Падчерица (не) для меня - Юлия Рябинина

– А че? – хамовато кинула я ей в трубку.

– А то, что завтра с утра ты должна будешь помочь мне, – не обращая внимания на мою грубость, ровным голосом проговорила мать.

– Ну, ты знаешь, мам, не могу ничего обещать, – протянула я, специально выводя ее на эмоции, но при этом заранее знала, что это бесполезно, – пусть тебе твой новый еб… – осеклась. Нет с матерью я эту грань еще не перешла.

– Слушай меня, Ульяна, – прошипела родительница, – не смей так разговаривать со мной, ты меня поняла?

– Да…

– Вот и отлично, пока ты живешь в моем доме, пока я кормлю тебя, ты будешь делать то, что я тебя прошу. Поняла? – тишина в трубке, и у меня глаза заволокло пеленой злобы. – Не слышу ответа. Поняла?

– Да, – прохрипела я, еле сдерживая гнев.

Конечно, можно было бы бросить трубку, но тогда уж точно истерекой не обойдешься. И все кранты, моей спокойной жизни…

– …если я тебе позволяю выкидывать подобные фокусы, это не значит, что мне безразлично, с кем и где шляется моя дочь… – продолжала мать, и я, включив телефон на громкую связь, положила его на стол, полезла в холодильник. – …я не позволю, чтобы ты испортила свою жизнь, превратившись в грязную потаскушку…

«О, как?!» – я даже присвистнула в слух. О чем же ты тогда думала, когда притащила домой мужика, а потом еще и выскочила за него замуж и даже не заметила, как этот ублюдок косится на твою дочку?

– Мам, хватит, я все поняла, – перебила я родительницу, потому как распаляться начала не только она, – что тебе нужно?

– У меня завтра очень важная встреча с одним человеком, – на выдохе проговорила она.

– И при чем здесь я? – не могла я понять, на что намекает мать.

– Мне нужна поддержка, – процедила она сквозь зубы.

– И-и-и-и? – я ничего не понимала.

– Я завтра выхожу замуж.

– ЧТО? – у меня из рук вырвался пакет с молоком. Ударившись об пол, белая жидкость неровной лужей растеклась по глянцевой поверхности кафельной плитки, залила мои босые ступни. – КАК?

– Ты что орешь-то так? Чуть не оглушила, – прошипела она, – всех моделей мне перепугала.

– За… чем, тебе это?!… – заикаясь, проговорила я, а у самой голос дрогнул.

Мгновенный коктейль чувств обиды, разочарования, злости, ненависти – все это смешалось молниеностно в блендере, имя которому «сердце», и сейчас было такое чувство, что это горькое пойло вливают мне насильно в рот.

– Я не буду с тобой жить, ты меня поняла? – истерично взвизгнула я.

– Ульяна, успокойся, это будет фиктивный брак, слышишь?

Но я не слышала, у меня уши заложило от переизбытка эмоций.

– Не настоящий брак.

– Мне все равно, я не буду с твоим хахалем жить под одной крышей, – хрипела в трубку.

– Уля, никто с нами жить не будет, слышишь? Это деловое соглашение, мне просто нужна поддержка от тебя, вот и все.

Поддержка. Никто с нами жить не будет. Фиктивный брак.

До меня наконец-то начало доходить то, что она говорила.

– Фиктивный брак?! – перспросила вслух.

– Да, Ульян. Очень выгодное предложение. Я тебя прошу. Будь хорошей девочкой, останься сегодня дома. Помоги своей мамочке. У меня вся надежда на этот брак. Мужчина заплатит хорошие деньги, и я смогу заплатить за модельный дом.

Все, все… осознание пробило мою истерику. Теперь я догнала, о чем говорит мать. Вот только не могу понять, для чего нужна ей я?

– Мам, а я здесь причем? – с моих плеч, будто многотонный груз свалился.

По квартире разнеслась трель звонка. А вот и Марик.

– Зайка, я хочу…

– Ой, мам, все, потом расскажешь, там Марк пришел. Я тебе потом наберу.

– Хорошо, до связи, – проговорила мать и отключилась.

***

Утро началось хуже некуда.

С квадратной головой я еле сползла с кровати. Этот придурок, вместо плетки и биты привез две бутылки Феррейры Доны Антонии. Я и раньше не любила портвейн, но после вчерашнего я его теперь ненавижу. Я, конечно же, подозревала, зачем Марик это сделал, да и что тут непонятного. Думал, я напьюсь, и язык развяжется. Хрен он угадал, маньячина.

Передвигаясь по стеночке, добралась до туалета. Хотелось, конечно, только одного… но… я себя сдержала. Сменив санузел на ванную, я окунулась в блаженную прохладу.

Капли душа водопадом омывали мое затекшее тело, и постепенно, что называется, в час по чайной ложке, мой мозг начал оживать. Воспоминания, которые утонули в двух бутылках портвейна, медленно возвращались на свое место. Эх! А я так надеялась, что все, что рассказал мне Марк, больше никогда не вспомню. Но это оказались, тщетные надежды.

Оказывается, пока я благополучно посапывала в свой берлоге, меня активно пытался разыскать друг или собрат, одним словом, товарищ Самрата. Но все его попытки свелись на нет. По рассказам Марка, его Мишка, охранник, взашей выгнал из клуба и даже не повелся на немаленькую сумму денег, которую тот предлагал за мой номер телефона и настоящую фамилию. А уж про адрес и говорить нечего, его кроме Марка и так в клубе никто не знает. С одной стороны меня эта новость порадовала, а порадовала потому, что оказывается, еще есть люди на которых можно положиться, а вот с другой… с другой стороны, я поняла, что рубашку, мне все-таки придется вернуть владельцу, хотя тот его жуткий взгляд, которым он меня наградил, уж никак не хотелось больше видеть.

Вылезая из ванной, я чуть не растянулась на кафеле, зацепившись кончиками пальцев за ее борта.

– Твою мать! – тихо выругалась и, замотавшись в полотенце, с досадой громко хлопнула дверью.

В квартире царили покой и тишина, и я под эти ласкающие слух звуки я, громко шлепая мокрыми ступнями по полу, прошла на кухню. Открыла холодильник, достала кувшин с моим любимым напитком и, повернувшись к столу лицом, заметила белый клочок бумаги.

Щелчок в голове.

– Блин-блинский!

Я схватила бумажку и пробежалась глазами по написанному. Ровный каллиграфический почерк матери гласил: «Ты не оправдала моих ожиданий. Жаль. Я на тебя полагалась, но, видимо, зря».

В груди разлилась пустота. Тут же память отщелкала несколько минут назад, когда я думала про коллег из клуба и радовалась тому, что есть люди, на которых можно положиться, а тут получается, про родную, пусть и непутевую, но… мать забыла. И это мне показалось чертовски неправильным. Тем более, с этой просьбой она обратилась ко мне вчера, а я что? Эх! Я почувствовала себя маленькой дрянью.

Время на кухонных часах показывало десять минут десятого. Не так уж и поздно, по сути, я встала. Залпом выпив стакан лимонной воды, я смачно причмокнула губами и вздрогнула всем телом от глаз выдирающей кислоты. Залетела в комнату на раздутых парусах полотенца, выхватила первое попавшееся платье из шкафа-купе и, кинув его на кровать, полезла в ящик за нижним бельем.