За что ты нас предал? - Адриана Чейз

- пожал плечами отец, поднимаясь из-за стола. - Мы просто говорили о том, что когда у вас появится сын, он будет обладать всем, что у меня есть.

Вадим недовольно сверкнул глазами, но говорить ничего не стал. Завтра же отдаст распоряжения юристу заняться разводом, а потом потребует от отца вернуть ему все активы.

- Ладно, я поеду домой, - сказал Вольский-старший.

Окинув Снежану каким-то странным взглядом, он удалился из столовой. Вадим же прошел следом за ним и, плотно закрыв дверь, запер ее на замок. Потом двинулся на Майскую. Его внезапно охватило желание… Не только показать ей, кто может ее трогать и кого может трогать она, но и пойти наперекор Снежане и уже зачать с ней того наследника, о котором мечтали и он сам, и его отец.

- Вадик, что ты делаешь? - с долей страха в голосе спросила Майская, когда Вадим выхватил из ее рук бокал и отбросил его в сторону.

Тонкий хрусталь разбился, сладкий напиток выплеснулся на дорогой ковер.

- Я требую, чтобы ты даже близко не трогала больше никого кроме меня! - процедил Вольский, обхватив Снежану за затылок и притягивая к себе.

Она инстинктивно уперлась ладонями в его плечи. Зрачки Майской расширились, и это возбудило еще сильнее.

- Вадим… что ты делаешь? - прохрипела она со страхом, но это лишь раззадорило Вольского окончательно.

Впившись в ее губы злым поцелуем, он потащил Снежану к столу, опрокинул на него и навис сверху, расстегивая ремень на брюках…

* * *

Сегодня утром мне позвонил Адам, который ошарашил неожиданной просьбой. Уточнил, как я себя чувствую, а потом попросил немного погулять с ним и Митей. Признаться честно, я уже успела соскучиться. И по Ланскому, и по его сыну. Но отлучаться от матери, которая очень переживала за папу, что лег в клинику на лечение, не хотелось. Потому я не нашла ничего лучшего, чем позвать Адама и Митю к нам в гости.

- Ты только не удивляйся, но сын Адама зовет меня мамой, - сказала я родительнице как можно более спокойным тоном, когда мы с ней стряпали на кухне.

Дом наполнял аромат свежеприготовленного печенья. Один противень мы уже достали из духовки, чтобы украсить человечков глазурью, а второй я как раз отправила печься.

- Мамой? - не без удивления в голосе переспросила она. - А где же та, кто его родила?

Я усадила маму на стул и вручила ей кулинарный мешок.

- Она умерла. Это я тебе говорю на всякий случай, чтобы ты не поднимала эту тему с Митей.

Она кивнула и принялась сосредоточенно доделывать печенье. Я же взглянула на часы, и не успела нахмуриться, поняв, что Адам и Митя немного опаздывают, когда в дверь позвонили.

- Пойду открою, - сказала маме и направилась в прихожую.

Когда распахнула дверь, ко мне тут же бросился Митя.

- Мама! Мамочка! - закричал он, обнимая мои ноги за колени.

Я улыбнулась и потрепала его по макушке.

- М—м—м, как вкусно пахнет! - похвалил Адам, протягивая мне пакет. - Мы немного набрали всякого к столу, он не тяжелый, - сказал Ланской.

Ответить я ему не успела. Только хотела сказать, чтобы они разувались и проходили знакомиться с моей мамой, когда Митя затараторил:

- Мамочка, а я тебе иглушку пленес… твоему лебеноку! - заявил он в тот момент, когда позади Ланского выросла из ниоткуда фигура Вольского.

Он замаячил за ничего не подозревающим Адамо и потребовал ответа:

- Какая еще мамочка? - процедил угрожающе, и я застыла на месте, не представляя, зачем явился мой без пяти минут бывший муж.

Ланской мгновенно повернулся на голос, я ощутила, как вся его фигура напряглась и стала источать что-то настолько угрожающее, что я чувствовала это физически.

- Это не твое дело! - отрезала я, взяв Митю за руку.

Отведя его на кухню к маме и вручив ей пакет с продуктами, я попросила:

- Присмотри, пожалуйста, за Митюшей. Мы сейчас придем с его отцом.

Когда же вернулась обратно к мужчинам, искренне надеясь, что они друг друга за полминуты не переубивали, застала такую картину: Вадим стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку плечом и смотрел на Ланского с насмешкой. Но порог переступать не торопился. Адам же заложил руки в карманы брюк и обозревал моего мужа с ленивым интересом.

- Ты успела завести себе новую семью? - вскинул бровь Вадим.

Наряду с насмешкой в его голосе я вдруг расслышала… тревогу. Словно бы Вольский опасался, что я настолько быстро его забыла.

- Я повторю: это не твое дело! - ответила ему. - Что тебе здесь нужно?

Вадим, наконец, отлип взглядом от Адама и перевел его на меня.

- Вообще-то ты моя жена, - с нажимом сказал он. - И носишь моего ребенка. Я пришел узнать, как у вас дела.

Я не удержалась и хмыкнула. Слова Вадима звучали настолько забавно для всех, кто был в курсе нашей с ним рухнувшей семейной жизни, что даже обсуждать сказанное не хотелось.

- У нас все хорошо, а будет еще лучше, если ты прекратишь появляться рядом, как чертик из табакерки. Я думаю, что мы все с тобой решили, так что - всего хорошего, Вадим.

Адам повернулся ко мне и окинул меня вопросительным взглядом. В нем читалось что-то вроде: я точно не лишний? И нет, лишним он не был. Вольский - да. А Ланской - нет.

- Я все равно считаю, что имею право знать если не о тебе, то о нашей дочери, - с нажимом сказал Вадим.

- Хорошо, - кивнула я. - Буду слать тебе раз в месяц отчет с фотографиями обменной карты. А сейчас извини, у нас дела.

Скулы Вадима сжались, и мне показалось, что даже хрустнули, когда он услышал мои слова. Но почти бывший муж постоял так немного и, развернувшись, ушел. И зачем приходил? А главное, сказал бы он что-то другое, если бы не Адам и Митя?

- Ты в порядке? - спросил у меня Ланской, когда я закрыла дверь за Вольским и заперла ее на всякий случай на все замки.