Прожорливое время - Эндрю Джеймс Хартли

«Только не убегай!» — пронзительно крикнуло его сознание.

Если его атака захлебнется, с ним будет все кончено.

Найт стиснул своего противника в объятиях, не давая тому высвободиться, прикинул, где находится его голова, и как мог резко шарахнул лбом по этому месту. Одеяло смягчило удар, но Томас все равно наткнулся на что-то твердое, неправильной формы, как будто на голове у незваного гостя был шлем. Найт отшатнулся назад и получил удар локтем в ребра. Пистолет снова развернулся к нему, и пока Томас безуспешно пытался остановить руку, сжимающую оружие, один за другим раздались два выстрела. В замкнутом пространстве, совсем близко, они прогремели не хуже грохота артиллерийского орудия, и один этот звук едва не отбросил Томаса назад. Но он не был задет, и это оказалось главным.

«Пули прошли мимо, но я теряю силы».

Томас был крупным мужчиной в неплохой физической форме, но убийца превосходил его. Еще несколько секунд, и Найт уже не сможет помешать пистолету прицелиться ему в лицо. Томас собрал всю оставшуюся энергию, сосредоточил ее в груди, сжал тугую пружину мышц спины и плеч, затем с громким криком ринулся вперед, неудержимый, словно бульдозер с реактивным двигателем. При этом он отпустил руку, сжимающую пистолет, поскольку у него не было другого выхода, однако убийца не смог направить оружие на него. Инерция сбила преступника с ног, увлекла вниз по лестнице.

Неизвестный тип тяжело рухнул на ступени, освобождаясь от одеяла, при этом пистолет ударился о балясину перил, вывалился из сжатых пальцев, пролетел вниз и упал на деревянный пол прихожей. Томас начал торопливо спускаться. Окно гостиной отбрасывало бледный прямоугольник отсвета фонаря с улицы на то место, где упал неизвестный, и Томас наконец понял, почему голова незнакомца показалась ему бесформенной. У убийцы был прибор ночного видения: что-то вроде полевого бинокля, скрепленного ремнями.

Это открытие встревожило Найта, замедлило его движения. Если до того у него и оставались какие-то сомнения, то теперь стало очевидно, что это не бродяга с улицы, ищущий, чем бы расплатиться за очередную дозу наркотиков. Все связано между собой: Блэкстоун, Эсколм, неизвестный в саду. Томас не представлял себе, что происходит, однако этот тип имел ко всему самое непосредственное отношение, и это было плохо.

Еще нападавший мог видеть в темноте. Значит, через секунду-другую он найдет упавший пистолет…

Правая рука Найта метнулась к стене и нащупала выключатель. Он включил верхний свет в прихожей, и незваный гость отпрянул назад. Теперь они, по крайней мере, были в равных условиях. Томас увидел, куда упал пистолет, и прикинул, что у него приблизительно столько же шансов добраться до оружия первым, как и у того типа, который принес его в дом. Но сначала ему нужно перебраться через тело, распростертое на лестнице.

Найт сбежал вниз, напоминая разъяренного носорога, но преступник спокойно, не трогаясь с места, дожидался его. Только когда останавливаться было уже поздно, Томас увидел у него в руке блеснувшую сталь: боевой нож, профессиональный на вид, извлеченный бог весть откуда. Убийца полоснул лезвием, и Найт почувствовал, как оно прочертило у него на руке длинную полосу. Боль обожгла так, словно сталь была раскаленной, и Томас отпрянул назад. Он по-прежнему находился на две ступени выше противника, и инстинкт подсказал ему нанести удар ногой изо всех сил.

Босая ступня попала убийце в висок и опрокинула его. Не обращая внимания на кровь, струящуюся по руке, Найт бросился на распростертого врага.

Тот сделал выпал ножом. Томас отшатнулся и тотчас же пожалел о своем безрассудстве. Лезвие полоснуло воздух, и Томас неуклюже упал на бок, уворачиваясь от него. Меньше чем через секунду он вскочил на ноги, лихорадочно озираясь в поисках пистолета.

Оружие лежало под кушеткой у камина в гостиной. В два прыжка Томас добрался туда, схватил ствол, развернулся и направил его на открытую дверь прихожей.

И снова наступила темнота. Незнакомец выключил свет. Найт сидел на корточках, направив пистолет на дверной проем, и ждал.

Какое-то время ничего не происходило, затем в дверь метнулось черное пятно. Томас успел разглядеть другое оружие, маленький револьвер. Тут черный глаз извергнул ослепительную бело-желтую вспышку и ревущий звук. В ответ Найт дважды вслепую нажал на спусковой крючок. Только теперь до него дошло, что он ранен.

Сначала пришел шок, затем боль. Оба ощущения удивили Томаса своей интенсивностью. Пуля попала в правое плечо. Найт не мог сказать, прошла ли она навылет, но ему показалось, что ключица раздроблена. Он привалился к стене, рассеянно гадая — какой же это абсурд! — останутся ли на краске подтеки от крови. Томас не собирался умирать, конечно, если убийца не вернется, чтобы его прикончить. Только не сегодня. Какие бы повреждения ни нанесла пуля, не было ни хлещущей крови, ни нехватки воздуха, а это означало, что жизненно важные органы не задеты. Пришла только боль.

«Что ж, это хорошо, — подумал Найт. — Лишь бушующая, обжигающая, кричащая боль. Можно сказать, мне повезло. Гип-гип-ура…»

Нужно добраться до средств связи. Единственным аппаратом внизу был радиотелефон на кухне, всего в нескольких ярдах, но Томасу совсем не понравилась мысль ползти обратно в темную прихожую. Он понятия не имел, где убийца и в каком состоянии тот находится. Найт выстрелил дважды. Пистолет был большой и тяжелый, калибра девять миллиметров. Томас прикинул, что если хотя бы одна пуля попала в нападавшего, то тот убит или умирает.

«Затаился и ждет, когда ты приползешь, чтобы тебя прикончить».

Найт прислушался, но не разобрал ничего, кроме собственного дыхания. Не стало ли ему труднее дышать? Сделав глубокий вдох, Томас ощутил резкую боль, не в плече, куда попала пуля, а ниже, ближе к середине груди. Он сделал еще один вдох, и боль вернулась. Дыхание давалось с трудом, словно он пытался втягивать воздух через соломинку.

«Наверное, это шок», — подумал Найт.

Его руки и лицо были холодными и липкими. Он вспотел сильнее, чем этого заслуживала схватка. Но больше всего Томаса беспокоило дыхание. Оно стало частым и неглубоким, и каждый новый глоток воздуха давался все с большим трудом. Кроме того, Томас поймал себя на том, что расслабляется, несмотря на боль, все его тело тяжелеет, увлекаемое куда-то теплым, черным течением.

«Спать, — подумал он. — Вот все, что мне нужно. Отдохнуть».

Его веки задрожали, затем сомкнулись.

Томас сделал над собой усилие, чтобы остаться в сознании. Открыв глаза, он глубоко вздохнул, и ему показалось, что у него в груди что-то разорвалось. Найт не получал достаточно воздуха. Он сделал еще один жадный глоток, но теперь было уже очевидно, что его легкие не раскрывались должным образом.

Что-то случилось. Радость по поводу того, что все ограничилось одной болью, оказалась преждевременной. Пуля задела что-то внутри. Легкие наполнялись кровью. Томас подумал, что умрет, если не доберется до телефона в ближайшие пару минут. Быть может, он не выживет даже в том случае, если доберется.