Комонс III. Игра на чужом поле - Борис Батыршин

А Кармен уже думала о другом.

– Скажи, Эугенито, а отсюда видна Земля?

Я едва сдержался.

– Спалить нас хочешь? Я – Парья, ты Чуики, и никак иначе. Что до Земли, то отсюда и Солнце-то не очень разглядишь. Так, звёздочка седьмой, кажется, величины.

– Неважно. Где это?

Парья не знает, я – тем более. Так что, выбираю наугад один из участков звёздного неба и тычу в него пальцем. Кармен впивается туда взглядом – даже приподнимается на кончиках пальцев, стремясь хоть чуть-чуть приблизиться к далёкому дому. Я испытываю лёгкий укол совести – может, стоило, честно расписаться в неведении, а потом поискать кого-нибудь поосведомлённее? Вон, шагах в двадцати небосводом любуется парочка Навигаторов с серебряными каймами на одежде. Уж кому знать, как не им…

– Здесь красивая местность.

Я дёрнулся, словно получив шило в мягкое место – и обернулся. Ладонь моя нырнула к поясу, где торчала набедренной повязки рукоять даги.

Невысокий индивид, на ладонь ниже Парьи. Черные с серебром одежды касты Воинов-Десантников. На лице довольная улыбка, в глазах – хитрый прищур.

– «Линия Де…»

Индивид поднёс палец к губам.

– Тише, тише, молодые люди. Позже поговорим, а сейчас я послан к вам с официальной миссией. Вас, уважаемый Парьякаау, и вас, прекрасная Чуикисусо, – он отвесил поклон Кармен, – желает видеть одна высокопоставленная особа.

I

На «Ленинские горы» ребята поехали на метро. Тоже своего рода ностальгия, причём не столько его собственная, сколько унаследованная от «Второго». Ведь и двух лет не прошло, как Женька катался во Дворец дважды в неделю, и вряд ли он успел соскучиться по широченному, пронизанному с двух сторон дневным светом перрону, и по виду на реку с высоты Метромоста. А так же, по эскалаторной галереей, по которой можно, выйдя на улицу, подняться до самого верха, к шоссе. Помнится, «Второй» упорно называл его «улицей Косыгина», уверяя, что именно так шоссе назовут после кончины председателя Совета Министров, до которой осталось меньше года. Факт, аккуратно занесённый в блокнотик генерала…

Галерея, построенная в виде гигантских лестничных ступеней из стекла и бетона, исправно несла пассажиров вверх и вниз на трёх своих эскалаторных лентах. «Второй» рассказывал, что с закрытием станции метро на ремонт в восемьдесят третьем году её тоже закроют. За сорок последующих лет сооружение сначала лишится стёкол и оборудования, потом станет местом сборищ разного рода неформалов, покроется копотью, мусором и уродливой паутиной граффити. И в итоге, будет разобрано до основания, оставив после себя уродливый шрам на лесистом склоне, стыдливо прикрытый покосившимися от времени заборами. И придётся москвичам, отправляющимся на прогулки по Воробьёвым горам, карабкаться по узкой крутой лестнице, проклиная нерасторопность городских властей, так и не нашедших времени и средств на ремонт такого полезного сооружения.

Парой ступенек выше на эскалаторе стояла стайка мальчишек – из– под распахнутых курток и пальто выглядывали у них тёмно-синие, военного образца рубашки с красными галстуками. Женька узнал форму кружка юных космонавтов – он сам два года подряд ходил туда: сидел на семинарах, крутился, натянув лётный костюм с трубками и клапанами, на колёсах-тренажёрах и в решётчатом бочонке центрифуги…

«Юные космонавты» не обращали на случайных попутчиков внимания. Они громко обсуждали, что в после занятий возвращаться лучше не по эскалатору, а по «тропе Ханума́на» – невесть почему названной так крутой дорожке слева от галереи, по которой так весело спускаться летом бегом, перепрыгивая древесные корни, а зимой скатываться кубарем, сидя на сумках и портфелях. Женьке на секунду стало завидно – им-то с Астом несолидно предаваться подобным забавам. Хотя – почему? Шестнадцать лет, самое время для всяческих головоломных безумств. "Экстрима", как выразился бы "Второй".

Впрочем, чего-чего, а безумств в их жизни хватает и без катания на пятой точке…

Они вошли во Дворец с главного входа, оставили куртки в гардеробе. Полюбовались на плавающих в бассейне рыбин с золотой чешуёй, отблёскивающей в электрическом свете вместе с набросанными на дно монетками. Поднялись на балкон-галерею, идущий вдоль всего главного корпуса, и повернули влево. Там, где в дальнем крыле располагались планетарий и тренажёрные залы кружков юных лётчиков и юных космонавтов. И даже «всамделишний» стенд-стимулятор полёта на Луну – большой, усеянный лампочкам, шкалами и тумблерами. Выглядел стенд до ужаса солидно – если не знать, что электронную начинку из стенда вынули ещё в семьдесят пятом году…

Но сейчас их интересовали не тренажёры или модели космических кораблей и автоматических станций, выставленные в холле планетария. По расписанию занятия астрономического кружка заканчивались через четверть часа. Гости устроились на балконе– галерее, опершись о никелированные трубы ограждения, и приготовились ждать.

– Вон они! – Женька толкнул спутника локтем. – Видишь, те трое, впереди?

Стеклянная дверь распахнулась, и оттуда вывалилась возбуждённо гомонящая кучка подростков.

Впереди шли двое: девочка, скорее уже девушка, высокая, нескладная, с коротко, по-мальчишечьи остриженными тёмными волосами и парень, тоже высокий, круглоголовый, с квадратной мощной челюстью и пронзительным взглядом тёмных глаз. Он громко о чём-то рассуждал, помогая себе жестикуляцией – до Женькиного слуха долетели слова «Шкловский» и «плотность цивилизаций в Галактике. За парочкой поспевал третий – русоволосый крепыш с твёрдой, слегка вразвалочку, походкой. Он что-то пытался вставлять, но темноволосый каждый раз его затыкал – довольно бесцеремонно.

– Ленка Простева. – шепнул Женька. – Рядом с ней, который руками машет – Саня Казаков, заводила компании и главный выдумщик. А третий – Димка Голубев.

– Это с ними ты… то есть он организовал КЛФ во Дворце? – спросил Аст. Они пропустили троицу и не спеша направились следом, к гардеробам. На сегодня знакомства с будущими соратниками не подразумевалось – решено было только посмотреть на них издали.

– Нет. – Женька помотал головой. – Это гораздо позже, в середине восьмидесятых. Я….. в смысле, «Второй» уже закончит МЭИ, Сашка после армии и поступит в Литинститут. Димка Голубев тоже отслужит и устроиться работать во Дворец. Детский КЛФ «Кассиопея» – это его проект. А все вместе мы познакомимся года через три, тоже на почве интереса к фантастике. Там ещё народ будет, человек пять или шесть. Только они не из Дворца, и где их искать я не знаю.

Друзья подождали, когда «подопечные» оденутся и вслед за ними пошли к метро. Казаков по-прежнему солировал – вокруг него сгрудилась кучка «юных астрономов», и он явно наслаждался вниманием.

– А девочка… Лена, да? Как, ты сказал, её фамилия?..

– Простева. Она какое-то время будет с остальными, а потом… в общем, там непростая история. Отойдёт от компании, потом замуж выйдет. Но тему не бросит, даже книги писать попробует, правда, без особого успеха.