Миллионер, Париж и туфелька - Юлия Бузакина

– Одно другому не мешает, – усмехается он. – Впрочем, у тебя никогда не было никаких значимых побед в боксе. Ты весь в свою мать! Только она женщина, ей позволительно вращаться в сфере моды. А ты – мужчина. Тебе хвастаться нечем.

Что-то падает у меня внутри. Кажется, еще миг, и я наброшусь на него, и разобью в кровь его когда-то красивое, а теперь банально потасканное лицо.

– Хочешь меня ударить? Это легко, – с удовлетворением улыбается он. – А ты попробуй, докажи на ринге, что чего-то стоишь.

– Я не обязан тебе ничего доказывать.

Но он отличный провокатор: у меня уже все клокочет внутри.

– Естественно! Доказывать ведь нечего!

– Ты не можешь этого знать, – с презрением качаю головой я.

– Давай устроим дружеское соревнование? Ты против какого-нибудь новичка из твоей спортивной школы? Я позвоню твоему тренеру, пусть подберет для тебя достойного соперника!

– У меня растяжение связки! Я не могу сейчас драться!

– Я же говорю – ты ни на что не годен, – презрительно морщится отец.

Я со злостью хватаю его за грудки и встряхиваю.

– Посмей сказать так еще раз!

– Спорт не терпит слабаков, Макс! – несвежим дыханием выплескивает мне в лицо отец.

Я брезгливо морщусь. Кто он такой, чтобы дразнить меня? Увы, у меня очень вспыльчивая натура. На свою голову я уже почти принял вызов. Если бы не опасность повредить растянутые связки сильнее, я бы согласился на его предложение.

– Почисти сначала зубы, – не желая больше обсуждать нашу вечную проблему, отталкиваю его от себя я.

– Что, Макс, сразу сдрейфил? – смеется мне в спину он. – Все ключи от моих машин лежат в верхнем ящике комода в прихожей. Можешь брать любую кроме «мерса». Моя новая подружка мечтает о принце на белом коне. Белый мерс почти то же самое.

Я сжимаю кулаки. Не нужна мне его тачка! Вызову такси.

По дороге в издательство у меня внутри все горит огнем. Удивительно, как отец умеет обесценить все, к чему я стремился?! Что это за дар такой, топить собственного сына?! Хотя, я знаю, почему он так себя ведет! Он не может простить мне предательства. Того, что я уехал к матери. Предпочел ее бизнес его футболу и помощи в развитии ночного клуба, в который мой папочка вложил всю свою душу. Увы, здесь он тоже просчитался: я ненавижу шумные вечеринки и сборища, приправленные полуголыми девицами.

Вот и издательство. Оплачиваю проезд, выхожу из машины. Краем глаза замечаю вчерашнего Олиного мужчину мечты. Он любовно закрывает дверцу своего шикарного нового автомобиля. Отлично, мистер офисный планктон разъезжает на шикарной тачке, а я приехал на такси. Какая-то вселенская несправедливость отовсюду сегодня!

Я поднимаюсь на лифте на верхний этаж, в издательство «Книжкин дом». В просторном холле вижу мистера планктона. Он стоит у окна рядом с той же прилипчивой девицей, что и на банкете. Воркуют, словно голубки. Мне становится жаль Олю. Представляю себе, что она сейчас чувствует. В голове зреет дикий план, который поначалу пугает даже меня самого. Я потребую у Воеводиной в помощники для работы над биографией Олю. Плевать, что она просто делает обложки. А еще сегодня я куплю себе какую-нибудь крутую тачку, чтобы засунуть мистера планктона за пояс.

– Максим Викторович! – радостно поднимается со своего роскошного кожаного кресла Анжелика Захаровна. – Проходите, присаживайтесь! Кофе будете?.. Аля, принеси нам кофе!

– Али в приемной нет, – морщусь я и сажусь на небольшой диванчик у стены, которая пестрит дипломами и наградами издательства.

– Как нет? А где же она? – озадаченно высовывается в приемную Воеводина.

– Трется с вашим сотрудником у лифта, – едва сдерживаю ядовитую улыбку я.

– Ну, бог с ней, – растерянно пожимает плечами Воеводина. – Нам с вами надо осудить наш будущий проект, Максим Викторович.

– Проект будет только в одном случае, – ну вот кто, кто тянет меня за язык?!

– В каком? – пугается Воеводина, в мыслях у которой наша автобиография уже поступила на прилавки магазинов.

– Мне будет помогать ваша сотрудница из пиар-отдела. Ее зовут Оля.

– Она не писатель. Она всего лишь дизайнер, – качает головой Воеводина. – Оля создает обложки.

– Вот и отлично. Пусть создаст книгу с иллюстрациями.

– Но зачем вам Оля? У нас есть отличные редакторы!

– Я буду сотрудничать с вашим издательством, но только в том случае, если мне позволят работать с Олей.

Некоторое время Анжелика Захаровна молча смотрит на меня, видимо, взвешивая последствия такого необдуманного с точки зрения главного редактора решения. Потом она подсчитывает прибыль от проданных копий книги, и сдается.

– Хорошо, вы получите Олю в помощники.

– Вот и прекрасно, – улыбаюсь я. – У вас две недели, чтобы набросать материал. Если он меня устроит, мы подпишем договор. Потом я улетаю в Париж. У меня начнется новая серия рекламы.

Анжелика Захаровна довольно потирает руки.

– Значит, договорились. Думаю, за две недели даже дизайнер сможет набросать хоть что-то из материалов. А редакторы уже доведут историю до ума.

Я улыбаюсь ей своей самой обаятельной улыбкой. На самом деле мне не нужна автобиография. Мне нужна Оля. Представляю себе, как она разозлится, что ее заставили работать со мной над книгой. У меня будет всего две недели, чтобы доказать ей, что я лучше мистера планктона. Две недели на то, чтобы заставить ее влюбиться в меня.

– Я не умею писать книги! – звенел мой возмущенный голос в приемной главного редактора, куда нас со Свободиным вызвали перед обеденным перерывом.

– Придется научиться! – зловеще взглянула на меня Воеводина. – Со среды приступишь. Редакторы тебе потом помогут. Если все пройдет гладко, получишь премию.

Она посмотрела на меня так, словно я – пустое место, и от этого мне стало совсем паршиво.

– Поздравляю, – фыркнул Свободин у меня над ухом. – Похоже, ты нашла себе дополнительную работенку.

– Не издевайся, – поникшим голосом отозвалась я.

– Да ладно тебе, не падай духом! Ведь твоя бабушка в свое время писала детективы. Значит, и у тебя получится создать автобиографию этого красавчика. Автобиографию создавать проще, чем писать роман. Надо всего лишь записывать следом за звездой.

– Спасибо за совет. Только у звезды нет ничего такого, что за ней можно записывать, – поникла я.

– Это, Оля, смотря, с какой стороны взглянуть на ситуацию, – развел руками Свободин. – Идем в «Карамельку»? За обедом и обсудим твое основное направление деятельности в отношении Волкова.

– Идем, – согласилась я.

В «Карамельке», месте, где начинался наш с Дорониным роман, я увижу его с новой пассией. Он станет ворковать у окна, нашего с ним любимого окна, с мерзкой и высокомерной дочкой Воеводиной, а я буду медленно умирать за соседним столиком, пытаясь услышать, о чем мне говорит Свободин.