Карибские каникулы - Ирина Крылова

Сергей улыбался и выжидающе смотрел Марине в глаза. Загипнотизированная мягким мерцанием драгоценных камней, Марина было протянула к нему руку, но вдруг почувствовала, что ее обдало жаром с ног до головы.

Двенадцатым ударом настенные часы XVI века возвестили о наступлении нового года. Сергей стал едва заметно ерзать в антикварном кресле, с нетерпением ожидая, когда же избранница его возьмет-таки дорогой подарок. Процесс получения даров неожиданно затянулся.

Избранница не спешила становиться счастливой обладательницей фамильной реликвии. Она чувствовала все усиливающийся жар в районе груди, где на тоненькой цепочке висел скромный серебряный медальон, подаренный заботливой Любкой.

Медальон, по всей вероятности, приревновал хозяйку к более дорогостоящему собрату, свалившемуся как снег на голову и претендующему на ее расположение. Возмущенный кулончик пылал на груди огнем, а Марине, наоборот, стало жутко холодно. Мороз побежал по коже, распространяясь по всему телу бесчисленным количеством колючих мурашек. От холода Марина задрожала и принялась звонко постукивать зубами. На это постукивание вдруг радостно откликнулось мирно спящее на протяжении всего вечера эхо.

Не ожидавшая такого акустического резонанса Марина подпрыгнула на месте и со словами «Я сейчас» понеслась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Недоумевающий Сергей остался за празднично накрытым столом наедине с невостребованным подарком.

В ванной Марина включила горячую воду и стала отогревать заледеневшие руки. Постепенно тепло вернулось к ней. А вместе с ним напомнили о себе и тревожные мысли. «Дело ясное, что дело темное», – подумала Марина. Она взглянула на себя в зеркало и увидела, что рунный медальончик светится на груди под платьем, излучая мягкое приятное сияние. Рука сама потянулась к свету, пальцы нащупали теплую гладкую поверхность кулона.

Тут же волна противоречивых ощущений нака–тила на Марину, принеся с собой некое новое для нее восприятие действительности. Она поняла, что ощущает происходящее в цвете. Агрессивная черно-красная –гам–ма наступала на нее извне, оповещая об опасности и вызывая чувство сильного беспокойства. Марина ясно осознала, что черная с красными всполохами опасность растеклась по всему дому и безраздельно царит в нем.

Появился страх и, поддерживаемый распространившейся повсюду агрессией, начал завладевать Мариной. Вдруг на его пути возникла преграда. Прочное устойчивое чувство уверенности и покоя росло и поднималось откуда-то изнутри, из глубины Марининого естества. Да, именно чувство покоя, света и... твердости намерения. Что это за твердость намерения такая, Марина не понимала, но с радостью доверилась ей, залюбовавшись ее окраской. Нежные золотисто-фиолетовые тона гармонично сочетались с вкраплениями цвета лайма.

Столь необычное переплетение чувственно-цветовых ощущений вызвало к жизни вполне земную мысль: «Надо уносить отсюда ноги, пока в памяти». Протрезвевший наконец рассудок, объединившись с громо–гласно заявляющим о себе чувством самосохранения, требовал немедленной эвакуации из недружественной среды обитания.

Марина начала просчитывать варианты отхода. Тут-то она и пожалела, что еще дома, в спокойной обстановке, не продумала план В: «Стремительный отход (читай: бегство) из расположения противника». Ну что ж, придется действовать без подготовки, но четко и решительно.

На помощь пришла все та же твердость намерения. Марина поняла, что в данной ситуации это ее единственная союзница и рассчитывать она может только на ее содействие. Союзница, судя по всему, тоже это поняла и приготовилась к бою. Во всяком случае, Маринина решимость приобрела преувеличенно большие размеры и неудержимо рвалась наружу.

– Дорогая, у тебя все в порядке? – Обеспокоенный Сергей уже стучался в дверь ванной.

– Да-да, уже иду. – Марина глубоко вдохнула и, опираясь на твердое намерение, решительно распахнула дверь.

Не ожидавшая такого напора дверь распахнулась настолько решительно, что сильно ударила по лбу стоявшего с другой стороны и совершенно не готового к подобным нападениям Сергея. Марина могла пок–лясться, что видела, как из глаз его посыпались иск–ры. Некрупные, довольно красивые разноцветные огоньки.

К чести Сергея, надо отметить, что в замешательстве он находился всего несколько секунд, в течение которых, судорожно и бестолково цепляясь за воздух, пытался сохранить вертикальное положение в пространстве. Не без труда, но ему это удалось и, несмотря на молниеносно образовавшуюся шишку размером с кулак великана, он сделал вид, что ничего не произошло.

– Как ты, дорогая? – Сергей заботливо заглянул в глаза Марине, как будто это не он, а она получила только что по лбу массивной дубовой дверью.

С трудом сдержав приступ хохота, Марина спокойно взглянула Сергею в лицо и сказала:

– Ты знаешь, я неважно себя чувствую. Пожалуй, я поеду домой. Спасибо тебе за чудесный вечер. – Марина ловко отодвинула стоящего у нее на пути Сергея и стала продвигаться к входной двери. Сергей с огромной пунцово-красной шишкой на лбу растерянно семенил за ней, явно не врубаясь в происходящее.

– Но ведь вечер только начался... Останься, куда ты поедешь... в таком состоянии? И подарок... ты не взяла подарок... – Обычное красноречие вдруг изменило ему. Сергей говорил заикаясь, с трудом подыскивая слова. Видимо, вместе с ударом по лбу он получил легкое сотрясение мозга, которое временно заблокировало способность ясно излагать мысли.

– Спасибо, я все же поеду, – Марина оставалась непреклонной, – а вечер мы продолжим в следующий раз. Как-нибудь... Если захочешь. – Она обнадеживающе улыбнулась.

Включившись в происходящее и понимая, что Марина вот-вот уйдет, Сергей пустил в ход имеющиеся у него в арсенале и отлично зарекомендовавшие себя приемчики. Последовал проникновенный взгляд, карие глаза наполнились чувственной поволокой, затем лицо искусителя озарила ослепительная улыбка. Марина испытание взглядом выдержала. Правда, на долю секунды ей вдруг показалось, что липкий пьянящий туман снова стремится прокрасться в сознание, но на помощь неожиданно пришла Сергеева шишка.

К этому времени она достигла каких-то неестественных размеров, заняв почти весь лоб пострадавшего. Из пунцово-красной шишка превратилась в прозрачно-сизую, странно переливалась при свете свечей и никак не вязалась с романтической сценой трогательного прощания, добавляя ей неуместную ироническую нагрузку.

Сцена расставания влюбленных, разыгрываемая Сергеем на пороге, не предполагала дополнительных комических нюансов, которые в итоге испортили весь спектакль. Увидев, что его чары до адресата не дошли, а застряли где-то на полпути, Сергей заметно приуныл, а Марина, воспользовавшись повисшей паузой, поспешила выйти на улицу.

Окрыленная своей победой Марина зашагала к «альфе» не оглядываясь. Какая она молодец, что поехала на своей машине, послушавшись совета внутреннего голоса! Как в воду глядела! Надо почаще к нему прислушиваться, порой он говорит очень даже неглупые вещи.

Жаль только, что в повседневной суете не всегда удается разобрать его невнятное бормотание. А иногда он вообще молчит. То ли общаться не желает, то ли думает о чем-то своем. Если что-то и сообщает, то делает это тихо, как-то нечленораздельно, в отличие от так называемого голоса разума, который обычно орет во все горло, активно навязывая свое надоедливое общество и заглушая все остальные звуковые вибрации.