Век одиночества - Валентин Леженда

— Не исключено, — уклончиво ответила Виа. — Хотя в это время он уже мог быть в городке аттракционов.

— Все равно! — отмахнулся Оста. — Ну, готовил взрывчатку. И что же?.. Сами преступники его потом и уничтожили, имитируя расправу со сторонником режима? Бред какой-то!

— Или его убили товарищи по партии, каким-то образом узнавшие о связях Юсиллы с террористами, — подкинула свою версию Ояла. — Но это не вяжется с содержанием транспаранта и записки…

— Ясно только одно, — задумчиво пожевал неизменную сигару комиссар. — Что покойный ни в коей мере не был причастен к нападению на мой автомобиль.

— Это точно! — рассмеялся заместитель.

Хотя смешного было мало.

* * *

Полуденный визит к генералу пришлось отложить.

Лэйхо уже совсем было собрался подняться на четвертый этаж, где находился огромный кабинет руководителя пандейской госбезопасности, как на дежурный пульт Департамента Безопасности поступило сообщение из одного из северных районов столицы. Теракт в тамошнем отделении Департамента Правопорядка. Есть жертвы и раненые.

Пришлось в срочном порядке отправляться всем отделом на место происшествия.

Картина, открывшаяся глазам безопасников, могла потрясти даже видавших виды людей. Комиссар был не из слабонервных, но и ему стало не по себе.

Районное отделение ДП размещалось на нижнем ярусе большого многоэтажного жилого дома. Сейчас первого этажа практически не существовало, а на его месте чернел сплошной пролом. Развороченные стены, искореженные металлоконструкции, обломки мебели, груды пепла от сгоревших бумаг… И трупы. Десятки разорванных на куски или более-менее уцелевших человеческих тел. Большинство — в песочного цвета форме, точнее, в том, что от нее осталось. Но и гражданские тоже есть. И всюду тошнотворный сладковатый запах горелой плоти.

Молодого водителя-ветерана, лихо спасшего позавчера себя и комиссара от обстрела, стошнило прямо на пол. Эх, парень, а ведь на войне, небось, приходилось и не такое видать? Совсем расслабился от долгой и почти беззаботной мирной жизни.

— Шеф, — окликнул комиссара Оста.

— Да?

— Я опросил свидетелей по поводу того, что произошло.

— Докладывай. Нет, погоди минуту.

Из кармана появилась металлическая капсула с сигарой. Лэйхо всегда покупал именно такие, удобные для ношения в кармане — обычные, в целлофановой упаковке, крошились. Закурив, комиссар махнул рукой, разрешая инспектору продолжать.

— Как говорят очевидцы, в десять часов утра в помещение райотдела ДП вошел средних лет мужчина неприметной наружности. Единственной приметой может служить клеймо «отверженного» на лбу. Дежурный попытался задержать его, мотивируя это тем, что сегодня неприемный день, однако тот стал отбиваться и громко требовать, чтобы его принял начальник отделения, бригадир Вилле Тапио. На шум подоспело несколько офицеров и сам бригадир, осведомившийся, зачем он понадобился посетителю. Мужчина ничего вразумительного не ответил, продолжая шуметь. Тогда Вилле Тапио распорядился вывести нарушителя порядка. Был вызван наряд стражников. Когда вокруг него скопилось уже довольно большое количество правоохранителей, мужчина с воплем; «Будьте вы все прокляты!» бросился в самую гущу, и через пару секунд прогремел взрыв. Ну, результаты вы сами видите…

— Значит, это был «отверженный»? — нервно покусал кончик уса Антти. — Впрочем, иное и предположить нельзя. Так и доложим генералу.

— А вот тут бы я не делала столь поспешных выводов, — как всегда неожиданно вмешалась Ояла.

Комиссар с опаской поглядел на нее, будто это Виа самолично намеревалась активизировать взрывное устройство.

— Что у тебя?

— Как ни странно при таком взрыве, но кое-что от террориста-смертника осталось.

— Да ты что? — скептически хмыкнул инспектор. — Пальцы? Кишки? Уши?

— Голова, — сухо ответила капрал.

— И?..

— Сказать что-то определенное я, как всегда, смогу только после полного обследования в лабораторных условиях, но… — Она сделала эффектную паузу.

— Не тяни! — напрягся Лэйхо.

— Мне кажется, что татуировка у него на лбу не настоящая, а сделанная с помощью смывающейся через некоторое время краски.

— Фальшивка? — не поверил Оста. — Но зачем?

— Затем, чтобы направить нас по ложному следу, — сказал комиссар, прищурившись, отчего его и без того узкие глаза превратились в щелочки.

Еще одно странное звено в цепи.

А сколько их еще будет, этих звеньев?

* * *

По итогам работы экспертов выходило, что во время теракта погибло примерно сорок шесть человек, из которых где-то тридцать являлись сотрудниками Департамента Правопорядка, включая и начальника районного отделения, бригадира Вилле Тапио. Еще восемьдесят пять получили ранения различной степени тяжести. Точнее определить число жертв пока не было возможности: несмотря на относительно небольшое количество использованного смертником вещества, взрыв оказался очень мощным. Людей собирали буквально по кусочкам, не все из которых идентифицированы.

— Кстати, исследования останков террориста и его жертв показали, что здесь применена та же взрывчатка, которая фигурировала в эпизодах с подрывом памятника и убийством студента, — доложила Виа Ояла.

— Знаешь, — язвительно ответил комиссар, — я как-то в этом и не сомневался.

— Итого, у нас выстраивается цепочка, а, шеф? — встрял Оста.

— Угу, — пыхнул сигарным дымом начальник третьего отдела Департамента Благополучия.

Помощник озвучил его собственные мысли. Те, за изложение которых он пару часов назад получил нагоняй от Генерала. Радетель возмущался, что вместо благополучно закрытого дела Лэйхо пытается соорудить из него некий широкомасштабный заговор.

По недовольному тону руководителя комиссар понял, что не видать ему в ближайшее время золотых погон, как своих собственных ушей. Ну и ладно. Жил же он все эти годы без генеральского звания, проживет еще. Конечно, хорошо бы уйти на пенсию с высоким чином. Генеральский оклад — это о-го-го, восемьдесят пенсионных процентов с такой суммы составят приличную цифру, означающую безбедную старость и возможность обеспечить дочку более-менее сносным приданым…

Антти вздохнул. Мечты, мечты… Что им предаваться попусту? Работать нужно.

Итак, что у нас имеется в сухом остатке по новому эпизоду?

Некий человек, пожелавший, чтобы его считали «отверженным», делает себе временную татуировку и подрывает районное отделение Департамента Правопорядка. Зачем? Чтобы устрашить власти, понятное дело. Нелепо и бессмысленно, как и любое преступление такого рода. Нет бы замахнуться на кого повыше. Мысль святотатственная, но отчего бы ему не проделать то же самое на площади Согласия во время демонстрации? Подобрался бы поближе к Усыпальнице, и… Понятное дело, там усиленная охрана, проверки с металлоискателем и специально натасканными собаками. И все же. Ну, не самих Радетелей, так кого-то из их окружения, военного руководства. На худой конец, унес бы жизни мирных обывателей. Зато место людное, прямая трансляция действа по телевидению. Свидетелями его акта неповиновения стали бы многие миллионы, а не всего лишь пара сотен людей.