Любить — значит жить - Дениз Робинс

Но вдруг Билл обнаружил, что положение «веселого холостяка» не только не обременительно, но доставляет массу всевозможных радостей. Он даже не потрудился сходить в Кингстон навестить мать. Также без внимания остались и Патнеры. У Билла были совсем другие цели.

Кардью случайно встретил своего старого приятеля Фрэнка Пиэрса, который собирался на вечеринку в «Парижское кафе» со своей подружкой леди Борли из Мейфера. Девушка еще раньше просила Фрэнка захватить с собой какого-нибудь знакомого парня.

— Ты как раз подойдешь! — радостно воскликнул Фрэнк и хлопнул Билла по плечу. — Леди Борли сказала, чтобы я нашел кого-нибудь посимпатичней.

Эти слова были словно бальзам для самолюбия Билла. Свою работу в Уилуиче он успеет закончить до вечера, а затем с удовольствием отправится на вечеринку. Тем более платить ему не придется.

Начищенный, наглаженный и отполированный, Кардью был готов к «подвигам».

И сразу же он забыл о том, что у него есть жена. Девушка, хозяйка приема, из светского общества, накрытые столы, симпатичные гостьи, великолепный оркестр, шампанское, праздничная атмосфера в одно мгновение перевесили те нудные разговоры об истории, которые без конца заводила Гейл.

И Билл тут же стал гвоздем вечера. Его военная униформа, намеки на свое участие в делах штаба армии, специальном гарнизоне в Лох-Касле, сделали свое дело.

Правда, Кардью очень удивился, когда самая симпатичная девушка за столом вдруг наклонилась вперед и, назвав себя Джун Ногтон, обратилась к нему.

— Вы должны знать папу! — воскликнула она.

Билл скромно подтвердил ее предположение.

— О! Вот здорово! — воскликнула девушка и тут же поменялась местами со своей соседкой, сидевшей между ними.

Они долго говорили о ее отце и матери, а затем о Джун самой. Она охотно рассказала о том, что делала до войны, как училась в школе в Париже вместе с дочерью леди Борли. Оказывается, они были очень дружны. Именно поэтому Джун оказалась здесь вместе с Пэм Борли, которая отмечала свой двадцать первый день рождения. Затем мисс Ногтон собиралась отправиться на север к родителям в замок.

Билл с наслаждением слушал нежный голосок девушки. Эта маленькая блондинка показалась ему самой привлекательной девушкой, какую он когда-либо встречал. Он предложил ей сигарету, а когда Джун вставила ее между своих пухлых розовых губок, Билл протянул ей зажигалку. Их пальцы случайно встретились. Кардью словно ударило током. Ее длинные ресницы задрожали, и девушка улыбнулась.

Слишком соблазнительная женщина, сказал себе Билл. Она очень сильно отличается от Гейл, которая всегда такая холодная и высокомерная.

Джун была стройной и гибкой, как манекенщица. Казалось, эта девушка сошла со страницы журнала «Вог». Фасон ее платья отличался изысканной простотой, которая лишь подчеркивала достоинства фигуры. Высокую прическу украшали две алые розы.

Через несколько минут они уже вместе танцевали.

— Как удивительно, что я приехал сюда по делам всего на пару дней и вдруг встретил тебя, — проговорил Билл.

— Я тоже рада нашей встрече! — улыбнулась девушка.

— Ты великолепно танцуешь.

— Ты тоже…

Джун подумала, что, хотя ей всегда нравились темноволосые мужчины, Билл был «ужасно» привлекательным. И у него такие голубые глаза.

Вечеринка явно удалась. Кардью весь вечер не отходил от дочери майора.

— Как весело! — то и дело повторяла Джун.

Биллу тоже все понравилось. Особенно завершение вечера, когда он отправился провожать мисс Ногтон домой. Пока они прогуливались по набережной, такси медленно ехало за ними. Что ж, Джун исполнилось только девятнадцать, она принадлежала к светскому обществу и, по всей видимости, не возражала против его поцелуев. И он целовал ее, не испытывая при этом никаких мук совести и не думая о какой-то там порядочности. Кардью не потрудился поставить в известность Джун о том, что женат.

Мысли о Гейл ушли куда-то далеко-далеко. В конце концов, оправдал себя Билл, не слишком-то приятно иметь холодную и сдержанную жену. Похоже, только он питал какие-то чувства. Теперь же ему стало понятно, что Гейл никогда не испытывала большого желания заниматься с ним любовью. Он тоже начинал понимать, что его брак не назовешь удачным. Что ж, надо назвать черное черным, а белое белым. Его только раздражали рассуждения жены обо всем «духовном». Он не понимал Гейл. Зато понимал Джун.

И почему это он должен испытывать угрызения совести? Именно она, его жена, начала все это.

— О! Билл! Какая чудесная ночь! Мне кажется, я знаю тебя всю свою жизнь.

— Надеюсь, всю свою оставшуюся жизнь я буду знать только тебя!

— Значит, тебе понравилась малышка Джун? — прощебетала она игривым голоском.

Он сказал ей, что обожает ее. Хотя это трудно назвать обожанием. Скорее Билл почувствовал сильное сексуальное влечение к этой девушке и был очарован юностью. Но тем не менее он почувствовал себя обязанным рассказать Джун о Гейл и начал свою историю, как ее обычно начинали все…

— Мы не ладим… Мне бы не хотелось говорить об этом… Жаль, что я не свободен… Мне не следует больше встречаться с тобой… Ты такая милая… Ты заводишь меня с пол-оборота…

И все же в глубине души Билл знал, что любит и уважает именно Гейл. Его огорчала холодность жены и ее отчужденность. Кардью не воспринял Джун серьезно, но, тем не менее, подумал, что было бы неплохо завести с ней интрижку.

— Бедняжка Билл! Джун тоже хочет, чтобы ты был свободен. С нее достаточно. Всегда все лучшие мужчины оказываются уже женатыми. Но, может быть, у малышки получится сделать малыша чуть-чуть счастливее?

Билл уверил ее, что это вполне возможно.

— Меня прямо в дрожь бросает от мысли, что ты приедешь в замок и останешься там на какое-то время.

— О, это будет здорово! — проворковала Джун и поцеловала его в щеку.

Билл сразу же подумал о том, легко ли будет потом стереть эту губную помаду с лица. Он решил, что денег на счетчике такси накрутилось уже и так слишком много и пора бы отправлять девушку домой. Но прежде все же стоит договориться о встрече с ней завтра в «Беркли».

— У меня и завтра есть работа, но в час я освобожусь. Ты не против встретиться?

Джун обрадовалась. И сразу же согласилась.

— Джун будет очень, очень благоразумна, — мягко пропела она ему на прощание.

Когда Билл остался один, у него просто закружилась голова от ощущения победы, настоящего триумфа.

Джун относилась к той категории женщин, понять которых не составляло особых проблем. А кроме того, она так страстно целовалась.

После ее ухода у Билла все еще оставалось ощущение легкого головокружения. Но ему стойло быть поосторожней, рассуждал Кардью, чтобы ни майор с женой, ни Гейл ничего не узнали.