И оживут слова, часть IV - Наталья Способина

Павел Николаевич запрокинул голову и весело расхохотался:

— Это было бы слишком по-книжному, а я все же плохо подхожу на роль помешавшегося ревнивца.

— Тогда как вы узнали? — прищурилась я.

— Увидел вас в кафе, где проходил детский праздник. Я заезжал в торговый центр за подарком для Милы и для Димы, заодно. Хотелось чем-то его порадовать после случившегося.

Павел Николаевич потянулся к заднему сиденью, и я слегка отодвинулась, потому что его лицо оказалось чересчур близко.

— Вот.

Он сел на место и положил мне на колени коробку с пожарной машинкой.

— Не стоило, — холодно сказала я. — Я уже купила сыну подарок вчера.

— Ну, два подарка всегда лучше, чем один. Разве нет? — он улыбнулся и примирительно произнес: — Не сердитесь, Надежда. Я просто беспокоюсь за вас. Боев умеет к себе располагать. Половина девочек в группе борются за его внимание.

В ответ на мой непонимающий взгляд он пояснил:

— Я веду у них практику перевода.

— Павел Николаевич, я была вашей студенткой. Мы никогда об этом не говорили, но, уверена, вы прекрасно осознаете, что, стоит вам войти в аудиторию, как все девочки в группе забывают о каких бы то ни было мальчиках.

Озвучивать это было неловко, но я решила прояснить ситуацию. Павел Николаевич улыбнулся немного грустно.

— Как часто мы переносим свое видение мира на других.

— То же самое я могу сказать о вас. Между мной и моим студентом ничего нет и быть не может.

— А если отбросить условности, может?

— Павел Николаевич, давайте не будем играть. То, что я вам нравлюсь, как вы выразились, не дает вам на меня никаких прав. Я очень благодарна вам за помощь и участие в моей жизни…

— О, давайте без «но», умоляю! — театрально воскликнула он и взял меня за руку. — Я обещаю, что никаких претензий с моей стороны не будет, — он сжал мои пальцы. — А вы просто пообещайте, что будете благоразумной. Студенты очень изобретательны в своих розыгрышах. Тем более в наш век современных технологий.

— Обещаю, — отрезала я, давая понять, что мне не нравится, когда меня считают дурой.

— Ну вот и отлично, — Павел Николаевич поднял мою руку к губам и неожиданно поцеловал мои пальцы.

Я выдернула руку и сжала сумочку.

— Что это было?

— Не удержался, прошу прощения, — весело произнес он, посмотрев мне в глаза, и я почувствовала, что почему-то не могу больше злиться. Будто он одним взглядом уменьшил градус моих эмоций.

Не дожидаясь, пока он откроет мне дверь, я выбралась из машины и тут же заметила Альгидраса, стоявшего у входа с двумя девушками.

— Господин Боев с девушками. Привычная картина.

Я усмехнулась, подумав, что глупее претензию предъявить было бы сложно. Альгидрас и девушки… Это даже звучало нелепо. Но Павел Николаевич знать об этом, разумеется, не мог. По пути к крыльцу он склонился к моему уху и прошептал:

— И все же Боев — не тот мальчик, которого я хотел бы видеть рядом с вами.

— А такие мальчики вообще есть? — искренне удивилась я.

— Конечно. Ваш сын, — он сверкнул улыбкой и громко поздоровался со студентами, стоявшими у крыльца. — Елена, сигарета вам не идет, — заметил он, и одна из третьекурсниц спрятала сигарету за спину.

Почему-то мне подумалось, что она всерьез пересмотрит свою привычку.

Я тоже поздоровалась, сердясь на то, что мой слух четко вычленил из нестройного отклика голос хванца. Оставалось лишь радоваться, что больше на этой неделе занятий с его группой в моем расписании не будет.

После работы я задержалась с преподавателем испанского, и в итоге мне пришлось почти бежать, чтобы успеть на онлайн-урок. Спешка, как это ни удивительно, позволила мне расслабиться, потому что не оставила времени на рефлексию.

Урок с одним из тех необучаемых мальчишек, которых мне спихнул Павел Николаевич, выжал из меня все соки. Закончив его, я решила прогуляться по набережной, чтобы немного развеяться и подумать.

Как бы странно это ни звучало, но, прожив здесь много месяцев, я ни разу не ходила к морю одна. Всегда только с сыном. Обычно забирала его из сада пораньше, и мы гуляли. Сегодня я решила изменить привычный график. Мне хотелось побыть одной. Отчего-то казалось, что море даст ответы на все мои вопросы.

Спускаясь по лестнице в подъезде, я представила ту часть набережной, где мы обычно гуляли с Димкой, и мне отчего-то стало тревожно. Я попыталась ухватиться за это чувство. Это не было тревогой в чистом виде. Море в моем воображении будто о чем-то предупреждало. Выйдя на улицу, я остановилась и на миг прикрыла глаза. Насколько я могу доверять своим предчувствиям? Что такое аэтер? Существует ли она на самом деле? Почему она опасна для меня и Димки, если в нас она тоже, якобы, есть? И главное, откуда она в нас? Я не заметила еще один обряд?

— Аэтер, — произнесла я вполголоса и подскочила, когда кто-то тронул меня за плечо.

Распахнув глаза, я увидела Павла Николаевича. Это уже переставало быть смешным.

— Вы все-таки за мной следите?

— Вы забыли в моей машине подарок для Димы, — произнес он и протянул мне коробку с машинкой.

Я взяла коробку, повертела ее в руках и подняла взгляд на Павла Николаевича:

— Что происходит? — прямо спросила я. — Вы говорите, что не имеете на меня никаких видов, при этом мы экстремально часто сталкиваемся в последние дни.

— Вас это беспокоит? — улыбнулся он.

— Да! — воскликнула я. — Я не понимаю правил этой игры.

— А правила эти стары как мир, — на этот раз он смотрел серьезно. — Я действительно не планировал предъявлять никаких прав на вас. Да их у меня и нет, потому что, повторюсь, мое беспокойство о вашей судьбе совершенно искреннее и бескорыстное. И я был уверен, что так все и останется….

— Но? — уточнила я, когда поняла, что он не спешит продолжать.

— Но вы совершенно неожиданно для меня проявили благосклонность к мальчишке, и я растерялся. Даже не думал, что в моем возрасте так еще бывает.

— Господи, — я прижала коробку с машинкой к груди и едва не застонала от досады: — Боев — всего лишь мой студент. Вы придумали себе невесть что.

— Тогда почему Дима так на него похож?

— Что? — я поперхнулась воздухом, лихорадочно соображая, как выкрутиться из ситуации.

— Надя, я навел справки, — меж тем продолжил он. — В этой истории все очень непросто. На тот момент, когда Дима появился на свет, Боев был несовершеннолетним.

Я почувствовала приступ головокружения, и он никак не был связан с изменением реальности. Меня накрыло страхом. Мы с Альгидрасом поговорили про газ, про святыни, про аэтер, но этот гад даже не обмолвился о том, что у него с документами и сколько ему лет по этим документам.