Меркьюри и я. Богемская рапсодия, любовь и котики - Джим Хаттон

Фредди отоваривался целых четырех часа. В магазине по меньшей мере семь этажей, и мы прочесали каждый из них в поисках красивых вещей. У Фредди был девиз: «Шопься до упада!» Он купил лакированный шкаф лилового цвета, чашки, пиалы, дюжины палочек для еды с подставками (некоторые стоимостью 75 фунтов каждая), отделанные настоящим золотом и серебром. Все баснословно дорогое.

Десятипроцентная скидка у Фредди уже была, но Миса бегала за Фредди по пятам и требовала, чтобы продавцы все записали на ее счет.

— Если счет будет на меня, они скинут еще пятнадцать процентов, — щебетала она.

Таким образом Фредди получил скидку в двадцать пять процентов.

Заниматься шопингом Фредди готов был всю ночь напролет. Он так любил все японское, что, казалось, хотел скупить все, что попадалось на глаза. Мне буквально пришлось его утаскивать из магазина. Оказавшись на улице, я в изумлении наблюдал, как маленькие черноволосые пешеходы снуют туда-сюда, быстро и упорядоченно, совсем как рабочие муравьи. И еще меня поразила суматоха и шумиха на пешеходных переходах.

Я жадно впитывал все, что видел, и Фредди улыбнулся:

— Увидев мужчину или женщину с натуральными светлыми волосами, любой японец себе шею свернет.

Наконец мы приехали в наш отель под названием «Окура». Миса забронировала для Фредди шикарный императорский люкс — эксклюзивный пентхаус, такой огромный, что вмещал в себя и номер для обслуживающего персонала.

Сразу при входе в люкс взору открывался длинный коридор. За дверью справа располагалась великолепная Г-образная гостиная с панорамным остеклением, открывающим чудесный вид на город. В просторной ванной комнате, смежной с главной спальней, находилась углубленная ванна, в которой можно уместиться вдесятером. Номер Джо был внутри нашего люкса и располагал собственной кухней и гостиной.

К нашему приезду Миса заказала в номер охлажденное шампанское и канапе. Фредди вручил Мисе теперь уже наполовину распакованную вазу от «Лалик», рассыпаясь в извинениях за непрезентабельное оформление подарка. Но Миса пришла в восторг. Затем внесли подносы с японским угощением, и все с удовольствием принялись за еду. Когда Миса и ее команда наконец ушли, мы с Фредди отправились спать.

В отличие от меня, он очень скоро провалился в сон. А я впервые испытал синдром смены часового пояса. В четыре утра, отчаявшись заснуть, для разнообразия решил посмотреть японское телевидение, убавив звук почти до минимума, чтобы не разбудить Его Величество. В ту ночь я так и не уснул — просто ждал пробуждения Фредди.

Мы поздно позавтракали и готовились снова покупать и тратить. Итами, уже ожидающий в коридоре, проводил нас в лобби отеля. Там четверо или пятеро скромных фанатов терпеливо ждали Фредди. Каждый приготовил для него небольшой, но изящно упакованный подарок. Фредди поблагодарил их, раздал автографы, попозировал для фото. Мне рассказали, что эти ребята настолько преданные поклонники, следуют за группой по всему миру.

Первым пунктом программы стал модный дизайнер Чон, чью стильную одежду Фредди обожал. После мы отправились в магазин под названием «Беверли-Хиллз», где он влюбился в костюм бежевого цвета с сероватым оттенком и легким блеском — Фредди нравились ткани такой фактуры. К сожалению, костюм оказался велик. Фредди осмотрелся и выбрал еще один костюм, на этот раз по размеру. Потом повернулся ко мне:

— Почему бы тебе не примерить тот, который мне велик?

Костюм оказался впору. Но я сказал, что он мне не нужен, и вернул его продавцу.

Мы обошли весь «Беверли-Хиллз», покупая рубашки, а потом заглянули в бутики поблизости. В одном из них Фредди провел больше двух часов, выбирая шелковые галстуки, в том числе белые. Каждый галстук стоил не менее 75 фунтов. Мне он тоже выбрал и купил несколько галстуков, хотя пару-тройку я уже приобрел сам.

До этого дня я был уверен, что у Фредди вообще нет ни одного галстука. Но он быстро наверстал упущенное — купил их больше сотни. Самое смешное, что он вообще не умел их завязывать. Фредди обожал красивые вещи и просто покупал про запас, отдавая себе отчет в том, что, возможно, ничего из этого не наденет. Всякий раз, как он хотел что-то примерить, он звал меня.

— Джим! — кричал он с отчаянием в голосе. — Ну помоги же мне!

Дело дошло до оплаты покупок, и оказалось, что он растратил почти все наличные. Нам с Джо пришлось опустошить бумажники. Впрочем, если б мы не выручили Фредди, он бы просто зарезервировал эти галстуки и потом послал бы одного из нас выкупить их.

Дальше мы выдвинулись в Гиндзу, район Токио наподобие лондонского Сохо, с магазинами электротоваров на каждом шагу. Фредди не очень разбирался в электронике, но восхищался передовыми технологиями. В который раз он истратил кучу денег на несколько электронных ежедневников и, выйдя из магазина, один из них отдал мне.

Вернувшись в отель, мы с трудом пробирались по коридору. Все вещи, которые Фредди скупил в «Сейбу», уже успели доставить. По обе стороны теснились груды коробок. Этот шопинг-загул обошелся Фредди в 250 тысяч фунтов.

Стало ясно, что, каким бы огромным ни был императорский люкс, привозить все покупки Фредди в отель нецелесообразно. Отныне они направлялись прямиком на склад для последующей транспортировки домой. А у Джо появилась новая обязанность — тщательно делать опись всех покупок Фредди.

Тем вечером Фредди, Джо и я выбрались поужинать с Мисой и ее другом в изысканном видовом ресторане на крыше. Фредди хотел надеть новую рубашку, но она была ужасно мятая. Не знаю, почему мы не позвали горничную. Джо пытался придумать альтернативные способы глажки.

И вдруг меня осенило: в гостиной же есть металлический подогреватель закусок! Я перевернул его вверх дном, и, изловчившись, мы с Джо все-таки погладили эту рубашку.

— Ах ты умник! — воскликнул Фредди.

— Голь на выдумки хитра, — ответил я.

Мы все облачились в костюмы, а Фредди надел тот, что купил в «Беверли-Хиллз». Впервые я видел его в костюме и при галстуке, и, надо сказать, выглядел он великолепно.

Будучи приверженцами европейской кухни, мы с Фредди и Джо навалились на сочные стейки, стоившие в Японии бешеных денег. После ужина решили посетить несколько гей-клубов, один из которых оказался баром для трансвеститов. Швейцар узнал Мису и почтительно поприветствовал ее, назвав Мамой Мисой. Мы сели за стол и приготовились наслаждаться бесконечной развлекательной программой кабаре.

В какой-то момент к Фредди подошла девушка; он отшил ее, но она направилась ко мне и, сев напротив, принялась убалтывать меня на ломаном английском. Затем к нам подсела вторая девушка в попытках подбить на приятное общение и покупку спиртного.

— Осторожней, — прошептал Фредди, — сейчас тебя начнут раскручивать на выпивку.

Позже, когда мы собрались уходить, Фредди сказал:

— Ты хоть понял, что те девицы на самом деле — мужики?

Я потерял дар речи. Мне и в голову это не пришло!