Охота на Князя Тьмы - Диана Маш

желтый билет. В более широком смысле — женщина легкого поведения.

[3] Меблированная комната

Глава 6, Где легко подавиться эклером

На пороге, прикрываясь от холодного ветра дверью, застыла Глаша. Волосы растрепанные. Глаза красные, испуганные. Губы дрожат. Кутается в теплую шаль и не может поверить увиденному.

— Барышня! Нашлась! — после секундной паузы воскликнула она. Рванула, чтобы сжать меня в крепких объятиях, но быстро вспомнив то ли о манерах, то ли о еще каких-то местных заморочках, выдохнула и неловко отступила.

Из-за ее спины тут же выглянула не менее встревоженная Инесса Ивановна. Седая голова тетушки была густо усыпана папильотками. Что вкупе с безразмерным домашним халатом, накинутым поверх плотной ночной рубашки, смотрелось очень забавно.

— Сонечка, деточка моя, явилась! — хватаясь за сердце, заголосила старушка. — Да как же это? Да что же это? Кинулись спозаранку, а тебя и след простыл. Полушубок с сапожками пропали. Не знали, что и думать. Тишку на улицы отправили.

Она принялась ощупывать меня, гладить лицо, плечи. Будто пытаясь убедиться, что перед ней действительно живой человек. И мне вдруг так совестно на душе стало, что опустила взгляд.

За всеми этими разговорами с Дарьей, я совсем забыла придумать правдоподобную легенду для домашних. А потому усиленно прокручивала в голове варианты, давая тетушке больше времени, чтобы выговориться.

— Живая! Слав-те господи! Ручки, ножки на месте.

— Да что мне сделается, Инесса Ивановна? — попыталась успокоить я ее. — Проснулась засветло и решила по Перемейскому парку прогуляться. Погода хорошая. Свежо. Вас с Глашей не стала тревожить. Думала, раньше вернусь, но совсем забыла о времени. Извините меня, пожалуйста.

— Да будет тебе, Сонечка, — видимо, успокоившись, махнула рукой тетушка и выдавила улыбку. — Но ты в другой раз не мешкай. Меня буди или Глашку. Не дело это, одной по паркам гулять.

Упомянутая Глаша успела собрать волосы в толстую косу, скинуть шаль, надеть белый передник и накрыть стол в гостиной. Куда и позвала нас с Инессой Ивановной, как только я клятвенно заверила тетушку, что больше без предупреждения из дома ни на шаг.

Переодевшись в заранее подготовленное для меня горничной домашнее платье, я умылась, оставила печальное привидение в своей комнате, и села за стол.

За всей сегодняшней беготней мне было не до еды. Думала и сейчас отказаться. Сославшись на усталость отделаться чашкой чая. Но стоило уловить запах свежеиспеченных блинов и топленого масла, как рот наполнился слюной, а желудок едва не прилип к позвоночнику.

К огромному блюду прилагались поменьше. С красной икрой, солеными грибами, тертым сыром, жареным до золотистого цвета луком и густой, так что аж ложка деревянная стояла, сметаной.

В голове всплыло приглашение Дарьи в кофейню при гостинице. Я усмехнулась. Променять это пиршество на кофе с пирожным? Нет уж, увольте!

Не успела я прожевать первый кусок, наслаждаясь сочетанием вкусов, и запить это дело жасминовым чаем, как где-то в отдалении раздался звон колокольчика. Бросившаяся к входной двери Глаша, вернулась уже через минуту.

— Посыльный от вдовой графини Бабишевой-Бортниковой, — доложила она, передавая тетушке большой белый конверт.

Та раскрыла его столовым ножиком, достала исписанный черными чернилами лист и вчиталась.

— Сонечка, какая приятная неожиданность. Акулина Никитишна приглашает нас на семейный обед.

— Семейный? — нахмурилась я, совсем не считая эту неожиданность «приятной». Во-первых, мы с ними еще не породнились, а во-вторых, у меня на сегодня уже имелись определенные планы. — А не рановато? Как-то я не сильно горю желаем влиться в эту семью.

Приглашение, вместе с конвертом полетели на пол. Инесса Ивановна тихонько ахнула, побледнела и подняла на меня удивленный взгляд.

— Сердешная ты моя, но это же граф…

— Я так-то тоже не перстом деланная, — слегка обидевшись, пробубнила я себе под нос. И уже громче добавила. — Я его совсем не помню. Воспринимаю, как постороннего человека. И пусть Сергей Данилович — мужчина видный. Но, простите, тетушка, совершенно не в моем вкусе.

— Вкусе? — переспросила старушка, не выходя из ступора и таким замогильным голосом, будто я сообщила, что вместо графа выхожу за каторжника.

— Мне нравятся мужчины… менее лощеные, что ли? — как-то вот совсем некстати в мыслях всплыло лицо, узнав которое, я усиленно затрясла головой. — Я не могу это объяснить. Но знаю точно, мы с графом… не уживемся.

— Глаша, где мой пустырниковый настой? — снова заголосила пришедшая в себя старушка, а пока горничная бегала в поисках, пронзила меня умоляющим взглядом. — Сонечка, я понимаю, тебе нынче сложно. Но дай Сергею Даниловичу крохотный шанс? Соглашайся на обед. Присмотритесь друг к дружке. Авось мнение и переменишь?

Не переменю, это я знала наверняка. Но согласиться стоило. Хотя бы затем, чтобы предупредить графа о скором визите пристава. Да и убийцу своего двойника я все еще не вычислила. А семейство Бабишевых, в тот роковой день, присутствовало в нашем доме всем составом.

Рушить сейчас мосты ни к чему. Иначе, к этим графьям и на кривой козе не подъедешь.

А на Поткинскую я еще успею. Никуда она от меня не убежит.

— Хорошо, Инесса Ивановна. Я согласна, — стараясь не замечать заискривших от радости глаз тетушки, я затолкала в рот остатки блина, с трудом пережевала и поднялась. — Прошу простить, голова что-то побаливает. Прилягу ненадолго, отдохну.

— Конечно, милая, — закивала старушка, провожая меня участливым взглядом. — Я чем-то могу тебе помочь?

Я остановилась.

— На самом деле, да. Инесса Ивановна, вы случаем не храните старые газетные вырезки?

— Да почто они мне? Прочла и в печь, — пожала она плечами.

— Очень зря, — покачала я головой. — Ну да ладно, это не к спеху. Лучше помогите мне выписать пару-тройку книг по судебной медицине. Буду премного благодарна.

Тётушка, видно расслабившись и не ожидая больше потрясений, от неожиданности громко закашлялась.

Платье для званого обеда у Бабишевых я выбрала… говорящее. Но не банальности, вроде — «глядите, какая я красавица», а вполне себе осмысленные вещи. Красный цвет — «я девушка самодостаточная». Закрытые руки и плечи, высокий воротник — «за вниманием не гонюсь». Черный кушак и черные же перчатки — «радость не излучаю».

Тетушка, верно уловив сообщения, печально поджала губы, но спорить не стала. Видимо взгляд у меня лучился упрямством. Либо решила, лишний раз себя сегодня не волновать.

Уже на пороге я вспомнила, что собиралась попросить преследующего меня призрака остаться дома. Не хотелось отвлекаться по пустякам. Но дух Алевтины куда-то запропастился, а на поиски не осталось времени.

Пролетка нам не понадобилась. Выйдя из дома, мы с Инессой Ивановной пересекли широкую улицу, прошли через калитку и оказались на парадном крыльце роскошного