Транзита не будет - Дмитрий Федотов

Старик от его слов попятился, пока не сел обратно на крыльцо. И все слабо отмахивался руками, будто пытаясь прогнать сонное видение.

— Не может быть! — прошептал он. — Ты — дэв?.. Ты принял облик моего любимого Фархада, чтобы обмануть меня!..

— Да нет же, Харам-ака! — Фархад едва сдерживался, чтобы не зарыдать. — Выслушай меня, я все расскажу…

Он осторожно присел рядом на ступеньку и торопливо, сбиваясь, боясь что-либо упустить, поведал старику обо всем, что с ним приключилось с момента, когда он покинул кири, спасаясь от преследования русских спецназовцев. Харам выслушал молча, не перебивая, потом долгую минуту не произносил ни слова, только снова и снова вглядывался в лицо Фархада и наконец проговорил:

— Действительно, ты очень похож на своего прадеда, эмира Бахтияра, которого я знал, когда сам был еще ребенком. Вы с ним — почти одно лицо. Но как такое может быть?..

— Наверное, мой прадед тоже был Сыном Солнца? — неуверенно предположил Фархад.

— Во всяком случае, он не был мусульманином. Он чтил заветы своего племени вайят. А они выше любого чужого закона! И конечно, вайяты никогда не занимались выращиванием «цветка забвения».

— Времена изменились, Харам-ака… Теперь, чтобы выжить, многим приходится выращивать «цветок забвения». Но я больше не буду этого делать! Там, в храме Детей Солнца, я понял, какое великое зло скрывается за нежным ликом этого цветка. Он — сама смерть!..

Старик еще раз заглянул Фархаду в глаза.

— Да, теперь я вижу, что Бахтияр вернулся, чтобы закончить начатое в прежней жизни. Делай, что считаешь нужным, сынок. Отныне это и твой путь!..

Фархад встал, поклонился старику, потом направился в дальний угол двора и раскидал там остатки поленницы. Немного пошарив рукой по земле, он нащупал конец веревки, вмерзший в пыль, подковырнул его ножом, а затем резко дернул на себя. Веревочный «хвост» вытянул за собой из земли железное кольцо. Фархад ухватился за него и с металлическим скрежетом с трудом вывернул из-под слоя камней и пыли люк. Под ним открылся старый схрон, оставшийся еще со времен войны с шурави.

Спустившись в подземелье, молодой эмир внимательно оглядел стеллажи, уставленные темно-зелеными ящиками с маркировкой «U. S. Army», потом деревянную «пирамиду» в центре комнаты, заполненную винтовками и автоматами самых разных систем. Отдельно стоял небольшой стол с разложенными на нем на промасленной ветоши пистолетами. Фархад не торопясь перебрал их и присоединил один — полулегендарный Magnum-500DE — к своему любимому «глоку». «Магнум» был оружием устрашения. Его убойная сила и грохот выстрела всегда производили паническое действие на противника.

Пополнив боезапас для «глока» и прихватив американский ранцевый огнемет М-9, Фархад выбрался наружу. Тщательно замаскировал схрон снова и направился со двора. Решение было принято, и ничто уже не могло помешать его выполнению.

* * *

Первого охранника Фархад снял, метнув нож из-за угла дувала. Клинок вошел парню точно в основание черепа. Часовой умер мгновенно, не издав ни звука. Подобрав его автомат, Фархад быстро пробежал вдоль стены до следующего угла и осторожно выглянул. Второй охранник как раз направлялся к нему, не подозревая о засаде. Фархад прижался к стене, занес автомат для удара прикладом, но, видимо, в последний момент охранник что-то заподозрил или просто сработала его интуиция, и парень, уже шагнув из-за угла, сумел остановиться, поэтому удар Фархада пришелся не в висок противнику, а по лицу, сломав нос и верхнюю челюсть. К несчастью, удар не лишил охранника сознания. Он дико заверещал от боли и, падая, нажал на спуск автомата.

