Звёзды стертой эпохи - Александра Питкевич

Откинув тонкое покрывало, прошелся руками по доступным частям тела. Пусть проекция, сделанная диагностом и выдавала, что у девушки не на месте несколько позвонков и ребра не правильной формы, тело ташвы уже начало восстанавливаться. Вот только кости срастались так, как лежали сейчас. А это значило, что придется ломать, как бы мне не хотелось.

Девушка лежала на боку, изрядно скрючившись, что еще больше затрудняло работу. Взяв высокочувствительный лазерный скальпель, настроив инструмент так, чтобы он не резал мягкую кожу ташвы, я коснулся ткани комбинезона, начиная с плеча.

Ткань, оплавляясь в месте разреза, расходилась в стороны. В обнаженное, светлое плечо тут же воткнулась тонкая игла инъектора. По тонкой, плоской и прозрачной трубке, прикрепленно к коже, прошла светлая жидкость, выдав дозу спазмолитиков

Я же двинул стол на себя, чтобы иметь возможность обойти девушку. Мне нужно было увидеть спину, прежде чем заняться ребрами и воспалившейся дырой в боку.

Ткань быстро расходилась до того момента как я спустился чуть ниже шеи. Дальше скальпель словно скользил по закаленному стеклу, разрезав только первый слой одежды, но так и не тронув ту ткань, что была внизу. Потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить в чем дело. Умная девочка, ташва успела нацепить кирасу. Модель довольна старая, но скорее всего именно это уберегло ее от коллапса легких, хотя ткани внутренних органов все же пострадали от падения.

Пришлось отложить скальпель, и извернувшись, искать блок кирасы. Спазмолитик дал возможность отодвинуть руку ташвы и добраться до нужной точки. Кираса снялась почти сразу, втянув тонкие прозрачные нити в пластину.

Все тело девушки тут же обмякло, словно потеряло опору, а система взвыла, оповещая о нарушении сердечного ритма.

Выругавшись в голос, я сдернул маску, которая теперь мешала, настроив скальпель на совсем иные параметры. Теперь было не важно, в каком состоянии спина, если я не поправлю то ребро, что уперлось в легкое.

Первым делом поставив к хребту девушки гибкую шину, которая тут же пробив одежду вцепилась в позвоночник тонки иглами, я выдернул из под обмякшего тела щит, служивший до этого носилками. Перевернув ташву на спину и надеясь, что позвонки не сместятся сильно и не повредят нейронные связи спинного мозга, распорол оставшуюся одежду на груди.

Зрелище было еще то. Светлая кожа представляла собой один сплошной фиолетово-синий рисунок, разбавленный более светлыми полосками там, где тело сжимала кираса. Сощурившись я в очередной раз сверился с проекцией, изменившей положение в соответствии с телом девушки, и сделал разрез на боку, над искривленным ребром. Подцепив пинцетом кость, я потянул ее на себя. Вот только подчиняясь особенностям организма этой расы, кость уже успела сцепиться отломками.

Пришлось увеличить разрез и практически выламывать ребро заново. Поправив кривой срез со стороны ближе к грудине, убедившись, что ташва опять может нормально дышать, а все вокруг не рябит сигналами тревоги, подкидывающими мою нервную систему, я вернул кость на место. Тонкие, похожие на проволоку нити, которые должны будут раствориться суток через восемьдесят, плотно обхватили место соединения, фиксируя кость в нужном положении.

Склеив место разреза, прищелкнув языком от того, как жутко сейчас выглядел мой наниматель, я скинул грязные перчатки, вынув чистую пару из бокса. Нужно было выдохнуть и заняться раной в боку и спиной.

Когда я повернулся к столу, на котором лежала девушка, вдруг оказался под прицелом внимательных темно-карих глаз. Ташва смотрела так, словно и не валялась без чувств последние три дня. Ясно, спокойно и с полным пониманием происходящего

Чувствуя, как по телу проходит волна дрожи, не в силах отвести взгляд от живого существа, увидевшего меня без маски впервые лет за пятнадцать, я тихо приказал:

— Усыпить.

По тонкой трубке пробежала малиновая жидкость, через подключенный инъектор попадая сразу в тело девушки. Прошло еще несколько долгих мгновений, за который по спине промчалась целая толпа мурашек, прежде чем девушка медленно закрыла глаза, погружаясь в медикаментозный сон.

_________________________________

Баг — програмная ошибка.

энергопушка (не пистолет) — по классике жанра Quake (кто играл) и космической фантастики. Думаю, потому, что выпускает один концентрированный заряд, по аналогии с ядром.

Сознание возвращалось вспышками. Глаза, пусть и открывались, но почти не видели ничего вокруг, кроме ярких пятен. Тело ощущалось одной нескончаемой волной тупой, разъедающей боли. Тело одновременно и горело, и казалось напрочь замерзшей глыбой, так что не было и речи, что я сумею пошевелиться. А что-то надо было делать. Только я не могла сообразить, что именно.

Следующий приступ осознания окружающего был связан с какими-то уж слишком сильными вспышками боли.

С трудом разлепив глаза, чувствуя, как все распухло во рту, как там противно от крови, я уставилась на чудовище. Ошметки плоти, какие-то искры, и желтый, немигающий огонек там, где у людей были глаза. Существо хрипело и пыталась ухватить меня за бедро и куда-то дернуть. Не в силах даже испугаться, я, сипло заорав, потеряла сознание от дикой боли.

Дальше все походило на какое-то помешательство. Тело почти не чувствовалось, скорее доставляя только какой-то внешний дискомфорт, но это пугало куда меньше, чем мысли, которые не удавалось собрать воедино. Дикая смесь из ярких картинок и вспышек, полное отсутствие возможности зацепиться хоть за какую-то мысль. Мне казалось, что еще немного, и мозг просто расплавится как материнская плата, не вынеся слишком резких перепадов напряжения.

Все закончилось внезапно, словно кто-то просто дернул рубильник.

Следующее мое пробуждение было настолько спокойным и неожиданным, что я едва не застонала от удовольствия.

Не было боли. Не было напряжения и холода в каждой клеточке. Тело расслабилось, позволяя нормально и медленно дышать. Даже корки крови, налипшие на губах, не так сильно мешали, создавая совсем незначительный дискомфорт в сравнении с тем, что еще было так свежо в памяти.

Сосредоточившись на тихом писке, доносившемся откуда-то из-за головы слева, я постаралась приоткрыть глаза. Светлое, небольшое помещение, обшитое чем-то мягким. В нос, словно обоняние включилось вместе со зрением, ударил резкий неприятный запах железа и чего-то паленого. Легкий флер антисептика, который обычно использовали на больших станциях тоже присутствовал, и даже немного успокоил. Опасность не могла пахнуть так привычно.

Голова начинала соображать, анализируя все, что произошло ранее.

Выходило, что меня все же почти убили. Но вот это маленькое «почти» оказалось ключевым моментом. Если бы Рама…

Рама.

В горле, из которого и так дыхание вырывалось с сипом, что-то сжалось спазмом.

Нет, Кира. Это не сейчас.