Вояджер 2 - Алексей Александрович Карачёв

оставалось делать, когда твой разум как будто находится вне тела? Я ничего не чувствовал и не видел, даже не слышал своего дыхания. Только мыслям разрешалось бродить в моей голове. Хороший паралич, годный. Интересно, а если мой мозг сейчас и вправду плавает в стеклянной банке с физраствором, а к нервным окончаниям подключены электроды, ведущие к компьютеру? И сидит в кабинете оператор и смотрит, как бегут на экране монитора строчки с мыслями бывшего капитана звездолёта-разведчика шестого класса.

— Это ты, братец, загнул, — прозвучал откуда-то голос.

Ну вот, я же говорил? Точнее, думал, говорить-то нечем.

— Какого хрена тебе надо было лезть в драку?

А как иначе? Из двух зол и выбирать нечего.

— Провели бы процедуру честь по чести.

Не надо мне никаких процедур.

— А теперь что прикажешь делать?

Не знаю. Я же кусок розового вещества, болтающийся в банке с физраствором.

— Тут системы прочистки мозгов не придумано!

А чего меня чистить? Уже плесенью покрылся?

— Ладно, вырубай!

Э-э-э… Не надо меня вырубать!

— Очнулся, наконец! — раздался очень знакомый голос.

— Женька? — произнёс я с удивлением и открыл глаза.

— Он самый, — подмигнула мне наглая рыжая морда.

— Живой!

— А что со мной сделается? — пожал плечами Евгений Деянов и добавил: — Ещё не бывало такого, чтобы наш космонавт пропал в чужой галактике!

* * *

Маддар, день второй, продолжение вечера. Немного позднее

Вероятность выжить при крушении любого летательного аппарата не очень высока. Нужно соблюсти множество условий, каждое из которых приведёт в итоге к положительному результату. И не обязательно одно из них будет на первый взгляд правильным. Я не призываю к пренебрежению к технике безопасности, в большинстве случаев она работает безукоризненно.

В общем, к чему это всё: Женька в отличие от других пассажиров челнока не пристегнулся. При обычной автомобильной аварии такое поведение зачастую негативно сказывается на здоровье. Смертельно. Но мы-то находились в челноке, курсирующем по трассе космос — планета. И на нас обоих были надеты скафандры. Даже модель помню: 234−005. «Скафандр универсальный разведывательный внеатмосферный». Он хороший образец арраярской технологической мысли, не раз спасавший мою шкуру. Но всё же не костюм супергероя из комиксов.

— Лечу я, значит, словно Супермен, только не руками вперёд, а задницей. И смотрю, как красиво взрываются оба челнока. Спецэффекты — во! Жаль, камер внизу нет: столько денег киношники сэкономили бы.

— А потом?

— Да ничего особенного: грохнулся на землю. Шмякнулся, а не красиво приземлился на одно колено. Компенсаторы удара сработали, так что ничего не переломал себе, но заряд скафандра просел почти до нуля. А заодно и другие системы вышли из строя. Почти все, в том числе и связь.

Мы с Женькой сидели у него в «кабинете», подъедали запасы элитной консервированной еды из какого-то ресторана и обсуждали дела наши скорбные.

Менах Самерх вместе с охранниками мирно посапывали на полу в соседнем помещении. Не случилось у мадрибцев смертоубийства. Стационарный станнер, замаскированный под светильник на потолке, прервал милую беседу контрабандиста и представителей органов правопорядка.

— Да вы вообще там охренели! — сразу заявил Женька, как только я очнулся.

— А что прикажешь делать? Сначала Зоран нас про биореактор порадовал, потом ты со своей Фарией начал вещать про добровольный дар!

— Ладно, каюсь, немного перегнул палку, — начал оправдываться мой друг. — Но красивая Фария, да?

— И где ты только её образ взял?

— Это как раз было не самым сложным, — отмахнулся Женька. — Набрёл однажды на полуразрушенный храм. А потом добавил от себя немного элементов из аниме. Для выразительности, так сказать.

— Сиськи?

— Сиськи, — хмыкнул Евгений.

— А мадрибский язык как выучил?

— Никак. Делать мне нечего, зубрить эту тарабарщину, — пояснил мой друг. — Там же в храме отыскался переводчик-транслятор для туристов.

— А что тогда оказалось самым сложным?

— Заставить оставшихся в живых мадрибцев уйти под землю. Самых первых, а дальше уже сарафанное радио стало работать.

— Погоди, — остановил я Женьку. — Давай с самого начала, а вкусное на потом.

— Ты лучше про себя расскажи, а то это было немного неожиданно увидеть тебя в компании с нашим другом Самерхом, да ещё и через год после катастрофы.

— Тут я тебе особо ничего рассказать не смогу, — начал я. — Последнее, что помню — это твои слова про глупость.

— Было дело, — подтвердил Евгений.

— А потом просыпаюсь в каком-то коконе, наполненном жидкостью для дыхания. Самерх сказал, что меня, скорее всего, вытащили из-под обломков и временно запихнули в регенерационную капсулу. Вроде так мадрибцы делают при невозможности оказания медпомощи на месте. Насчёт того, насколько меня поломало, не знаю, но думаю, не сильно — скафандр взял на себя основной удар. А потом началась вся эта кутерьма, и про меня забыли. И вспомнили только, чтобы отнести в карантинный морг к другим законсервированным мадрибцам. Вот так там и пролежал, пока ресурс кокона не исчерпался. Это было вчера утром.

— А Самерх откуда взялся?

— Когда очнулся, то понял, что попал, — продолжил я. — Причём конкретно. На этой чёртовой планете всё разрушено, а жрать тут, сам понимаешь, для нас особо нечего. Скафандра нет, выкинули, наверное, когда разрядился и превратился в бесформенное нечто. А раз нет скафандра, то и связаться с «Вояджером» нельзя. Поэтому решил идти к космодрому, куда мы первоначально собирались сесть.

— Сели-сели, — улыбнулся Женька. — Со всеми спецэффектами.

— Дошёл уже к ночи, улёгся спать в первом же попавшемся здании.

— И дай угадаю, — прервал мой рассказ Евгений. — Поутру тебя нашёл Самерх.

— Ничего он не находил, — ответил я. — Он жил тут же в подвале. Оборудовал у себя убежище, натаскал туда всякой ерунды вроде охранной системы.

— Везёт нам с тобой на встречи с этим товарищем.

— Ещё как, — кивнул я. — Но он сильно изменился за последний год, стал более сговорчивым и перестал смотреть на меня, как на пустое место.

— Тут несладко было, — подтвердил мой друг.

— Врать только не перестал. Изначально заявил, что не знает, куда делись все иммунные мадрибцы. Может, и про непонятное исчезновение заражённых соврал.

— Не соврал, — заметил Евгений. — Они действительно испарились чуть ли не в одну ночь. Но мы к этому ещё вернёмся, продолжай.

— Да чего там продолжать, немного осталось. Два дня не такой срок, чтобы приключений набралось.

— И всё же.

— Договориться с Самерхом удалось довольно просто. Была у меня с собой заначка в виде бутылки «Золотого фарха». А наш друг оказался падок на алкоголь, которого сейчас во всём Фирузе днём с огнём не сыщешь.

— Это я постарался, — засмеялся Женька.

— Выпил в одно рыло? — удивился я.

— Нет, всё спиртное тут, под землёй.

— Темнишь.

— Скоро дам свет, ты продолжай.

— Мне нужна была рация, чтобы связаться с «Вояджером». Сначала мы с Самерхом прогулялись до сохранившейся диспетчерской вышки, но там всё оборудование оказалось уничтожено. Я