Замужняя девственница - Лия Хиро

Вот это зиг-заг! Вираж на полной скорости!

– Скажи, что твой муж хочет за нашу с тобой «дружбу»?

- Ничего! – выдохнула я так, будто только что получила под дых.

- Значит, бесплатно? – искусительно прошептал он мне в шею, чуть касаясь губами пылающей кожи.

- Я не продаюсь, Ефим Анатольевич! - сердце готово было остановиться в любой момент.

- А мне показалось, Артур вполне неоднозначно представил товар «лицом» в нашу первую встречу…

- Показалось. Это единственное, что Вам следует помнить о событиях той ночи. И вчерашнего вечера, кстати, тоже.

- Нет… Я вспоминаю совсем о другом, Лида. Хочешь узнать, что мне снится каждую ночь? – даже сквозь плотную костюмную ткань я ощущала вулканический жар его тела. Ефим просто пылал желанием. Горел и воспламенял воздух вокруг.

- Извините, но меня это мало заботит.

Наконец, прозвучала спасительная мелодия на панели лифта и я, стараясь не выдать дрожи в коленях, поспешила покинуть слишком тесное пространство.

За администраторской стойкой меня встретила неизменная "Дашенька" и её дежурная наигранная, будто привязанная на  лицо, улыбка.

- Добрый день, Лидия Андреевна! Ваш муж просил, чтобы вы его не ждали, а проходили в кабинет и раздевались. Сергей Фёдорович сейчас подойдёт.

И когда секретарь Артура, наконец, закончила откровенничать, мне в спину прилетел едва различимый, саркастический смешок.

Да чтоб тебя!

* * *

Эта встреча в лифте меня растоптала. Внутри что-то оборвалась, сломалось. Хотелось крикнуть во всё горло, сломать или разбить что-нибудь одной из дорогих статуэток Сегеды, гордо возвышавшихся на верхней полке стеллажа. А потом убежать, уехать, забиться в угол маленького номера неприметного отеля и реветь до потери пульса.

Но вместо этого я стоически выдержала ещё одну экзекуцию Сергея Фёдоровича и поспешила покинуть давящие на меня стены.

Крупные хлопья снега, подхватываемые ветром, неслись почти горизонтально. Налипали на пальто и пряди волос, выбившиеся из-под шерстяного шарфа.

Может зря я отпустила водителя? Разве погуляешь в такую погоду?

- Лида! Подожди!

Опять он!

Я и не подумала обернуться или замедлить шаг.

- Лида! Да стой ты! - Ефим потянул меня за локоть, но я высвободилась из рук мужчины и резко развернулась.

- Оставьте меня в покое, Ефим Анатольевич! Я вам уже всё сказала!

- Я услышал, Лида. И я верю тебе. Точнее, хочу верить! Чёрт! Я совсем запутался... Скажи, зачем тогда эти игры с раздеванием? И кто такой Сергей Фёдорович?

- Это не Ваше дело! Просто оставьте меня в покое! Не лезьте в чужую жизнь.

- Ну, подожди ты! Скажи, Артур тебя принуждает спать с другими мужчинами?

- Хорошего дня, Ефим Анатольевич!

- Лида!

- Я сказала, отстаньте! - безумная ярость вытеснила все остальные чувства. Я выдернула руку, которую Чернышов снова схватил и отступила назад, не заметив, как оказалась на проезжей части.

- Лида! - крик Ефима смешался с резким сигналом несущегося на меня автомобиля и глухим звуком от столкновения железной махины и человеческого тела.

Не моего.

- Ефим! Ефим! Очнись, Ефим! - вопила я, сидя на тротуаре с ободранным до крови коленом. А подставивший под удар свою спину и оттолкнувший меня в сторону мужчина лежал рядом. Без признаков жизни.

- Доктор, скажите, что с Чернышовым? - Господи! Это вообще мой голос?

Связки вибрировали, как у оперной дивы. Осипшей от ледяного коктейля ужаса и чувства вины.

Уже второй час я пребывала в тянущем за душу неведении. С момента аварии до этого, накалённого до предела, мрачного, сосредоточенного в зоне двадцати квадратных метров напротив металлических дверей операционного блока.

Я подлетала к каждому мед работнику, выходившему отсюда за те двадцать минут, пока Ефим внутри. Но никто из них не располагал информацией о пациенте Чернышове.

Мне оставалось только смиренно ждать окончания операции, нервно теребя бахрому на шарфе да изучать лабиринты плана эвакуационного выхода на девственно белой стене.

И, когда моих нервных клеток осталось ровно столько, что можно было уже заносить их в красную книгу, двери операционной вновь раскрылись, явив моего спасителя. На инвалидной коляске.

- Ефим! Вы живой! - я рванула к нему, игнорируя острую боль в колене. Слёзы из глаз тоже... рванули, игнорируя умиляющееся лицо пожилой медсестры за спиной мужчины.

- Конечно живой, Лида! Всего-то несколько швов на плече. Пустяки!

- Простите, это я виновата... Я... Не надо было мне...

Медсестра, наверное, посчитав себя лишней, мягко улыбнулась и жестом предложила мне самой повезти потерпевшего.

- Двести двадцать восьмая палата. Не переживайте, милая. Всё в порядке с Вашим Ефимом. Вечером можете забрать его домой.

Я ухватилась за ручки коляски и подкатила её к лифтам.

- А что с ногами, Ефим? Почему в инвалидом кресле? Вы не можете ходить?

- Лида... - он засветился какой-то мазохистской радостью. Как будто не попал в аварию час назад, а стал счастливым обладателем баснословной суммы денег, свалившейся манной небесной ему на голову. - Могу. Просто обычные меры предосторожности после операции и болевого шока. А ты, смотрю, вся побелела от переживаний за меня.

Он тихо и безумно сексуально засмеялся, вводя меня в ещё более стеснённое состояние.

- Ничего я не переживала! Немного волновалась и всё. Просто колено сильно болит. Поэтому и побледнела, наверное.

- Ну тогда всё понятно.

Его тон соответствовал произнесённым словам, но взгляд... Он просто гоготал надо мной и выкрикивал слова сомнения в мой адрес.

- Тем более, не за что волноваться. На мне всё заживает, как на собаке. - небрежно бросил Ефим и, поднявшись на ноги, вошёл в палату.

- Мне, правда, очень жаль, что Вам пришлось так рисковать. И я... Просто... Я Вам так благодарна... Простите...

Пока я распиналась в извинениях, Ефим скинул с себя больничную рубашку и потянулся за своей, кучкой лежавшей на казённой кровати.

Я зачарованно скользнула взглядом по широкой, мускулистой спине мужчины и татуировке, тонким узором обнимавшей мышечные бугры.

Ефим, словно почувствовав этот взгляд, резко обернулся и уже через секунду стоял рядом, сверля меня голодным взглядом.

- Прошёл я на этот раз твою поверку, Лида? - возбуждённо зашептал он, не сводя взгляда с моих, приоткрывшихся губ.