Закат - Оксана Алексеева

— Лучше молчи, демон, — ответила Алиса. — Когда ты открываешь рот, то становишься совсем невыносимым.

Рассветники приготовили фляги и вообще не обращали внимания на переругивания. Марина вытащила нож и не пыталась сдержать счастливой улыбки:

— Прямо резать можно? А если рана начнет сходиться, то снова можно резать?! У меня как будто день рождения сегодня!

Илья хоть и пытался не выглядеть таким счастливым, но восторг в его голосе тоже можно было расслышать:

— Ты, главное, не дергайся, Хайш! В моей фляжке ровно двести миллилитров помещается, больше не возьму!

И он же первым резко полоснул лезвием по запястью. Хайш вздрогнул от боли, но положения не изменил. Марина вообще решила насладиться процессом по полной программе: она удобно разместилась на полу, а надрез сделала чуть ли не от самого сгиба — длинный, ровный. И притом не скрывала своих чувств:

— Всю жизнь бы демонов резала. У меня аж мурашки по спине бегут! — она подставила флягу под копящейся черной каплей и взглянула на лицо Хайша. Заметила, как он морщится, и оттого принялась улыбаться еще шире.

Алиса не знала, как к этому относиться. Возможно, рассветникам так и полагается себя вести? А может, просто издеваются — когда еще представится такая возможность? Но ей и некогда было размышлять, Хайш не отрывал от нее взгляда:

— Ух ты, какой крутой стала неловкая девочка с переломанными ногами! Амулеты делаешь, в крови демонов разбираешься. Люблю экспертов в любых вопросах, мы точно сработаемся.

— Уже не сработались, — буркнула Алиса.

— Разве? А мне казалось, что для тебя я сделал больше хорошего, чем плохого.

Алиса поняла намек и просто отвернулась. А потом и вышла на улицу, не желая участвовать в его провокациях.

Когда все было закончено, Илья позвал из дома. Хайш выглядел побледневшим, но все таким же раздражающим. Порезы все еще сочились, а на полу виднелись черные капли. Притом он продолжал сидеть в той же позе, с раскинутыми руками. Его раны затянутся довольно скоро, но Алиса заметила странность — на левой руке кровь стиралась прямо на глазах, будто ее небольшой тряпочкой кто-то аккуратно подтирал.

Демон словно прочитал ее мысли:

— Это Шарик. Жаль, что ты не можешь его видеть. Хоть кто-то обо мне заботится. Но кому я хвастаюсь? У тебя же на голове такой же заботливый Шарик сидит. Хочешь поменяться?

Алиса не ответила. На сегодня дело было сделано, пора возвращаться и начинать заниматься амулетами. Но демон вдруг окликнул:

— Алис, задержись. На два слова.

Она обернулась скорее от удивления, рассветники переглянулись и прошли мимо, посчитав, что никакой угрозы от демона сейчас быть не может. И как только они направились к машине, Хайш вдруг сказал показательно серьезно:

— Извини, если что-то вышло не так, как тебе хотелось.

И ее вдруг оставили все силы, потому и голос прозвучал глухо:

— Ты прекрасно знаешь, чего мне хотелось. Думаю, ты просто таким образом мне отомстил за отказ.

— Может быть. Или я хотел, чтобы ты оклемалась? Даже если ты не была на это согласна.

— Не верю!

— Не верь. Теперь уже ничего не изменишь. Потому я и извиняюсь.

— Я не верю и твоим извинениям, демон!

— Разумно. Но я не уйду. Мне хочется остаться с вами — из-за разлома и потому что с вами веселее, чем без. А раз я не уйду, то у тебя только два варианта: ненавидеть меня всеми органами или только их частью. Как бы ты к этому ни относилась, но я останусь главным персонажем — пока мне самому не надоест. Ты не вычеркнешь меня одной своей ненавистью. Так, может, пора прекратить на нее тратиться?

Алиса не удостоила эту тварь ответом. А вечером, вымачивая амулеты в его крови, постоянно крутила в голове его слова — о том, что у нее действительно нет выбора. Марина решила, что демону можно доверять, Илья влюблен в Марину и потому готов идти на уступки, и лишь Алиса до сих пор оставалась за кадром основных событий. Она не собиралась бросать это занятие, с каждым делом все сильнее ощущая его важность, но и уставала от осознания собственной вторичности.

Илья позвонил еще днем и попросил подъехать к институту в шесть вечера — мол, на месте объяснит сразу всей команде. Марина явилась заранее и оказалась пока в одиночестве. В выходной здесь никого не было, потому она не стала нервировать охрану и отошла чуть в сторону от центрального входа, удобно разместившись на перилах.

Минут через десять подошел Хайш и молча уселся рядом. Но, как обычно, тишины он перенести не мог:

— О чем задумалась, суицидница?

— О том, что могу и не потянуть такой груз. Я как будто выступила твоим поручителем, а я совсем не собиралась этого делать. Теперь если накосячишь ты — буду чувствовать виноватой себя я. Это нормально?

— Конечно. Тебя записали в адвокаты дьявола, но если я не буду косячить достаточно долгое время, то это забудется. В смысле, никто тебя винить не станет, если твои дружбаны сами начнут мне доверять. Тогда уже без разницы, кто выступил инициатором — виноватыми себя почувствуют все. Так будет легче?

Марина невольно усмехнулась:

— Наверное. Осталось понадеяться, что ты протянешь без косяков столько времени. Давай же, психолог со стажем, скажи: моя надежда имеет право на жизнь?

— Как психолог со стажем говорю: человек редко бывает единственным виноватым. Чаще всего происходит так: если от кого-то постоянно ждут подвоха, если по определению считают подлецом, то ему решиться на подлость намного проще. Ему размыли моральную границу без его участия, и он, ради общего баланса, рано или поздно оправдает всеобщие ожидания. Это так, на будущее. Но со мной не сработает, у меня моральных границ никогда не было. Так что нет, я не собираюсь вас подставлять, если быть с вами мне лучше, чем без вас. И да, я вас подставлю, если правила игры изменятся. Но вы об этом и сами знаете, так что готовы и, быть может, даже заинтересованы в том, чтобы правила не менялись.

— Ого! — Марина удивленно посмотрела на его профиль. — Оказывается, ты можешь разговаривать как умный человек, а не как уволенный клоун!

— Попридержи зависть, суицидница. Или уж говори прямо, что поражена до глубины души не только моей внешностью, но и опуительным остроумием.

— А, нет, поспешила с выводами. Все в норме.

Из-за здания института вынырнула маленькая фигурка. Марина наблюдала, как гуль ковыляет к ним уверенно, но замирает в паре метров и вскидывает кривой пальчик, указывая по очереди — туда-сюда:

— Эт я щас че-т не понял! Это еще че за свиданьице? Рассветница, ты в курсе, что он демон? Демон, ты в курсе, что она рассветница?

— Ага, догадывались, — буркнула Марина.