Феномен - Ник Никсон

Максимов приготовился говорить и в поиске разрешения посмотрел на Молокова.

— Давайте сразу, — Молоков пальцем провел по усам слева и справа, как бы приготовив и их слушать Максимова.

— Для тех, кто еще не в курсе, вас собрали здесь из-за происшествия с рейсом 1661 авиакомпании Сибирь-авиа, следующим маршрутом Красноярск-Санкт-Петербург. Около часа назад пилоты сообщили о смерти пассажира на борту, по предварительной информации речь идет о самоубийстве. Было принято решение диспетчерской службой посадить самолет в городе Новосибирске. К указанному времени снижения лайнер не изменил курс, а связь с экипажем прервалась. Самолет по-прежнему определяется радарами и следует прежним маршрутом.

— Могли ли быть неполадки со связью? — Молоков поднес чай к губам и, сложив верхнюю губу мохнатой трубочкой, подул.

— Возможно попадание молнии в антенну, самолет пролетал над грозовым фронтом.

— Тогда они просто могли не услышать о посадке в Новосибирске, — вмешалась Гульнар Аббасовна, руководитель пресс-службы. — Так и летят дальше.

На голове у нее поселилась очередная кошка в форме прически из кудрявых проволочных волос коричневого оттенка. А еще она всегда стремилась сделать выводы первее всех. Где бы она не находилась, все вокруг пропитывалось ее духами.

— Прежде чем связь пропала, пилот подтвердил посадку в Новосибирске. Диспетчеры в данный момент продолжают попытки наладить связь.

Руководитель службы по защите конституционного строя и борьбы с терроризмом Бузунов Николай Валерьевич несогласно покачал головой.

— Какие ваши версии? — эту фразу Молоков перенял у директора Певчего, так считал у него авторитета прибавиться.

— Я думаю, все здесь слышали про инцидент, произошедший вчера на борту другого самолета, рейс 754 следовавшего из поселка Ванавара в Красноярск. Во время полета произошла драка между двумя французскими геологами, один из них погиб.

Максимов вытащил из папки фото и показал присутствующим.

— Это Левандовский Лукас. Семьдесят восьмого года рождения, ранее судимый за мошенничество и кражу в особо крупном размере.

Гульнар Аббасовна прищурилась через очки — так она делала, когда ей что-то или кто-то не нравился. Левандовский и в самом деле не вышел красавцем.

— Именно он, как успели сообщить пилоты, и погиб. Он также был одним из пассажиров вчерашнего рейса из Ванавары.

— И как это связывает произошедшее на двух самолетах? — Гульнар Аббасовна окинула присутствующих взглядом, чтобы убедиться, не одна ли она запуталась во всех хитросплетениях. — Мало ли что там французы не поделили.

— Это было только начало. За прошедшие восемнадцать часов погибли еще как минимум шестеро пассажиров рейса из Ванавары. Вот примеры, — Максимов показал фото мужчины с неестественно распухшей шеей, покрытой скукожившимися волдырями. — Антон Васильев, пенсионер, охотник. Через десять часов после посадки выпил кастрюлю кипятка. Обширные ожоги внутренних органов.

Гульнар Аббасовна поморщилась и поднесла руку к губам.

Максимов показал следующее фото. Молодая девушка на нем мило улыбалась, могло показаться — живая, кожа румяная как у древнерусских девиц. Только румяна эти — размазанная кровь, а улыбка — разрезанные вдоль до скул губы.

— Котогонова Маргарита, учитель младших классов. Замужем, двое детей. Зарезала мужа, пыталась убить младшую дочь, помешали соседи. Нанесла себе порезы лица и шеи, умерла от потери крови.

Максимов достал еще фото. Молоков придвинулся ближе, все присутствующие затихли. Слышно было, как Гульнар Аббасовна сглотнула слюну.

— Морозов Виктор. Сорок лет. Повесился у себя в номере гостиницы.

Белая рубашка с погонами, на фоне опухшего посиневшего лица без труда выдавала его профессию.

— Он был пилотом рейса 754.

Повисла тишина, присутствующие переглядывались, перешептывались, Гульнар Аббасовна сидела, опустив глаза в стол с ладонью под носом. Один только Бузунов выглядел расслабленно и уверенно.

— Я считаю, что на рейсе из Ванавары могло иметь место использование неких токсических психотропных веществ. Левандовский определенно может иметь к этому отношение.

— Откуда у него может быть доступ к таким веществам? — спросил Молоков.

— Мы сейчас работаем над этим, проверяем, где он был за последние месяцы и что делал в Ванаваре.

— То есть, вы считаете, что данное вещество этот мужчина пронес на рейс в Петербург. И там сейчас тоже все заражены, и даже пилоты? — очнулась Гульнар Аббасовна.

Молоков ответил ей жалобно-успокаивающим взглядом.

— Красноярские врачи уже проводят токсикологические экспертизы тел погибших. А пока я хочу внести предложение об изолировании всех пассажиров рейса из Ванавары, а также тех с кем они могли контактировать, пока не будут готовы результаты.

— То есть всех полицейских, врачей, а также пассажиров других рейсов в аэропорту, которые уже разбрелись по всей стране? — Бузунов встал с места.

— Да. Если это, — Максимов прервался чтобы подобрать подходящее слово. — Состояние… заразно, мы можем столкнуться с эпидемией.

Бузунов, прихрамывая, прошел вдоль стола. Говорят, ранение он получил в Афганистане при десантировании в окрестности кишлака и проявил себя там героически. На собственных плечах вынес из-под обстрела трех десантников и положил с десяток душманов. Только рассказы все эти с его уст, как там на самом деле было — кто ж знает. Каждый август стареющий ВДВшник не изменял традиции, надевал синий берет, тельняшку и отправлялся на гуляния с соратниками, колотить седеющей головой бутылки.

— Если с пилотами что-то случилось, как самолет продолжает лететь? — Не унималась Гульнар Аббасовна.

— Автопилот, — послышался голос из глубины стола.

Все присутствующие повернулись на упитанного мужчину азиатско-бурятской внешности с угольно черными волосами и снежными седыми прожилками на висках.

— Да, я хочу представить вам Кенжабетова Михаила Викторовича, руководителя диспетчерской службы аэропорта Шереметьево. Там сейчас главный мониторинговый центр.

Кенжабетов поправил очки, сидел он скромно и даже немного скованно.

— На данный момент борт 1661 двигается согласно проложенного курса. Лайнером управляет автопилот и в таком состоянии без внешнего воздействия он спокойно достигнет Санкт-Петерурга по расписанию через, — он взглянул на часы. — Четыре часа, пятнадцать минут.

— А что будет потом? — Гульнар Аббасовна приподнялась и даже волосы на голове завибрировали.

Кенжабетов положил локти на стол, подвинулся вглубь, чтобы его было лучше видно.

— Автопилот будет кружить над городом, пока у самолета не закончиться топливо.

— Боже мой, — выпалила Гульнар Аббасовна. У нее был испуганный и такой причастный вид, будто она сама повинна, что у самолетов заканчивается топливо.