Развод. Ты предал нашу семью - Арина Арская

переводит на меня темный взгляд. — Ты всегда был за нас.

Накрываю рукой глаза, которые краснеют от слез стыда и благодарности, и выдыхаю:

— Спасибо…

Выжидаю пару секунд и сажусь. Сидим в тишине. Отец и сын. Вот только недавно орал на полу среди разбросанных игрушек из-за того, что сполз носочек. Вырос.

— Стремно быть старшим, — недовольно фыркает, — но зато как мне в рот заглядывают, — разворачивается ко мне, — маму и папу можно не слушать, а вот старшего брата… тут без вариантов. А следующий так вообще будет боготворить.

— Вероятно так и будет, — соглашаюсь я.

— Так рано, — в гостиную заползает Марк и ложится на пол. — Вы совсем обалдели… Блин… Спать хочу…

— Вставай, — за ним появляется Аленка, которая хватает его за руку и тянет на себя. — У нас семейный совет… Без мамы.

— Не хочу…. Я заболел, — наигранно кашляет, — у меня температура… Отстань…

Отмахивается от Аленки и сворачивается на ковре в позу эмбриона:

— Надоели… Даже мама еще спит…

Встаю и шагаю в сторону столовой:

— Я пойду завтрак готовить. Есть особые пожелания?

И Марк ведется на мою хитрость.

— Сосиски, — приподнимается на локтях. — Жареные.

Глава 24. Будь в курсе

Выползаю из спальни и удивляюсь тому, что мои дети выходят из своих комнат уже при всем параде. Умытые, одетые, причесанные и рюкзаками в руках.

Так. Я собиралась их в панике будить и угрожать тем, что они опоздают в школу, но он меня сейчас удивляют меня своей собранностью. Даже Марк не зевает с нытьем, что ему все надоело.

— Никому кукол я не отдам, — Аленка обнимает меня и важно шагает к лестнице. — Даже старых.

— И теперь мы будем боссами, — передо мной останавливается Марк и поправляет цветастый школьный галстук. — Биг-боссами.

— Чего? — сипло отзываюсь я.

— А секретаря мне можно? — Марк улыбается.

— Иди, — его в спину толкает Арс. — Секретаря ему. Сам уроки будешь делать.

— Но а тогда смысл в чем? — Марк оглядывается.

— Ну уж не в том, чтобы тебе кто-то уроки делал!

— Вот же фигня какая!

Дожидаюсь, когда Марк скрывается на лестнице, и перевожу недоуменный взгляд на Арса:

— Что происходит?

— Пап, мне секретарь будет положен, нет?

— Для чего? Для уроков?

— Ну, блин!

На второй этаж поднимается Глеб и говорит:

— Доброе утро, — заходит в спальню. — Я завтрак приготовил. Иди позавтракай.

— Мы пока с Марком порубимся в приставку, — Арс зевает и шагает прочь. — Зря, что ли, в такую срань встали. Марк!

— Чо?

— Врубай приставку!

— А мне можно с вами? — пищит Аленка. — Я тоже хочу! Ну, пожалуйста!

Глеб заходит в гардеробную, и я за ним:

— Что происходит?

Стягивает футболку, хрустит шейными позвонками и подхватывает вешалку с белой рубашкой:

— Давай сразу начнем с перевертышей, как мы любим, — накидывает рубашку на плечи. — Я спрятался за нашим сыном.

— В каком смысле?

— У старших братьев, оказывается, больше авторитета, чем у родителей, — застегивает рубашку. — Да. Мы бы со своими тупыми взрослыми попытками правильно объяснить, что нас ждет, все бы испортили.

— Ты сказал им про развод?

— И мне в этом помог Арс.

— Вот как, — приваливаюсь плечом к косяку.

— Мы бы с позиции родителя все сказали, — стягивает штаны и тянется к брюкам, — а он все пояснил с позиции брата, который поверил своему отцу.

— И за это, наверное, стоит сказать спасибо мне? Ты так не думаешь?

— А я не отрицаю того, что от матери многое зависит, — надевает штаны и застегивает ширинку. — Особенно воспитание в детях уважения к отцу. И, Нин, был разговор о разводе, о защите семьи, но ни слова о ребенке Надежды. Я согласен с Арсом, что об этом Аленке и Марку не надо знать.

— Шила в мешке не утаишь, Глеб.

— Но ты не будешь поднимать эту тему с ними, — Глеб смотрит на меня прямо и даже с вызовом. — Если о каком ребенке ты скажешь, то только о нашем.

— И все твои планы скрыть свою ошибку однажды разрушит Надя.

— У меня сейчас план такой, Нина, — Глеб заправляет рубашку и затягивает ремень, — ты завтракаешь, прихорашиваешься. Потом мы с Марком к директору. Затем мы расходимся по своим делам. Арс на уроки бесить учителей, ты к женскому доктору, я собираю своих юристов, обсуждаю с ними нашу ситуацию, нахожу адвокатов по разводам. После обеда ты приезжаешь ко мне в офис, и мы начинаем веселье.

— Ты прямо-таки торопишься спихнуть на меня свои дела, — зло щурюсь. — У тебя, что, там проблемы нарисовались?

— Вот какого ты обо мне мнения? Считаешь, что я тот, кто решил спихнуть на жену долги, кредиты? — усмехается. — Серьезно, Нин? Ну, дорогуша, ты же у нас аналитик, и мне не получится тебя провести такой тупой схемой. Отчетность, счета, договора, бухгалтерия будет для тебя открыты. Уж сможешь сложить все это в одну картину перед тем, как ставить подписи, верно?

— Я не знаю, какого я сейчас о тебе мнения, и чего действительно от тебя ждать.

— Ну уж не подобной мерзости с навешиванием долгов и кредиторов, Нин, — понижает голос до гневного шепота.

— Все честно, — вскидываю бровь, — я для тебя неадекватная истеричка с пузом, а ты негодяй, который хочет подставить жену.

— Какая парочка, а? — Глеб щурится.

— А еще я могу взять и все просрать, что ты мне оставил. Не боишься?

— Да ты же решишь мне нос утереть, — Глеб недобро усмехается.

— Найду какого-нибудь молодого и дерзкого, и этот молодой и дерзкий обдерет меня, как липку.

— Беременная будешь искать молодого и дерзкого? Или с младенцем на руках? — Глеб накидывает на шею галстук

— Может, он сам меня найдет? — отвечаю с ревнивым вызовом.

— Да сдался он тебе, — завязывает галстук, не спуская с меня взгляда. — Нет, ну… Конечно, ты можешь мне отомстить, но у тебя очень высокие требования к мужчинам. А будут еще выше после моего невообразимого благородства при разводе. Обеспеченная женщина с бизнесом, четырьмя детьми и принципами обратит внимание на альфонса?

— А, может, это будет твой конкурент?

— Все мои партнеры и конкуренты женаты. Это не к тому, что они не могут обратить на гордую красавицу, которую я введу за ручку в свои дела, а к тому что женатики тебе не будут нужны. Я не просто так упомянул твои принципы, Нина.

— Хорошо устроился, — возмущенно шепчу я.

— Иди завтракать, — затягивает узел галстука, приподняв подбородок. — Я там тебе порезал маринованных огурчиков и полил их горчичкой, как ты любишь. И порезал аккуратными кружочками.

Медленно выдыхаю. Помнит о моем пристрастии к огуречным кружочкам с горчичкой, которое преследует меня при каждой беременности. И