Чертополох и роза - Виктория Холт

– Я поеду к ней немедленно! – воскликнул король.

Маргарита поднялась и встала рядом с мужем, взяв его за руку.

– Кто такая эта леди Босуэлл? – спросила она. – И почему она посылает за вами таким образом?.. Можно подумать, это она королева, а вы ее подданный!

Яков холодно взглянул на супругу:

– Может быть, она умирает.

Потом король повернулся и почти выбежал из покоев.

Маргарите пришлось трясти женщину, чтобы добиться от нее правды. Глупое создание пыталось сделать вид, будто не имеет ни малейшего понятия, кто такая леди Босуэлл.

В Маргарите вскипел истинно тюдоровский гнев.

– Кто она? Говори!

– Я… Я…

– Если не скажешь сию секунду, пеняй на себя!

– Ваше ве… ваше величество… это Джэнет Кеннеди…

– Джэнет Кеннеди? А кто она такая?

– Дочь лорда Кеннеди, ваше величество.

– Кем эта женщина приходится королю? Вот что я хочу знать!

Молчание. Но и молчание порой может сказать очень много.

– Ты знаешь! – взвизгнула Маргарита. – И сколько сыновей она ему родила? Ну, сколько?..

– Только одного, ваше величество… маленького герцога Морэя.

Маргарита в бешенстве ударила женщину по щеке.

– И теперь король едет ее повидать. Он оставляет меня, чтобы ехать к этой женщине. Распутная тварь! Ненавижу ее! Ненавижу их обоих!..

Королева развернулась и побежала в свои покои.

Там она вновь бросилась па кровать и зарыдала. Леди Гилдфорд подошла к молодой госпоже:

– Ваше величество… Ваше величество, вам не следует вести себя подобным образом!

Маргарита не отвечала. Она лишь приподнялась и, сжав кулаки, стала молотить подушки. Судя по выражению лица королевы, было ясно, что именно так ей хотелось бы поступить с Дженет Кеннеди.

– Вы должны помнить о своем королевском достоинстве, ваше величество!

– Королева… ах! И женщина. Женщина, покинутая собственным мужем! Ведь не думаете же вы, будто я не понимаю, что значат эти его отлучки? И все кругом знают… только я одна якобы пребываю в неведении. Меня королю, видите ли, недостаточно! Ему нужны все эти шлюхи. Я убила бы их собственными руками! И больше не пущу его к себе в постель!

– Тихо! Тихо! Вас могут услышать. А потом пойдут сплетни.

– Мне все равно.

– Но вам не должно быть все равно! Помните, моя дорогая, вы королева Шотландии.

Лицо Маргариты вдруг скривилось от боли, и она тихонько заплакала. Леди Гилдфорд обняла вздрагивающие плечи и стала утешать молодую госпожу.

– Я так сильно любила его, – всхлипывала Маргарита. – Вы и не представляете, как…

В последующие месяцы Маргарита держалась отстраненно. Она утратила наивность, все вокруг твердили: «Она взрослеет, нельзя же вечно оставаться ребенком». В выражении лица королевы появилась некоторая жесткость. Она больше не была влюблена в короля; романтический ореол исчез, но жажда чувственных утех оставалась неутолимой, и эта сторона взаимоотношений королевской четы, казалось, не претерпела метаморфоз. Но и Якова, и Маргариту глубоко затронуло обретенное ею знание. Маргарита постоянно держала коготки наготове, зато у короля отлегло от сердца – ему всегда претило обманывать жену, и он не мог не радоваться, что необходимость лгать отпала. Яков был из тех мужчин, кто не способен удовольствоваться всего одной женщиной, и чем скорее жена это осознает, тем будет лучше для них обоих.

Отлучки из дома участились, но король никогда не забывал писать ласковые письма, интересуясь здоровьем жены, и эти послания нередко сопровождались прелестными и дорогими подарками.

Маргарита, с тем мрачным цинизмом, что появился в ней после тягостного прозрения, думала: «Ему, должно быть, и вправду хорошо с этой женщиной, коли так заедает совесть».

Подобное положение ни один из гордых Тюдоров не мог бы сносить вечно, но пока Маргарите – все еще очень юной – не оставалось ничего иного, кроме терпения. Впрочем, она твердо верила, что какой-то выход обязательно появится.

Не то чтобы королева жаждала мести; она хотела только удовлетворить попранную гордость. Как обнаружила Маргарита, она не настолько трепетно относилась к королю, чтобы жаждать отмщения. Для королевы супружество было лишь средством удовлетворения той потребности, каковая становилась все настоятельнее, по мере того как она взрослела. Пусть в таком случае Яков удовлетворяет эту потребность. Маргарита решила, что будет использовать его и ждать, пока не найдет способ укрепиться в своих правах – как женщина и как королева Тюдор.

Наступило время созревания. У Маргариты хватало мудрости это понять. Глупое дитя обмирало от любви к красивому мужу. Зато теперь королева никогда не забудет, что в ее жизни нет и не будет ничего более важного, чем Маргарита Тюдор.

Внешне Маргарита выглядела жизнерадостной девочкой, способной не раскисать от трудностей, но с достоинством принимать неизбежное зло. Яков был от нее в восторге, и когда возвращался домой после очередной эскапады, их встречи были веселы и приятны. Покои Холи-руд-Хаус звенели смехом и музыкой, которую оба страстно любили. Случалось, Яков развлекался в своих покоях, а Маргарита – в своих; но, если король отыскивал новый талант, он немедленно отправлял этого человека к жене, дабы тот порадовал своим искусством королеву. Женщина-менестрель, известная под кличкой Блудница, – яркий тому пример. Блудница позабавила Якова, а значит, и Маргарита должна насладиться ее пением. То же произошло с ирландским арфистом О'Доннелом и лютнистом, известным как Серый Стейл.

Яков, пользуясь добрым расположением духа жены, привез дочь Маргариты Драммонд, леди Маргариту Стюарт, в замок Эдинбург, но стоило королеве услышать о появлении в доме девочки, как маска сдержанности слетела с нее и Маргарита потребовала от своих английских придворных дам совета, как ей следует поступить в столь неприятной ситуации.

Леди Гилдфорд предложила поговорить с королем, если Маргарита сумеет сохранить полное спокойствие.

– Король обожает этого ребенка, – скривилась королева. – И я знаю почему. Он все еще помнит ее мать. Яков воображает, что, останься она жива, он смог бы хранить ей верность! Как будто наш король способен быть верным хоть какой-нибудь женщине!

– Вашему величеству следует помнить, что лучше не давать воли своему гневу.

– Этот урок я уже усвоила, – мрачно бросила Маргарита.

И все-таки она не могла удержаться от разговора с королем.

Они собирались устроить маскарад и сравнивали достоинства Английского Пупсика и Шотландского Пса и решали, стоит ли пригласить Блудницу вместе с другими менестрелями, когда у Маргариты вдруг вырвалось: