Черный котел - Татьяна Форш

Инга уже хотела вслед за мужчинами направиться к выходу, но после его последних слов остановилась и обернулась.

– Поздравления? По поводу?

– Так по поводу обручения! Брак, скрепленный духами, очень крепок!

– Погодите! Какой брак? Какими духами?!

– Обручальный браслет так просто не надевают! – Алтаец нахмурился и даже попытался сесть, но снова упал на подушки. – Откуда он у тебя? Если ты не прошла обряд обручения и у тебя нет мужа, значит, это очень плохо! Очень-очень плохо! Значит, у тебя есть враг, желающий мести. Кровной мести!

– Что за бред вы несете?! – Инга вдруг разозлилась. – Этот браслет мне отдал дедушка! Точнее, бабушка, после его смерти! Он со мной уже почти шесть лет, и ничего плохого не произошло!

– Духи не любят спешить! Духи о-о-очень умные. Они ждут. Они рисуют наши дороги так, что в конце концов мы придем туда, куда им нужно! Берегись! Ты в опасности! И все, кто тебя окружают, – тоже!

– Послушайте, – Инга вдруг вспомнила о браслете Артема. Может, Акым слишком верит в местные легенды и обряды, но узнать хоть что-то об их загадочных украшениях не помешает! – А если точно такой же браслет есть у парня из нашей группы? А если это просто браслет? Украшение! Или…

– Это плетение означает любовь и плодородие. Это не может быть просто браслет. Когда шаман их плетет, он просит духов, чтобы те защищали новобрачных, дали им счастье и хороший приплод, а еще он вплетает в браслеты украшения, которые принадлежат тем, кто вступает в брак. – Акым вдруг закрыл глаза и едва слышно забормотал: – Если они надеты не во время обряда – это очень плохо! Это – смерть!

– А что значит, если они светятся?

– Это – смерть! – он перешел на сдавленный шепот. – Те, кому они принадлежали, – мертвы. Свечение означает лишь то, что… – Акым вдруг запнулся, хрипло задышал, так, словно ему не хватало воздуха, вцепился руками себе в шею и, распахнув глаза, захрипел: – Она тут! Тут!

Инга вдруг почувствовала ледяное прикосновение к своей коже и бросилась к двери, отчаянно крича:

– Помогите! Пожалуйста! Человек умирает! Помогите!!!

В палату тут же, словно стояли за дверью, вбежали люди в белых халатах и, сдав Ингу с рук на руки ожидавшим в коридоре Палычу и Кайсыму, захлопнули дверь.

– Что случилось?! Инга? Что с вами? – Палыч встревоженно оглядел девушку и, взяв ее под руку, потянул к лестнице, успокаивающе приговаривая: – Все будет хорошо! Я разговаривал с лечащим врачом Акыма. Он говорит, что ничего страшного! Перелом не опасен! Вон и его племянник так считает!

– Да куда вы меня тащите! – Инга вырвалась. – Дело не в переломе! Он что-то знает! И ему стало плохо… из-за меня! Я не уйду, пока не узнаю, что с ним!

Она развернулась и даже сделала несколько шагов, как вдруг ей стало тяжело дышать, а на фоне больничной стены, выкрашенной в салатовый цвет, появился силуэт. Инга замерла, не в силах пошевелиться, во все глаза глядя на приближающуюся фигуру девушки – той самой. Которую она уже видела на черно-белых фотографиях.

– Полина?

Но гостья не ответила. Только улыбнулась, коснулась мертвенно-ледяной рукой ее щеки, и больничный коридор перестал существовать.

Полная луна сияла над горной вершиной. Одетый в холщевые штаны и накидку из шкур животных старик что-то колдовал возле костра. Бормоча слова старинного заклятия, он сыпал в огонь травы, и тогда жадное желтое пламя на миг окрашивалось в изумрудный цвет.

Полина стояла рядом с Сашенькой, и у счастья ее не было границ. Неужели этот высокий светловолосый мужчина с ласковыми серыми глазами сегодня станет ее мужем? Неужели то, что началось год назад, сегодня обретет законное продолжение?

А если бы она не вышла искать буренку и не увидела стаю волков, хищно делящих тушу чужого заплутавшего коня? Сашенька не дожил бы до утра, а Полина никогда бы не была так счастлива, как сегодня…

Воспоминания нахлынули волной, возвращая ее в тот день, когда, заметив окровавленного мужчину, который, спасаясь от волков, влез на нижние ветки раскидистого дуба, Полина бесстрашно отогнала хищников выстрелом из дедушкиной «берданки» и на всякий случай произнесла простенькое заклинание ослепления.

Шаманскому ведовству обучал ее дедушка. Мать была против этой затеи, но поделать ничего не могла. Выйдя во второй раз замуж за старосту деревни, она оставила дочь пожить у старого шамана, а после, когда от нового брака родились дети, уже и не вспоминала о ней.

Полина была даже рада. Ей нравилось жить с дедом, изучать науку, пришедшую из глубины веков, которая позволяла брать силу себе в помощь от природы: гор, рек, солнца, ветра и даже ночи. Заклятия теней очень сильные. Здесь нельзя ошибиться, иначе можно поплатиться собственной жизнью. Раньше Полина не верила, что магия деда ей пригодится, а вот погляди ж ты!

Она привела истекающего кровью парня в деревню под вечер. Последние метры пришлось едва ли не волоком тащить его. Серые глаза уже застилала пелена приближающейся смерти.

Нет! Не сейчас! Не так!

Дед вышел сразу. Он всегда чувствовал, когда она возвращалась. Чувствовал и деревенских, которые приходили к нему за помощью.

– Полина, кто это?

– Не ведаю, деда! Волки сожрали его лошадь, а ему ногу сильно порвали. Как бы кровью до ночи не истек! – Полина обрадовалась, что дед подхватил раненого и легко, точно пушинку, занес в дом. Он был силен, как столетний дуб, и мудр, как филин, ее деда…

Она бросилась следом, взволнованно бормоча:

– Я слова сказала, чтобы кровь остановить, да видать, еще до меня он много ее пролил. – И повторила: – Как бы не истек!

– Не истечет. Поможем. А ты навела бы морок. Чтобы соседи не прознали про красноармейца. Сама знаешь, не любят они красных…

– Хорошо, деда!

– И марьиного корня принеси. Надо кровь потраченную вернуть твоему суженому…

Полина тогда смутилась. Убежала. А ведь знала, что запал в сердце светлый образ парня. И глаза его добрые. Руки сильные. И деда, как всегда, был прав!

Вот же он, суженый ее!

Полина посмотрела на стоявшего рядом Сашеньку. За этот год чего только не было. И разлуки, и возмущение селян. Даже ведьмой прозвали за любовь ее к красноармейцу Александру Трофимову. Смешно! Да только не разлучить их с Сашенькой ни селянам, ни кому бы то ни было! Уже не разлучить…

– Сашенька…

– Что, сердце мое? – Суженый тут же посмотрел на нее, да так, что затаилось дыхание.

– Я люблю тебя…

– И я тебя, Полюшка! – Саша коснулся пахнущими полынью губами ее губ, подхватил на руки и прижал к себе. – Всем сердцем! Или… – Он опустил ее на землю, и, возвышаясь над ней, шутливо нахмурился. – Или раздумала за меня замуж выходить?