители Огузка устают от гнета стражи, от слежки, от работы. Вскоре желание свободы станет достаточно сильным, и они осознают его. Поймут, что, не только хотят жить, как все, но и могут. Ведь нас много и, видит небо, мы сильнее, мы выносливее тех людей, которые бездельничают на Остове! Построив и отстояв свой храм, оранжевые покажут, что стража не всесильна, а свобода реальна. Это будет первый шаг.

– Неужели ты хочешь, чтобы все повторилось!? Чтобы люди снова погибали!? – я ошеломленно отстранился от Луны.

– Я хочу только, чтобы мои дети, которые живут на одном из островов, не были всю свою жизнь рабами, малек, – сказал старик. – Я хочу только этого, и я надеюсь, что они будут бороться за жизнь, а не за дополнительный паек из рук своих надзирателей.

– Честно говоря, я видел, как живут зеленые, голубые и оранжевые. Это вовсе не плохая жизнь, – сказал я, качая головой. – На Остове люди также загибаются от работы, за ними тоже следит стража. Да, у них есть выбор, быть им рыбаками, плотниками, учителями или шутами вроде меня. Но здесь вам гораздо свободнее, вы говорите, что хотите, шутите, и как бы плохо вы не работали, у вас всегда будет еда – хоть немного, но она будет! На Остове люди не всегда едят и раз в день.

– Ты видел только три стаи, малек. Только три. А я видел больше. Поверь, то, как живут остальные, это страшно, – старик покачал головой. – Нет, люди не должны так жить, малек.

– Вот что я решил, – сказал я, немного подумав о словах Луны. – Я отправлюсь к Карпуше этим вечером и поговорю с ним. Думаю, мне нужно самому разобраться во всем этом, чтобы понять, как действовать.

– Хорошее решение, малек, – умиротворенно кивнул Луна. – Я и не ждал от тебя другого.

Луна отправился спать, а мы с Китом стали красться к стене, разделяющей две стаи.

– Так значит, ее зовут Нора, да? – спросил парень, нащупывая тайный ход на ту сторону.

Кита всегда мало волновала политика. Для него было гораздо важнее, что он ест и где спит, чем участие в каких-то там судьбоносных заговорах. Он и за стражей-то следил просто потому, что ему нравилось знать, что эти олухи его никогда не поймают. Даже если при нем раскроется страшная тайна, а в этот момент где-то мелькнет корзинка с рыбой, Кит пойдет за корзинкой, уверенный, что не слышал ничего важного.

– Да, именно так ее и зовут, – хмыкнул я, догадываясь, о чем хочет поговорить приятель. Это же его сокровенная мечта, поглазеть на обнаженных чернокожих девиц!

– И она красивая?

– Очень, – кивнул я.

– Так ты будешь с ней?

– Не думаю, – я покачал головой, хотя, конечно, на самом деле только об этом и думал.

– Он еще и привередничать вздумал! – изумился Кит. – Смотри, будешь носом вертеть, вообще без рыбки останешься! Не может же тебе все время везти!

– Пока мне очень даже везет, – ехидно заметил я, вспоминая, как на прощание со мной кокетничала одна из подруг Норы. Даже на Остове, без этих глубоких бирюзовых глаз я всегда нравился девушкам.

Прячась в темноте, мы пробрались к главной площади, где сгрудились дома зеленых. Я с грустью заметил, что в моей бывшей хижине горит свет: видимо, туда уже подселили очередного бедолагу.

– Стража разбила лагерь там, – Кит ткнул пальцем в сторону площади, противоположную той, где стояла хижина Карпуши. – В общем-то, к Карпуше попасть легче легкого.

– Если там внутри никого нет, – добавил я.

Ссутулившись и вытянув лицо, чтобы походить на типичного зеленого, я двинулся к дому своего бывшего предводителя. Недалеко оттуда было отхожее место. Если кто спросит, скажу, что иду туда.

К счастью, Карпуша был в хижине один. Я понял это по звукам странного музыкального инструмента, на котором он играл в свободное время. Это чудовищное изобретение было похоже на сковородку с двумя струнами и являлось страшнейшей тайной подрывника.

– Тсс, – прижав палец к губам, я вошел в его хижину.

Карпуша обернулся ко мне, изменившись в лице.

– Так ты живой!?… – прошептал он одними губами, чтобы его громовой голос не потревожил спящую стражу. – Ты хоть знаешь, сколько тут стражи!? Если тебя заметят, нас всех перережут!

– Да, я живой. В отличие от человека, которому ты доверился. Я видел, как он сдавал вас страже со всеми потрохами, – рассказал я, садясь напротив своего бывшего командира.

Я быстро выложил Карпуше все о событиях той ночи и о моем путешествии в лагерь оранжевых.

– Солнце просил меня быть вашим гонцом, – сказал я в итоге. – Я хорошо плаваю и долго держусь под водой, страже на лодках сложно меня заметить. Но я не хочу действовать слепо, мне нужно знать, что я передаю.

– Вот оно как… Ты привез мне посылку? – спросил Карпуша, задумчиво потирая свою черную бороду, заплетенную в косы.

– Я отдам ее, только если ты вскроешь ее при мне и напишешь Солнцу, чтобы он тоже делился со мной информацией. Тогда я стану вашей «белой чайкой».

– Обнаглевшая улитка! – выдохнул Карпуша, нахмурившись. – С чего мне доверять тебе!?

– Я пришел сюда, рискуя жизнью, чтобы предупредить тебя о предательстве, которого не случилось. Разве этого недостаточно?

– Я не могу поверить, что он мог так поступить, – он покачал головой.

– Так что же? Ты согласен?

– Нет, – вдруг ответил Карпуша. Его лицо ожесточилось, он посмотрел на меня чуть ли не со злобой. – Я не знаю, как ты выжил, откуда ты вообще взялся и что на самом деле ты сделал с Осьминогом! Проваливай отсюда и не попадайся мне больше на глаза, а не то я сдам тебя стражникам!

– Как скажешь.

Я не стал его уговаривать: это было бесполезно. Поднявшись, я вышел из шалаша и вернулся к своему другу.

– Ну, как все прошло? – Кит,