Предатель - Владимир Махов

Они остановились одновременно, тупо глядя перед собой. Впереди, прерывая их путь, в берег врезалась огромная бухта с пологими краями.

– Нехилая лагуна, – тоскливо отметил Русел. – Обходить будем или по мелководью махнем?

– Я в воду лезть не хочу.

– Я тоже. Пошли вокруг?

– Попробуем.

Штрафники двинулись правее, обходя бухту с изумрудной водой. Потом невысокий холм скрыл низкое солнце и вдающаяся в берег морская полоса сменила праздничный цвет на блеклый серый.

– Ты видишь? – полузадушено спросил Русел.

Но Димон без уточнений напрягал зрение, чтобы разглядеть то, что блестело прямо по курсу. С великой осторожностью он сделал десяток шагов. Абсолютно гладкая, отполированная до такой степени, что можно было разглядеть собственное отражение, путь преграждала стеклянная поверхность.

– Думаешь, спеклось от высокой температуры? – почему-то шепотом спросил Русел.

– Хрен его знает, от чего тут все спеклось, – процедил сквозь зубы светловолосый. – Но я туда не пойду.

– Что предлагаешь?

– По мелководью. На другой берег. Там, где светлее.

Димон повернулся и пошел назад. На его плечи обрушилась такая усталость, от которой с трудом передвигались ноги. Вся эта череда – и берег, и бухта, и стекло – вдруг показались ему едиными частями смертельного лабиринта. В котором не метались, нет! Четко брели в строго заданном направлении две жалкие, загнанные крысы.

Ему стало жаль себя до головной боли. И если бы так уже не сделал Бодя, пожалуй, он бы сдался. Вот сейчас рухнул бы на колени и завыл. Пройдет немного времени – будет также ослепительно синеть небо, так же неустанно катиться по небосклону это гребанное солнце. И так же равнодушно набежит волна, выбросив на берег его израненное, мертвое тело. Подобная банальность, наверняка продуманная перед смертью тысячами людей, пробила Димона на слезы. Горячие, они потекли по лицу, пачкая предательской влагой щеки. Он наклонился, якобы для того, чтобы разглядеть что-то под ногами и вытер лицо.

– Кто первый? – спросил Русел, прищурив глаза.

Димон, не слушая его, ступил в яркую, колышущуюся рябь. Он брел, оставляя в мокром песке раны, которые спешили затянуть набегавшие волны. Светловолосый не слышал, как пронзительно закричал Русел, и не видел, как недалеко в море лопнул гигантский пузырь, выбросивший из глубины группера – огромного, не меньше трех метров длинной. Рыбина всплыла кверху брюхом. Ее бугристая кожа лопалась, плавники били по воде, поднимая тучи брызг. Димон шел, окруженный безмолвием, затишьем перед бурей.

В море вспухла гигантская волна, поднялась сплошной стеной и двинулась к берегу, неся на себе мертвого группера и еще добрую сотню морских обитателей. Всей силой она обрушилась на бухту, погребая под собой Димона. Он заметил смерть в последний момент и принял ее почти спокойно. Накрытый толщей он еще барахтался некоторое время, тщетно пытаясь выбраться. Но вода прибывала, давила сверху с такой силой, что у парня хрустнули кости. Его тащило по дну как куклу, ломая конечности. Прямо на него, подминая под себя человека, рухнул труп группера. Легкие у Димона сжались от недостатка кислорода, и он открыл рот, выпуская пузырьки воздуха. И тут же внутрь его изуродованного тела хлынула вода.

Русел не знал, как погиб друг. Как только земля дрогнула, он закричал и бросился назад. Там его и настигла волна, в паре десятков метров от бухты. Сбила с ног и потащила по берегу вплоть до стеклянного озера. Крепыш отдался на волю стихии и до последнего не дышал, надеясь, что вода отступит. Но надежда умерла, когда с силой летящей по автостраде груженой фуры его впечатало в стекло, ломая кости и череп.

Потом, когда все стихло, труп штрафника еще долго носили волны, пока не выбросили в бухту…

Бодя поднялся и прислушался. Ему послышался далекий крик и шум прибоя. Прошло время, но стояла тишина. Он отшвырнул наручники в кусты и пошел по мостовой.

– Суки, вы все. Гады! Сволочи!

Он начал с цензурных ругательств, постепенно переходя на мат. Ноги несли его вглубь острова. Он все убыстрял шаги, перемежая их сначала отборным, а потом несвязным матом. Его хватило ненадолго – вскоре Бодя не выдержал и побежал, не обращая внимания ни на что. Его не покоробило пыльное облако, поднявшееся и закрутившееся в спираль, не удивили глубокие трещины в земной коре, повторявшие его путь, не поразили безлистые деревья, голыми сучьями указывающие куда-то на север.

Бодя бежал долго и плевать хотел на безмолвие и пустоту. Он остановился лишь в конце пути, оказавшись на северной точке острова. Только немного отклонился от направления – слева вдавалась в небо вышка, огороженная столбами.

– Я дошел! – крикнул он. – Слышишь, сволочь, я дошел!

На сухих, потрескавшихся губах, выступили капли крови. Парень слизнул их, словно они были водой, утоляющей жажду. Дыхание постепенно восстанавливалось. Он медленно подходил к вышке, сияя, как надраенный медный чайник. До намеченной точки оставалось всего ничего, когда земной пласт двинулся по кругу, молниеносно срезав парню ногу выше колена. Еще не понимая, что происходит, Бодя рухнул на колено в лужу собственной крови. Он не сыпал проклятиями. Даваясь криком от невыносимой боли, он полз, оставляя за собой кровавую дорожку. Парень приближался к вышке, пытаясь зажать рану, до последнего цепляясь за жизнь.

Кровь ручьем лилась из открытой раны. Столбы приближались медленно. Более того, парню показалось, что они стали отдаляться. Он бросил тело в последний раз и вышка, вместе с берегом и морем полетели куда-то вдаль, оставляя его в том месте, где не было света. И боли.

* * *

Грифон оторвался от мониторов и крутанулся в кресле, с ожиданием глядя на убеленного сединами Палыча. Тот не заставил себя долго просить.

– На этот раз сработано четко. Теперь, когда устранены погрешности, яснее видны результаты. Резонатор действует безотказно. Только в последнем случае мы видим, что мощности не хватило. И это тем более странно, что она рассчитана была на гораздо больший радиус воздействия…

– Результаты мне на стол, – жестко перебил его Грифон. – Кроме того, Иосиф Павлович, мне порядком надоело слышать это слово.

– Какое? – не понял Палыч.

– «Странно» – вот какое слово. Я хочу, чтобы все было предсказуемо. И прогнозируемо. И если это погрешности – то в пределах допустимого. Иначе, Палыч, – он подался вперед и заглянул худощавому доктору в глаза, – в следующий раз мы с вами окажемся на том острове. А здесь будут сидеть спецы. Там найдутся умные головы, поверьте мне, чтобы убрать странности.

Наркобарон поднялся и вышел на палубу, по пути подозвав рукой кстати подвернувшегося Дерибаса.

Грифон остановился возле борта, с наслаждением вдыхая морской воздух.

– Что? – спросил он.

– Сведения подтвердились. – Крепкий, высокий, со шрамами, чертившими щеки и лоб, Дери-бас застыл рядом с шефом. – Хаммер в затонувшем городе. Наш человек видел его. Хотя, как утверждают рыбаки на «Санта Клаусе», они высадили его на острове. Но там Хаммер не объявился. Как он попал в город, я не знаю. Но в данный момент его местонахождение известно.