По-хорошему нужно было немедленно уходить, но Фархад даже не подумал о таком варианте. Всем его существом овладело неумолимое стремление довести задуманное до конца и уничтожить лабораторию по переработке опия. Теперь любого, кто встанет у него на пути, Фархад убьет безо всякого сожаления.

Поскольку скрываться больше не имело смысла, эмир вышел из-за поворота и направился к воротам дувала, за которыми укрывались постройки лаборатории. Раненого охранника он добил одиночным выстрелом из его же автомата. Повесив оба трофея на плечи — слева и справа, — Фархад принялся короткими очередями срезать выскакивающих охранников, пока те не сообразили укрыться за воротами. Однако второй трофейный автомат оказался с подствольным гранатометом, и Фархад сходу разнес выстрелом из него половинку ворот. Еще одну гранату он запустил в образовавшуюся брешь. Взрыв и последующие вопли подсказали, что обороняющиеся снова понесли потери.

Отшвырнув бесполезный автомат, Фархад перешел на бег, нырнул в пролом ворот, выпустил остатки «рожка» из второго трофея по проходу между двумя одноэтажными строениями и метнулся влево вдоль внутренней стены ограды. Чья-то одинокая очередь выбила глиняную крошку из дувала там, где только что был эмир, но он не обратил на стрельбу внимания, занявшись подготовкой огнемета. Это была импульсная модель, рассчитанная максимум на шесть выстрелов, каждый секунд по пять. Значит, огнезапас следовало расходовать очень экономно и наверняка.

Фархад поставил огнемет на боевой взвод, взял сопло в левую руку, а в правую — «Магнум», и, пригнувшись, побежал к дверям ближайшей постройки. Пинком выбив дверь, эмир выстрелил в проем из пистолета. Грохот вышел преизрядный, а пуля удачно попала в замок двери в конце короткого коридора и выбила его напрочь вместе с куском филенки. «Семь», — открыл Фархад обратный счет патронам и подошел к покалеченной двери. За ней открылась большая комната, уставленная лабораторными столами со стеклянной аппаратурой для фильтрования, возгонки и перегонки смесей реактивов. Здесь находилось около десятка человек, облаченных в зеленые балахоны и маски-респираторы. Они почти одновременно бросили работу и уставились на эмира.

— Убирайтесь отсюда! — рявкнул Фархад. — Или все здесь погибнете.

Он заметил справа быстрое движение и не целясь выстрелил из «Магнума» — «шесть…» Пуля ударила охранника в грудь и отшвырнула метра на три, сбив его телом по пути пару столов. Эффект от выстрела был соответствующий. Лаборанты опрометью бросились к выходу, огибая Фархада с обеих сторон. Спустя секунды в комнате никого не осталось. Эмир подошел к неподвижному охраннику и склонился, желая убедиться, что тот мертв. На парне оказался бронежилет, но двенадцатимиллиметровая пуля сокрушительным ударом пробила его грудную пластину, тело хозяина и застряла в спинном щитке.

Фархад вернулся к двери и нажал на спуск огнемета один раз, потом второй, проведя огненной струей по всем столам с аппаратурой. От страшного жара оглушительно лопались колбы и реторты, вспыхивали какие-то растворы, стойки с пробирками, чадно заполыхала огнестойкая мебель. Дым и вонь мгновенно заволокли помещение, и Фархад, кашляя и жмурясь, отступил в коридор. Оглянулся на выход — и вовремя. В светлом проеме возник силуэт. Эмир выстрелил навскидку, и человека буквально вынесло обратно во двор. «Видимо, тоже в „броннике“, — мелькнула мысль. — Пять…»

Фархад вышел из здания и повернул налево, ко второму дому. Пришлось выстрелить еще дважды в появившихся сбоку охранников. Причем один из них успел открыть огонь из автомата. Что-то горячее сильно ударило эмира в левое плечо, разорвав толстый рукав куртки. Рука почти сразу начала неметь, но Фархад лишь плотнее прижал ее к телу, стараясь не выронить ствол огнемета. Он еще не закончил!..