Падающие в небеса - Азарий Лапидус

– Похоже, вы признали друг друга. Неплохо! Теперь перейдем к делу. Хочу еще раз, надеюсь, что в последний, напомнить о важности задачи, стоящей перед всеми нами. И что само собой разумеется, о необходимости работы в режиме «совершенно секретно». Мы посмотрели ваше досье и нашли в нем упоминание о допуске к этому грифу. Думаю, что он был получен формально для выполнения контракта. Сейчас же предстоит настоящая работа в условиях сохранения полнейшей секретности, в том числе и от ваших близких. Понятно?

– Да, – недовольно буркнул Сапожников, понимая, что с этой минуты началась другая жизнь, с новыми для него правилами.

Не обратив внимания на интонацию Сапожникова, Беленький продолжил:

– Вашим куратором с этой минуты будет полковник Авдеев. Через него вы будете получать конкретные задания и обсуждать их результаты…

– Какие задания? Мы же договаривались с вами, что я должен буду войти в контакт с Мотей, или как там его сейчас зовут, и все! А теперь выясняется, что я должен буду выполнять задания! – Последние слова Сапожников почти прокричал.

– Мы ничего не меняем. Одна большая тема – контакт с Мэтью Липсицем. Полковник, поясните.

Тут впервые заговорил Авдеев, и Сапожников узнал знакомые интонации и нотки тембра голоса. Михаилу Петровичу показалось странным, что его одноклассник до сих пор не генерал, но в ведомстве, в котором он служил, и чин полковника был достаточно значимым.

– Понимаешь, Миша, простите, Михаил Петрович…

– Антон, давай обращаться по имени, не усложняя и без того не простую ситуацию.

– Хорошо. Как тебе уже рассказывал Илья Иосифович, все попытки войти в контакт с Липсицем провалились, и ты – наша последняя надежда…

– А почему не ты? – перебил Сапожников.

Авдеев посмотрел на начальника, как будто задавая вопрос: «Все ли можно говорить?» Беленький утвердительно кивнул, и полковник дал ответ:

– Потому что Липсиц, если ты помнишь, знал, какую карьеру я выбрал себе в юности, и надежда, что он меня подпустит к себе, практически равна нулю. – Авдеев замолчал, давая возможность Сапожникову принять полученную информацию или задать следующие вопросы. Но Михаила Петровича, по-видимому, удовлетворило услышанное. После короткой паузы Антон продолжил: – Наш анализ однозначный – ты единственный, кто может нам помочь.

– В чем же заключается моя помощь? Давайте перейдем к конкретике.

Вид Сапожникова показывал, что нервозность первых минут разговора прошла, он собрался и готов трезво оценивать ситуацию. Беленький, чутьем разведчика понявший, что именно сейчас наступает кульминационный момент беседы, взял инициативу в свои руки, жестом остановив Авдеева, готового ответить Сапожникову.

– Начну немного издалека. Один раз в три-четыре года ваш одноклассник удивляет весь научный мир очередным оригинальным открытием…

– А что же в этом плохого? – не сдержался Сапожников.

– Наберитесь, пожалуйста, терпения, Михаил Петрович. Я буду предельно краток, и буквально через несколько секунд мы подойдем к главному.

– Хорошо, – виновато произнес Сапожников.

– Итак, ничего плохого в открытиях крупнейшего физика современности не было бы, если бы незамедлительно все его идеи не воплощались в практические решения, используемые военными. Именно благодаря открытиям господина Липсица американцы отрываются от нас в области военного использования космоса, что представляет огромную угрозу для нашей страны. А вот этого мы допустить никак не можем.

– Это правильно! Но что я могу сделать?

– Вот мы и подошли к главному. Мы считаем, что человек, вошедший в доверие к Липсицу, сможет получить данные из его архива. Надеемся, что он хранит свои записи в компьютере. Тогда – предметом нашего интереса является жесткий диск. Если же он работает по старинке и ведет дневники, задача усложняется – придется их скопировать. Вы видите: никаких уколов зонтиком или стрельбы из авторучки. Вам предлагается принять участие в решении очень благородной задачи во имя интересов нашей Родины.

Сапожников открыл рот от удивления. Он не мог и близко представить, что перед ним будет поставлена такая сложная задача. С чего начинать, как попасть в дом к Липсицу и, главное, чем будет чреват провал? Михаил Петрович вырос в Советском Союзе, в атмосфере, в которой с младенчества внушали, что мы лучшие, что наша страна самая сильная, и если что-нибудь случится, эта самая великая держава нас защитит. Позже эта иллюзия растворилась. От нее не осталось и воспоминания. Теперь мы побеждаем только там, где являемся действительно лучшими, но слишком часто проигрываем, а иногда и до глубочайшего позора. У нас не осталось веры в некую всесильную материю, способную в последний момент таинственно появиться и по мановению волшебной палочки решить все проблемы.

Пауза после слов Беленького затягивалась. Авдеев нетерпеливо заерзал на стуле. Сапожников, судорожно соображавший, что бы придумать для отказа от этого нелепого задания, произнес первое, что пришло ему в голову:

– Я не уверен, что смогу, у меня не получится.

– Мы поможем, – сказал Беленький. – А если я провалюсь?

– Я же сказал, мы поможем!

– Знаете, Илья Иосифович, мне вспоминается один старый анекдот из советских времен. Рассказать?

– Попробуйте, – без особого желания произнес Беленький. Видимо, он уже исчерпал свой лимит времени, отведенный Сапожникову, и должен был заниматься другими делами.

Михаил Петрович сделал вид, что не понял интонацию Беленького, и начал рассказывать анекдот.

– Середина семидесятых годов. Во дворце спорта играют в хоккей наши с канадцами. Генеральный секретарь Брежнев сидит в закрытой ложе вместе с членами Политбюро. Вдруг на трибунах начинают скандировать: «Шайбу! Шайбу», мешая вождю смотреть хоккей. Он, недовольный, поднимает трубку телефона и коротко бросает: «Шайбу!», и в ту же секунду вой на трибунах: «Г-о-л!!!»

Беленький в своих мыслях был где-то далеко и никак не отреагировал, а Авдеев натянуто рассмеялся, как будто задавая вопрос: «К чему ты это рассказал?», а вслух произнес:

– Вот так примерно и с твоим прикрытием будет.

– Нет, дорогой мой друг Антон. Не будет так. Потому что ничего из той былинной мощи у нас не осталось, и ты прекрасно это знаешь. Если сейчас мой анекдот рассказать юноше лет восемнадцати, то придется очень долго объяснять его смысл. А значит, там никто меня не сможет вытащить в случае неудачи. Согласны?

На сей раз Сапожников задал свой вопрос непосредственно Беленькому, и тот был вынужден вернуться к беседе:

– И так, и не так. Я не буду сейчас раскрывать весь арсенал, которым мы обладаем в настоящее время, но с чем я не могу не согласиться – проблемы у вас могут возникнуть. Думаю, сообща мы их решим.

Говоря «сообща», Беленький не кривил душой. Прежде чем взять Сапожникова в разработку, он очень скрупулезно изучал материалы о нем. Опытный разведчик и руководитель Беленький понял, что Сапожников как никто другой подходит для выполнения планируемого задания. У Михаила Петровича был тонкий ум, мгновенная реакция, быстрота в принятии решений, связи, деньги и умение в нужную минуту предложить их так, что противоположная сторона не могла отказаться. Конечно, все это было в России, но если вдруг возникнет критическая ситуация, то Сапожников использует свои способности и за границей.