Извращенная гордость - Кора Рейли

не обратил на них внимания, только скривил губы. Он вытащил нож, которым убил Симеоне, и показал его мне.

— Они могут заплатить за свои грехи болью или удовольствием.

Меня передернуло.

— Ты не имеешь права осуждать чужие грехи, — резко прошептала я.

Римо медленно шел позади меня, слишком близко, его горячее дыхание касалось моей шеи. Мой взгляд упал на экран и встретился с отчаянным взглядом Сэмюэля. Он выглядел на грани срыва. Я должна быть сильной ради них, ради него и папы, и даже ради Данте и Данило. Ради наряда.

— Что ты выберешь, Серафина? Ты сдашься на пытки или заплатишь своим телом?

Я выдержала взгляд Сэмюэля. Я унесу свою гордость с собой в могилу. Девушки были созданы чтобы рожать. Эти люди могли выдержать боль, и я тоже.

Римо снова оказался в поле моего зрения.

— Если ты не выберешь, я сделаю выбор за тебя.

Его глаза и лицо говорили, что он знает мой выбор, уверен в нем, потому что я девушка, слабая и незначительная.

Я высокомерно улыбнулась.

— В любой день я предпочту укус холодной стали, чем прикосновение твоих недостойных рук, Римо Фальконе.

Его глаза вспыхнули удивлением, уважением… и ужасающим возбуждением.

— Я буду наслаждаться твоими криками.

— Римо, хватит, — приказал Данте.

Римо уставился на меня, бормоча.

— У нас только все начинается.

Без предупреждения он схватил меня, развернул, и прижал к своему телу — груди, каждый дюйм его, прижимался к моей спине и заднице. Его рука обхватила мой подбородок, приподнимая мою голову так, что я была вынуждена посмотреть на него. Он хотел видеть мои глаза, выражение моего лица, мой страх и ужас, когда он заставит меня кричать.

Я ответила на его взгляд со всей ненавистью и отвращением, на который была способна. Я надеялась, что у меня хватит сил лишить его моих криков, молилась об этом.

— Где бы ты хотела почувствовать мой нож?

Он держал сверкающую сталь прямо перед моими глазами, позволяя мне увидеть ее острый край. Я видела, что татуировки Каморры Римо и Нино скрывали шрамы на предплечьях. Может, это что-то значило, а может, и нет. Мне нечего было терять.

— Или ты передумала насчет своего выбора? Будешь ли ты платить своим телом в конце концов?

Я не доверяла своему голосу, потому что ужас сдавил мне горло, и Римо это видел. Я схватила его за запястье и направила нож к своей руке, пока холодное лезвие не коснулось мягкой кожи предплечья, близко к венам.

Что-то промелькнуло в глазах Римо, и меня наполнило торжество, потому что это место почему-то его задело. Я держала свою руку на его, когда лезвие коснулось моей чувствительной кожи.

Римо надавил, и я напряглась от легкого ожога, но он еще не резал — как будто не мог заставить себя сделать это. Я не могла поверить, что это из-за того, что у него были сомнения насчет причинения мне боли; в конце концов, это был самый жестокий человек на Западе. И это определенно не потому, что он не мог уничтожить мою безупречную кожу. Я была уверена, что он хотел бы первым, чтобы оставить след. Что-то еще удерживало его, что-то темное и сильное.

Я оттолкнула его руку, опустила ее на свою, и лезвие рассекло мне кожу, но Римо сопротивлялся. Я всматривалась в его темные глаза, гадая, что происходит в их глубине, боясь когда-нибудь узнать. Глаза Римо ожесточились, стали суровыми, грубыми, и, наконец, он нажал на лезвие, и оно пронзило мою кожу.

Острая боль пронзила меня, и я задрожала под ее силой, моя рука все еще была на его руке, когда он провел ножом по моей коже, но не остановил его. Почему-то его глаза отражали мою боль, как будто он чувствовал ее глубже, чем я.

Римо отпустил мой подбородок, его рука обвилась вокруг моей талии, чтобы удержать меня в вертикальном положении, но я продолжала держать голову поднятой, мои глаза горели в его глазах.

Я прикусила нижнюю губу, когда крик вырвался из моего горла. Медь заполнила мой рот. Потом она потекла по моей губе, вниз по подбородку.

Римо остановил нож, что-то в его глазах заставило меня замереть.

— Хватит! — взревел папа. — Останови его. Прекрати сейчас же!

Брови Римо сошлись на переносице, когда наши взгляды встретились. Он отпустил мою талию и отошел назад. Мои ноги подкосились, и я упала на пол, мои колени столкнулись с твердым полом. Я едва замечала боль.

Я села на корточки и положила руку на колени. Порез был не таким глубоким, как я думала, но кровь пропитала мое серебристую атласную ночнушку и кровь с моей губы быстро присоединилась к ней.

Я подняла глаза и увидела, что Римо выключил камеру, потом экран. Отчаявшееся лицо Сэмюэля исчезло из виду.

Нино стоял у стены, не сводя глаз с моего запястья, и на его лице застыло тревожное выражение. Римо стоял ко мне спиной, лицом к брату, но плечи его тяжело вздымались.

Я заставила себя встать, несмотря на дрожь в ногах, и позволила кровоточащей руке повиснуть передо мной.

Нино отвел взгляд и уставился на Римо. Я не была уверена, что между ними произошло, не была уверена, что когда-нибудь захочу это узнать.

Римо медленно повернул голову, его жестокие глаза встретились с моими, темные лужи ярости заставили меня затаить дыхание. На этот раз он не ухмыльнулся и не улыбнулся, не выглядел высокомерным или разъяренным. Он выглядел почти сбитым с толку в своей ужасающей, потусторонней манере.

И я поклялась себе, что, чего бы мне это ни стоило, однажды я стану той, кто поставит Римо Фальконе на колени, той, кто сломает самого жестокого человека, которого я знаю.

ГЛАВА 6

• ────── ✾ ────── •

РИМО

Выражение лица Нино было напряженным, но он не собирался снова терять самообладание. Он смотрел мне в глаза, а не Серафине. Он сглотнул, затем холодная маска накрыла его лицо, и он выпрямился.

Мой взгляд упал на шрамы на его запястье, перекрытые нашей татуировкой, затем на такие же шрамы на моей коже, не такие прямые, не такие сосредоточенные. Я почти коснулся гребаного шрама над бровью, как делал это неделями позже.…

— Тебе придется зашить ее самому. Ты играл в эту игру и проиграл. Ты недооценил своего противника, — протянул он и ушел, оставив меня стоять там, чертовски разъярённым и чертовски восторженным.

Я медленно обернулся. Серафина покачивалась, но старалась держаться прямо. Ее подбородок был