Опасное пламя страсти - Кара Эллиот

Кейт показалось, что утверждение носило нотку упрека. Ни один лорд или военный герой пока еще не просил ее руки.

— Весьма, — ровным голосом ответила девушка.

— Действительно, замечательный малый, — согласился Марко. Он подмигнул ей, взгляд блестел едва одерживаемым весельем. — Его прямой и честный характер способен вогнать в краску нас, простых смертных.

Кейт притворилась, будто не понимает смысла его слов. Даже если краска и появится на лице графа, вряд ли это случится из-за раскаяния по поводу собственной аморальности.

— Вы тоже направляетесь в Европу после этой встречи, как большинство других гостей? — спросила Кейт, когда дед отошел поговорить с Таппеном.

— А я должен? — спросил Марко с наигранной невинностью.

Отказавшись поддаться на провокацию, Кейт сладко ответила:

— Мне это неизвестно, сэр. Ваши дела меня совершенно не интересуют.

— Но возможно, это изменится? — пробормотал он еле слышно.

Звук его голоса пробудил странный трепет у нее в груди.

Если бы знала, что Марко будет одним из гостей, Кейт скорее всего пересмотрела бы свое решение приехать сюда. Отношения с Клейном могут оказаться весьма сложными и без присутствия чувственного дьявола во плоти, занимающего ее мысли.

Она перестанет думать о Марко. В присутствии всех других гостей будет нетрудно избегать его общества.

От дальнейшего разговора с Марко ее спасло прибытие Андреаса Винченци, который с переливающим через край восторгом приветствовал своего итальянского соотечественника и увлек в дальний конец комнаты.

Когда хождение по мукам в виде представления гостям закончилось, Кейт была готова вернуться к Шарлотте, но в этот момент Джереми Ладлоу, американец из Филадельфии, пригласил ее присоединиться к группе, собравшейся возле камина.

— Мисс Вудбридж, могу я попросить вас помочь нам разрешить спор? Леди Гервин и я разошлись во мнениях относительно количества видов растений, которые, как говорят, растут в оранжерее вашего деда…

— Сейчас бокал шерри как раз кстати, — сказала Шарлотта лакею, разносившему напитки.

Приняв спиртное, она вернулась в тень ниши в углу комнаты и продолжила изучать эстампы с ботаническим сюжетом на стене.

Тонкие цветные гравюры выглядели как средневековые гербарий. Из южной Швейцарии, решила Шарлотта, судя по тонкому немецкому рукописному тексту. Увеличенные линзами ее лорнета альпийские экземпляры зверобоя имели более длинные листья, чем их простая английская разновидность.

Погруженная в научные мысли, она перешла к следующей гравюре.

— Принеси из подвала еще три бутылки шампанского. И посмотри, чтобы Хиггинс подал графин с кларетом к жаркому.

— Да, ваша светлость.

Шарлотта вдруг поняла, что в уединенной нише она не одна.

— Добавь мадеру семьдесят восьмого года к набору портвейнов, — продолжил давать указания дворецкому Клейн. — А еще поставь шотландский эль…

Шарлотта двигалась недостаточно быстро, так что не избежала столкновения со спиной герцога.

Ворчание, а скорее рычание, вырвалось из горла Клейна, когда он повернулся.

— Извините, мадам, — сказал он. Его слова скорее выражали раздражение, чем извинения. — Не ожидал, что здесь кто-то прячется.

Зная из рассказов Кейт о сложном характере Клейна, Шарлотта тем не менее была шокирована его резкой манерой. Пошел он к черту со своей имперской гордостью, решила она. Если он, захочет пинком выгнать ее отсюда, то и слава Богу. Ее задница и так уже была в синяках.

— Можете пригласить слуг, чтобы обшарили меня под одеждой, — ответила она, поднимая конец шали. — Чтобы убедиться, что я не стибрила ничего из ваших ценностей.

Надо отдать ему должное — герцог покраснел.

— Они также могут порыться в моей дорожной сумке после ужина, чтобы вы убедились, что я не стянула тайком ничего из семейного серебра.

— Возможно, «прячется» было не лучшей формулировкой, — пробормотал герцог сквозь зубы, — Но я не хотел никого обидеть.

Да, ему нелегко приносить извинения, подумала Шарлотта. И это понятно. Герцог никогда не выражал искреннего раскаяния, чего бы это ни касалось. Подняв свой лорнет, она холодно взглянула на него.

Как она и предвидела, герцог еще больше нахмурился.

Подавив улыбку, она вернулась к гравюрам.

— Я рассматривала, а не разворовывала. У вас есть возражения против изучения мною этой выставки гравюр? Между прочим, они великолепны. Они из Швейцарии, не так ли?

— Да, — ворчливо согласился он.

— Подозреваю, что из Базеля, — сказала Шарлотта, заметив выходные данные внизу листа.

Позабыв про свой первоначальный гнев, она подвергла изображение пастернака более детальному обследованию.

— Вы правы, — присоединился к ней Клейн. — Из мастерской Иоганна Фробена, чье искусство печатания было непревзойденным.

— Я бы сказала, что в парижском ателье Симона де Колинса специалисты были столь же искусны в передаче нюансов линии, — ответила она. — Хотя осмелюсь заметить, что вы правы в отношении чувства цвета. Художники, нанятые Фробеном, достигали большей тонкости в тенях.

— Хмм. — Герцог откашлялся и переступил с ноги на ногу, — Эта гравюра отчетливо демонстрирует технику письма кистью.

— Да, понимаю, что вы имеете в виду, — согласилась Шарлотта, долго и внимательно изучая гравюру. — Если уж мы заговорили об этом, вы знакомы с работами ботаника Пьетро Андреа Маттиоли?

— Несколько из них висят в моем кабинете. — Герцог опять откашлялся. — Он известен далеко не многим.

— Да, но я очень его люблю.

— Предлагаю вам познакомиться с ними, — угрюмо предложил Клейн. — Там, в библиотеке, много иллюстрированных книг, которые тоже могут заинтересовать вас. Я велю слуге достать их для вас.

— Спасибо, — тихо поблагодарила Шарлотта.

— Хм. — Сложив руки за спиной, Клейн надул щеки. — Последние два отпечатка этой серии висят на другой стороне кабинета с редкими вещами. Вы не должны пропустить их. — Клейн помедлил, затем добавил: — Симпсон, не забудь пошарить под шалью леди Фенимор, перед тем как она уйдет отсюда.

Шарлотта не была уверена, подмигнул ли граф или же это был эффект колеблющегося света канделябра. Неужели герцог действительно имел чувство юмора наряду со своей непомерной гордостью?

— Да, ваша светлость, — ответил дворецкий не моргнув и глазом.

Клейн достал карманные часы.

— Пусть Фрэмптон позвонит к обеду через двадцать минут.

Марко натянул поводья, направив своего жеребца шагом, когда покрытая гравием дорожка достигла гребня холма. В бледном полусвете раннего утра украшенный колоннами вход в имение Клейн-Клоуз казался странным, неземным сооружением, поднимаясь из моря жемчужного тумана, словно образ из причудливого сна.