История одной истерии - Ирина Потанина

— Может, тебе все же не стоит с ней общаться? — тоном не начальника, но мужа проговорил Жорик. — Нет? Ну ладно, продолжай рассказ.

— В этот же день все соседи по общежитию заметили, что буйная радость второй героини сменилась напряженной задумчивостью. Поздно вечером Алла отложила роль в сторону и уединилась в холле. Там она долго разговаривала по телефону. Глухая вахтерша все же услышала, что девушка говорила с мужчиной.

— Пиши, — начальственно распорядился Жорик. — «Глухая вахтерша ведет себя очень подозрительно». Не такая уж она и глухая, раз услышала. Врет или о звонке, или о собственной глухоте.

— В том-то и дело! — поразилась Жоркиной несообразительности я. — Глухая, а услышала. Ты представляешь, как нужно было орать? Так сказать, разговаривать на повышенных тонах. После этого звонка Алла с растерянным видом вернулась в свою комнату. Всю ночь ворочалась и явно не могла уснуть. А рано утром собрала рюкзак. Все выглядело так, будто она собирается на несколько дней к родителям, которые проживают в двух часах езды от города. В каком-то поселке. В общем, соседка по комнате еще долго думала, что Алла уехала домой. Позже полиция установила, что дома вторая героиня не появлялась. Ее родители дали массу адресов, по которым могла находиться пропавшая девушка. Оказалось, что у этого семейства родственники чуть ли не в каждом городке нашей области. И со всеми Алла поддерживала теплые отношения. У всех могла появиться, но… так и не появилась. Родители считают, что девушка могла поехать к друзьям, поэтому не сильно переживают. Заявление об исчезновении Аллы поступило от режиссерши. Родители в розыск подавать и не собирались.

— Здорово! Пометь, что родители второй героини тоже подозрительны. Что было дальше?

— Что-что. Девушки в розыске. Результатов никаких. Да, забыла сказать. Когда родители Ларисы, первой героини, заявили об исчезновении дочери, Зинаиду Максимовну, конечно же, посетили работники органов. Режиссерша, услышав, что полиция считает, будто девушка ушла из дому по собственному желанию, выразила категорическое несогласие с такой версией. Закатила грандиозную истерику работникам органов с требованиями искать первую героиню лучше и тщательнее. После этого началась эпопея с записками. Зинаиде Максимовне подбросили записку с текстом: «Не хочешь, чтоб все исчезли? Не устраивай истерики полиции». Режиссерша тут же оповестила органы об этой записке, но те никак не отреагировали. На следующий день на репетицию не пришла Алла. То есть вторая героиня. Режиссерша считает, что, если бы она не рассказала полиции о записке, возможно, Алла бы не пропала.

— Так, запиши, что и полиция ведет себя крайне подозрительно. Может, они сами подбросили эту записку? В целях самообороны. Чтоб прекратить налеты режиссерши.

— А зачем им потом понадобилось мне записки писать?

Через несколько минут две страницы моего блокнота были заполнены длинным перечнем тех, кто ведет себя подозрительно. В список подозреваемых попали даже мы с Настасьей, не говоря уже о Тигре, которая, по мнению Георгия, за одну свою прическу давно уже должна была быть посажена за решетку.

«Так… Видимо, Жорик еще не окончательно активизировал свою мозговую деятельность. Как бы все-таки заставить его хорошенько подумать? Может, и впрямь не кормить до первых важных результатов расследования? Нет, это может быть небезопасно для жизни. И для его жизни, и для моей», — пролетало в моей голове.

Как и все женщины, я считала, что мое место исключительно рядом с незаурядным мужчиной, поэтому иногда несколько преувеличивала достоинства Георгия. Сейчас, например, была уверена, что стоит Жорику заставить себя сосредоточиться, как мы немедленно разгадаем тайну исчезновения актрис. Или хотя бы приблизимся к разгадке. Или просто сдвинемся с мертвой точки.

«Да уж. Стареем. В былые времена, сталкиваясь с тем, что мужчина не вполне отвечает моим запросам, я сменила бы мужчину. Теперь меняю запросы…» — грустно подумала я и отчего-то вспомнила о Шумилове. Брошенный на часы взгляд привел меня в состояние полнейшей паники.

— Опаздываю! — громко закричала я и кинулась одеваться.

Вечернее платье со сногсшибательными вырезами на всех положенных для сшибания с ног местах уже год как висело нетронутым. Я грустно взглянула на него, непроизвольно вздохнула и застегнула пиджак на все пуговицы. «Деловой женщине расфуфыривание не к лицу, — одобрил меня один из моих правильных внутренних голосов. — Ресторан — всего лишь место, где люди коллективно поглощают пищу и обмениваются информацией».

— Я почти готова к выходу, — громко сообщила я. — У кого какие напутствия и пожелания?

— Я с тобой! — громко сообщила Настасья и обиженно засопела в ответ на мое категорическое нет.

— Значит, ужинать дома ты не будешь? Можно доесть плов? — улыбнувшись, поинтересовался Жорик. Он стоял возле зеркала и наблюдал за моими приготовлениями к встрече с коварным издателем. — Ты, кстати, нарисовала разные глаза, — заметил он, когда я уже перешла к покраске губ. — Это специально? Для пущей таинственности? Обычно ты не прихорашиваешься так старательно для рядовой деловой встречи…

Я застыла с открытым ртом. Частично потому, что так было удобнее наносить помаду, частично от возмущения (я ведь не стала надевать вечернее платье, о каком прихорашивании речь?), но в основном от удивления. Неужели? Оказывается, Георгий замечает, когда и с какой тщательностью я собираюсь на встречи. Вот это новость!

— Молчишь? — несколько напряженно поинтересовался Жорик.

Я действительно молчала. Сказать было нечего, и мне это действовало на нервы ничуть не меньше, чем Георгию.

Зазвонивший в этот момент телефон спас меня от постыдной необходимости оправдываться. Руководствуясь единственным желанием вырваться наконец из этого гадкого неловкого молчания, я кинулась к аппарату и схватила трубку, на долю секунды опередив честно пытающуюся выполнить рабочие обязанности сестрицу.

— Детективное агентство Order, — забыв с перепугу о необходимости менять голос и интонацию, проговорила я телефону.

— Екатерина?! — На том конце провода мой ответ на звонок явно вызвал негодование. — Что вы там делаете?

Я тут же узнала звонящего.

— Облегчаю детективу Собаневскому работу. — Я мгновенно превратилась в само хладнокровие. — Согласитесь, удобнее следить за тем, кто под рукой.

Честно говоря, я была ужасно рассержена на этого типа. Еще не хватало заиметь из-за него семейный скандал. Мало того что подозревает меня бог знает в чем и пытается установить слежку, так еще и постоянно лезет в мои мысли, норовя разрушить семью…

— Знаете, Катерина, — видимо, решив быть откровенной, произнесла трубка, — вы начинаете сильно беспокоить меня. Думаю, вам придется объясниться…

— Вам тоже. Я предоставлю вам эту возможность через сорок минут. Надеюсь, наш договор о встрече в силе?

— В силе…

— Кстати, зачем вы звоните?

— Сообщить господину Собаневскому о том, где вас можно будет найти сегодня вечером, — растерялся издатель.