Да будет любовь! - Виктория Александер

О нет, только не это! Джонатон постарался отогнать беспокойную мысль прочь.

– И все эти ошибочные допущения с вашей стороны привели вас к неизбежному выводу, что я – часть розыгрыша, который организовали ваши друзья?

– Именно так. – Из груди Джонатона вырвался вздох облегчения. – Теперь вы видите, что когда я согласился жениться на вас, я просто подыграл этой якобы шутке.

– Значит, когда вы согласились жениться на мне, вы были… – Фиона на мгновение задумалась, – неискренни?

Это звучало уже не слишком хорошо, и маркиз замялся.

– Ну на самом деле не то что неискренним в полном смысле этого слова, а… Скажем, попался на эту уловку.

– Собирались ли вы жениться, когда приняли мое предложение?

– Разумеется, я не имел это в виду. Это было недопонимание, за которое я несу полную ответственность.

– В таком случае вы должны согласиться, что я не лгала вам и не пыталась ввести вас в заблуждение.

– Согласен. Полностью! – поспешно подтвердил Джонатон.

– Теперь вы верите, что я была честна и абсолютно откровенна с вами?

– Безо всяких вопросов!

– В таком случае, милорд, я полагаю, что в одном отношении вы все время были правы. – Фиона наградила маркиза такой ослепительной улыбкой, что на мгновение он пожалел о своем твердом решении не жениться на ней. – Вы действительно оказались посмешищем.

Радость в душе Джонатона от удачного завершения всего этого нелепого эпизода мгновенно погасла.

– Что вы имеете в виду, говоря, что я оказался посмешищем?

Фиона изо всех сил старалась сохранить любезное выражение на лице. Когда она вошла в гостиную и Джонатон посмотрел на нее почти влюбленным взглядом, она на мгновение поверила, что все ее беды остались позади. Будь проклят этот «любитель шуток». Она должна была догадаться, что происходит на самом деле. Если маркизу потребовалось целых три дня, чтобы нанести визит, это уже говорило о многом… Теперь же мир над ее головой окончательно рухнул.

Если только… Нет. Решимость Фионы укрепилась. Она не допустит провала – ни за что! Фиона сделала глубокий вздох.

– Вы сказали, что я не вводила вас в заблуждение и была абсолютно честной?

– Да, но…

– Стало быть, мое предложение остается в силе?

– Я полагаю, что… – Маркиз нахмурился. – Видите ли, женщинам не положено первыми делать предложение…

– Ну конечно, милорд, женщины должны знать свое место в этом мире. Они должны поступать так, как им велели отцы, мужья, братья, во всем, в том числе в определении того, когда и за кого им следует выходить замуж, – сказала она несколько более резким тоном, чем намеревалась. – Но что будет, если женщины бросят вызов и без колебаний возьмут дело в свои руки? В таком важном деле, как замужество, это было бы крайне уместно, вы не находите?

– Вероятно, но…

– А что, если это сделает ваша воображаемая идеальная жена?

– Боюсь, что…

– Боитесь, и не напрасно. Считайте, что вам брошен вызов, милорд! – Фиона круто повернулась и быстро отошла от него. В шкафу она заметила графин хереса. Отлично, ее нервам это сейчас не помешает.

Подойдя к шкафу, Фиона достала из него графин и плеснула в бокал хереса. Сделав большой глоток и только тут поняв, что это не херес, она поперхнулась и закашлялась.

– Мисс Фэрчайлд! – Джонатон шагнул к ней. – С вами все в порядке?

– Кажется, да, – с трудом проговорила Фиона и вытянула вперед руку, чтобы удержать маркиза на расстоянии.

– Виски не следует пить так быстро, если вы к этому не привыкли.

– Я думала, это херес.

– Видите, как в этом мире легко обмануться… – Джонатон сделал многозначительную паузу. – Вот и я, когда пытался…

– Вы подумали, что я актриса…

– Верно.

– Но своей ошибкой я обязана гневу, тогда как ваша ошибка результат даже не знаю чего, возможно, похоти?

Внезапно Фионе пришла в голову ужасная мысль.

– Вы, верно, подумали, что я проститутка, как и та дама, которую вы ожидали в библиотеке…

– Разумеется, нет!

Она ахнула. Правду она прочитала в его глазах: мысль о ее сомнительной добродетели, безусловно, мелькала в его голове.

– Послушайте, мисс Фэрчайлд, я знал многих актрис, которые вовсе не были… гм…

– Проститутками?

– Вот именно. Хотя считается, что им свойственна определенная свобода нравов… – Маркиз беспомощно замолчал: он не знал, что говорить дальше, чтобы не усложнить ситуацию. Было бы гораздо лучше, если бы Фиона для начала хотя бы немного успокоилась.

Фиона прищурилась:

– Поэтому вы позволили себе поцеловать меня?

– Вовсе нет, – упрямо возразил Джонатон. – Ваши моральные качества не имеют к этому никакого отношения. Я поцеловал вас потому, что хотел поцеловать.

– И этим закрепить сделку?

– Нет! Я не заключал никакой сделки. Я совершил ошибку.

– Ошибка заключалась в том, что вы приняли меня за аморальную актрису?

– Да! А вы не сделали ничего, чтобы исправить мое неверное впечатление, и поцеловали меня в ответ. Должен заметить, мисс Фэрчайлд, это не был поцелуй женщины, которую никогда не целовали прежде.

Фиона фыркнула:

– Разумеется, я целовалась и раньше. Может быть, вы не заметили, что я давно вышла из школьного возраста? Тогда мне придется напомнить вам об этом.

– Вас крепко целовали, – многозначительно проговорил Джонатон.

– Как и вас! – не уступала Фиона. – Полагаю, вы сами большой мастер этого дела, у вас весьма богатая практика…

Маркиз неловко пожал плечами.

– Очень надеюсь, что вы сполна получили удовольствие от этого развлечения, потому что дни вашей вольной практики подходят к концу.

– То есть? – Джонатон насупил брови.

– Мой муж не…

– Я не собираюсь становиться вашим мужем. – В голосе Джонатона зазвучал металл, однако Фиона смело шагнула к нему и ткнула пальцем в его грудь:

– Вы уже согласились!

– Я уже сказал вам – это была ошибка.

– Тем не менее вы дали слово, и вам придется его держать. – Палец Фионы припечатывал каждое ее слово к груди маркиза.

Поймав ее руку, Джонатон свирепо посмотрел на нее:

– Я не собираюсь становиться вашей добычей из-за того, что попался в капкан.