Столп огненный - Кен Фоллетт

Герцог Франсуа хмыкнул, выказывая недоверие. Да, Жуанвиль, родовая обитель Гизов в области Шампань, находился по соседству с деревней Тоннанс-ле-Жуанвиль, как следовало из ее названия. Но сколько незамужних матерей винили в своей участи любовников-аристократов! С другой стороны, эти обвинения нередко оказывались правдой.

– Мой отец учился в грамматической школе и стал сельским священником, за что всегда возносил благодарности отцу ваших светлостей, ныне покойному, да пребудет в мире его душа.

Вот в это они должны поверить, прикинул Пьер. Знатные семьи обычно не признавали своих незаконнорожденных отпрысков, однако, как правило, оказывали тем помощь – так прохожий останавливается, чтобы выдернуть занозу из лапы хромающей собаки.

– И как ты оказался сыном священника, обязанного хранить безбрачие? – осведомился герцог Франсуа.

– Моя мать служила у него экономкой. – Священникам возбранялось жениться, однако они часто заводили любовниц, которых было принято именовать словом «экономка».

– Значит, ты дважды бастард?

Пьер смутился, покраснел, и его смущение было неподдельным. Ему вовсе не требовалось притворяться, что он стыдится своего происхождения. Вдобавок замечание герцога приободрило юношу, ведь из него следовало, что его историю воспринимают всерьез.

– Даже если ваши семейные байки не врут, – сказал герцог, – ты не вправе пользоваться нашим семейным именем. Сам должен понимать.

– Я знаю, что поступил дурно, – ответил Пьер. – Но всю свою жизнь я восхищался де Гизами. Всем сердцем хотел вам служить. Понимаю, долг велит наказать меня, но прошу вас, располагайте мною, как вам будет угодно. Дайте мне поручение, и я выполню все в точности, клянусь! Я сделаю все, что вы прикажете.

Герцог кичливо дернул подбородком.

– Не могу вообразить, какие услуги ты мог бы нам оказать.

Пьер приуныл. Он вложил столько чувства в свои речи, но все оказалось напрасно.

Тут вмешался кардинал Шарль:

– Вообще-то он может пригодиться.

В сердце Пьера вновь вспыхнула надежда.

– Неужели? – уточнил слегка раздраженный на вид герцог.

– Да.

Герцог махнул рукой – мол, разбирайтесь сами.

– В Париже есть протестанты, – начал кардинал.

Шарль принадлежал к ревностным католикам, что вряд ли было удивительно, если вспомнить, какие доходы приносила ему католическая церковь. И насчет протестантов он был прав. Париж считался истинно католическим городом, проповедники на площадях и в храмах каждое воскресенье обрушивали с амвонов громы и молнии на головы нечестивцев-еретиков, однако среди горожан все-таки находились люди, готовые прислушиваться к обвинениям в том, что священство попросту собирает деньги в свою казну и не делает ровным счетом ничего для паствы. Причем некоторые столь глубоко уверовали в продажность и развращенность католического клира, что посещали тайные протестантские службы, пусть даже те были объявлены вне закона.

Пьер сделал вид, что оскорблен в лучших чувствах.

– Таких негодяев следует предавать смерти!

– Так и будет, – сказал кардинал. – Но сначала нужно их отыскать.

– Я смогу! – воскликнул Пьер.

– Еще нам нужны имена их жен и детей, родичей и друзей.

– По-моему, среди моих товарищей в Сорбонне есть те, кто склоняется к ереси.

– Узнай, где они покупают книги и памфлеты, чернящие Святую Церковь.

За торговлю протестантскими изданиями полагалась смертная казнь.

– Поспрашиваю, – пообещал Пьер. – Притворюсь, что сам усомнился в вере.

– Сильнее всего я хочу узнать, где именно собираются протестанты, где они проводят свои кощунственные службы.

Пьер нахмурился; ему неожиданно подумалось, что кардинал, скорее всего, заинтересовался подобными сведениями отнюдь не за последние пять минут.

– Ваше преосвященство уже наверняка предпринимали изыскания?

– Тебе об этом знать не положено. И другие мои люди о тебе не узнают.

Выходит, ему предстоит войти в неведомое число лазутчиков кардинала?

– Я стану лучшим среди всех!

– Тогда тебя ждет достойная награда.

Пьер едва мог поверить в свою удачу. Он испытал такое облегчение, что готов был бежать на улицы прямо сейчас, пока Шарль не передумал. Но нужно сохранять спокойствие и показывать уверенность в себе.

– Благодарю за доверие, ваше преосвященство.

– С чего ты взял, будто я тебе доверяю? – В тоне кардинала Шарля сквозило нескрываемое презрение. – Увы, в благом деле истребления еретиков приходится полагаться на любые средства под рукой.

Пьеру не хотелось уходить с таким напутствием. Надо все же как-то произвести впечатление на братьев. Припомнив беседу, которую те вели между собой, когда его притащили сюда, юноша сказал:

– Вы правильно говорите, ваше преосвященство. – Пьер решил забыть о всякой осторожности. – Нам необходимо укреплять положение его величества короля.

Лицо Шарля приобрело странное выражение: кардинал то ли воспринял слова Пьера как оскорбление, то ли развеселился.

– Вот как?

– Я бы сказал, требуется большое, пышное и роскошное празднество, чтобы люди забыли о позоре Сен-Кантена.

Кардинал поощрительно кивнул.

Ободренный Пьер пояснил:

– Что-то вроде королевской свадьбы.

Братья де Гиз снова переглянулись.

– Знаешь, – медленно проговорил герцог Франсуа, – а этот шалопай может быть прав.

Шарль кивнул.

– Надо признать, в политике он разбирается получше многих приличных людей.

– Спасибо на добром слове, ваше преосвященство, – искренне поблагодарил Пьер.

Шарль отмахнулся, взял со столика кубок с вином и процедил:

– Ступай.

Пьер сделал шаг к двери, потом остановился и посмотрел на ле Пана. Мысль была дерзкой, но могла принести пользу.

– Ваше преосвященство, когда я отыщу те места, где протестанты устраивают свои сборища, мне докладывать напрямую вам или ставить в известность ваших слуг?

Кардинал поразмыслил с кубком у губ.

– Будешь докладывать лично мне, – сказал он. – Только мне. Никаких исключений. А теперь иди.

Он пригубил вино.

Пьер перехватил взгляд ле Пана и торжествующе ухмыльнулся.

– Спасибо, ваши светлости, – сказал он и двинулся к выходу.

2

Сильви Пало приметила этого пригожего юношу на рыбном рынке еще накануне. Нет, рыбой он не торговал: для этого ремесла он был слишком вычурно одет, в своем синем дублете с прорезями, сквозь которые виднелась белая шелковая подкладка. Вчера она заметила, что юноша прикупил немного форели, однако торговался он весьма беспечно, не так, как торгуется тот, кто собирается есть купленную рыбу. Несколько раз он перехватывал ее взгляд и улыбался.