Всемирная история глазами кошек - Сергей Нечаев

Во время классического Средневековья начала активно процветать Европа. Произошел распад Каролингской империи на два отдельных государства, на территориях которых позднее сформировались современные Германия и Франция. Христиане организовали череду крестовых походов против магометан и язычников. Развивались и богатели города, появились новые стили и направления в архитектуре и музыке.

Во второй четверти XII века на исторической сцене появились Польша и Великое княжество Литовское, со временем покорившие значительную часть территории Древней Руси. Начался натиск шведских и германских крестоносцев, завершивших завоевание Восточной Пруссии и Прибалтики, на Северную Русь — Новгород и Псков. И лишь нашествие монголов в XIII веке и установление вассальных отношений между русскими княжествами и Золотой Ордой положило этому конец.

А позднее Средневековье обычно связывают с началом церковной реформации или эпохи Великих географических открытий.

Это было время самого быстрого, самого непредвиденного изменения политических комбинаций: кто сегодня был другом, тот завтра легко делался врагом, и наоборот. Люди и ныне жалуются на нарушение договоров, но дело это кажется не вчерашнего происхождения: в Средние века договоры как будто и заключались для того, чтобы не соблюдать их. А примерно в 1300 году период роста и процветания Европы закончился еще и целой серией бедствий, таких как великий голод, который случился из-за необыкновенно холодных и дождливых лет, погубивших урожаи. За голодом и болезнями последовала черная смерть — эпидемия чумы, уничтожившая более половины европейского населения. Это привело к массовым волнениям, и именно в это время стали бушевать крестьянские войны в Англии, Франции и других странах. Катастрофическое падение численности европейского населения было довершено опустошениями, связанными с монголо-татарским нашествием и Столетней войной.

А еще имели место освобождение Северо-Восточной Руси от монголо-татарского ига и ее объединение под властью великих князей Московских, объединение Франции при династии Валуа, изгнание мавров из Испании и создание там единой монархии. Ну и конечно же, эта эпоха была отмечена падением Константинополя в 1453 году, то есть захватом столицы Византийской империи турками-османами под предводительством султана Мехмеда II.

Со смертью императора Константина XI Византийская (Восточная Римская) империя прекратила свое существование, и ее земли вошли в состав Османского государства. И теперь многие историки считают падение Константинополя ключевым моментом, отделяющим Средневековье от следующей эпохи — эпохи Возрождения.

О том, что Средневековье стало настоящим раздольем для котов и кошек, можно было бы сказать, да язык не поворачивается. И все потому, что в реальности Средние века не были благоприятны для котов и кошек, и исторические хроники передают нам, как почти повсюду христиане преследовали их с ожесточением, не давая покоя. А все потому, что, как уже говорилось, бедных животных начали без всяких на то оснований считать олицетворением зла, в связи с чем существование котов и кошек в эту эпоху стало настоящей трагедией: их активно топили, убивали, жгли на кострах и истязали.

Почему? Да потому что религиозная борьба испытывала нужду во врагах идеологических — и во многих странах началась охота на ведьм. Кошке припомнили, что она была языческим богом, что она гуляет по ночам «с тайными намерениями», что у нее светятся в темноте глаза. Кошка стала врагом народа, исчадием ада и пособницей разного рода колдунов и ведуний.

Когда в начале XIII века теолог Фома Аквинский объявил колдовство величайшим злом, францисканский монах Бертольд фон Регенсбург стал проповедовать с церковной кафедры о том, что кошачье дыхание источает чуму. Он говорил: «Еретик потому и называется еретиком, что он похож только на одного зверя — на кота!» Боже, неужели, все это только потому что еретик обозначался немецким словом ketzer, а кошка — словом katze…

Средневековая, с позволения сказать, «наука», незнакомая с греческим языком, затруднялась истолковать название «катары» (а именно так называлась еретическая христианская секта, достигшая расцвета в Западной Европе в XII и XIII веках, и ее название происходило от слова «чистый»), и теологи посчитали, что «катары зовутся так от кота: ибо, как говорят, они целуют в зад кота, в виде которого, как утверждают, является им Люцифер». Именно так писал в 1200 году один профессор богословия из Парижа, возводя название «катар» к латинскому слову cattus.

Подобную и даже еще большую безграмотность закрепил в 1233 году папа Григорий IX (в миру — Уголино деи Конти ди Сеньи) своей буллой, в которой он с отвращением описывал такое «неслыханное кощунство» катаров-идолопоклонников, как поклонение сатанинскому коту. «По окончании пиршества, устроенного в честь новичка, показывается черная кошка. Все присутствующие целуют ее в задний проход» — так писал этот достойный порицания человек, непонятно как добравшийся до высоты папского престола. И это именно он своей нелепой буллой, поощрявшей истребление котов и кошек, сделался одной из причин эпидемии чумы, пришедшей из Центральной Азии (ну никак не мог он, несчастный, понять, что из-за него резко возросла численность жутких крыс, переносчиков этой страшной болезни).

А после него папа Иннокентий VIII (в миру — Джанбаттиста Чибо) издал указ, в котором чародейство и поклонение черту были представлены как реальность, против которой церковные власти должны были бороться со всей возможной суровостью. Во многих случаях эта папская булла служила средством устранения неугодных сограждан, а мимоходом и их котов и кошек, которые тоже должны были предстать перед инквизицией. Папа Иннокентий VIII, которого пресыщенность, порок и кровожадность превратили в безумца, так характеризовал котов и кошек: «Языческие звери, состоящие в союзе с дьяволом».

В результате котов и кошек пытала инквизиция. Как и людей, их держали в тюремной неволе, а темницы инквизиции, наполненные мнимыми преступниками, были небольшие и грязные, с маленьким окном вверху, пропускавшим самый слабый свет. В них господствовала такая сырость, что солома сгнивала в короткое время, и атмосфера там была столь зловредна, что многие коты и кошки умирали, а тех, которые не умирали, гоняли вдоль коридоров и били бичами.

Местом для проведения пыток были подземные пещеры, в которые спускались множеством поворотов, и там орудия пыток, слабо освещаемые мерцающим полусветом бледно горящих факелов, наводили смертельный ужас. Палачи в длинных черных плащах с капюшонами, покрывавшими голову и имевшими отверстия для глаз, носа и рта, хватали животное и начинали истязание. Пытка производилась тремя способами: веревкой, водой и огнем. В первом случае несчастному загибали лапы за спину и связывали их; веревку продевали в блок, прикрепленный к своду, и палачи поднимали животное как можно выше; подержавши его некоторое время на весу, они вдруг отпускали веревку, и кот повергался вниз, останавливаясь на полметра от пола. Это ужасное потрясение разрывало связи во всех членах, и веревка часто проходила до жил и костей. При пытке водой палачи клали жертву на деревянный брус в виде желоба, тело кота перегибалось назад и принимало такую позицию, что хвост находился выше головы. Разумеется, от такого положения дыхание становилось очень тяжелым, и истязуемое животное терпело жесточайшую боль от давления веревок. Несмотря на такое жестокое положение, палачи лили в рот кота воду, и ему не давалось ни одной минуты вздохнуть свободно.